Аделина Кандикова - Дети Тихого Камня

– Мисс Вайолд! – тут же начала вырываться и привлекать к себе внимание Эбигейл. – Это всё Майкл! Это он! Он украл у Эмили игрушку и хотел её испортить! Это Майкл виноват!

– Да, это я! – поняв, к чему всё идёт, мгновенно начал защищать младших Майкл. – Я хотел подразнить Эмили, а Эбигейл вступилась за неё, отсюда и конфликт… Моя вина, мисс Вайолд, я признаю.

Домоправительница смерила взглядом всю честную компанию, включая прислугу и, прожевав вчерашний день, закатила глаза. Казалось, будто в её голове уже вынесен приговор, но она держала драматическую паузу, дабы накалить атмосферу до того состояния, чтобы даже дворецкий задумался о том, а не накажут ли и его..?

– Знаете, мистер Томпсон. – еле ворочая языком, пробормотала она. – Ваше желание выгородить сестёр было бы похвально в каком-либо другом случае, но не тогда, когда ваше признание стоит на моём пути к воспитанию ответственности за своё имя в каждом из вас. Вы трое сейчас же последуете за мной. Без разговоров!

– Вы поступаете неправильно! – огрызнулся Майкл и вырвался из хватки дворецкого. – Я признался, остальные не виновны. Этого должно быть достаточно! Даже в военной Германии так не поступали. Вы ведёте себя хуже фашистов, мисс Вайолд!

В глазах домоправительницы вспыхнула ярость от такой дерзости. Но она, в силу своего возраста и комплекции, удержала себя в руках. Сделав пару тяжёлых шагов в сторону Майкла, прижавшись к нему почти вплотную, и смотря сверху вниз, произнесла:

– Да будет вам известно, мистер Томпсон, что фашистская Германия поступала и хуже. Я поговорю с вашим профессором, чтобы он прочитал вам пару лекций на этот счёт. – она выдохнула и расправив плечи, повысила тон голоса. – Но даже если и так, то я готова и дальше пойти по пути фашизма в отдельно взятом поместье, если это поможет воспитать мне из вас порядочных подданных Британской короны и достойных детей своих родителей. Я занимаюсь детьми уже более сорока лет и воспитывала ещё вашего отца. Поверьте, я знаю, как это делается.

– Не верю. – продолжал бороться Майкл. – Видимо от вашего воспитания нет толку. Хотите сказать, отец вырос хорошим человеком?

– Ваш отец властный социопат с острым умом и крепкой хваткой. – раскатисто пробасила мисс Вайолд, до глубины задетая оскорблением своего воспитанника, коим она восхищалась, но не позволяла себя перейти рамки приличия. – Если, по-вашему, для миллионного бизнеса по добыче ценных металлов, высоких родовых связей и политической карьеры, которую успешно строит ваш отец, это негативные качества, то мне страшно за то, во что превратиться дело вашего отца, когда вы вступите в право наследования, мистер Томпсон.

Она с пренебрежением взглянула на мальчишку, пытаясь отыскать в его глазах хотя бы искорку сожаления о сказанных словах в адрес своего отца и её методов воспитания, но там была только усталость, горесть несправедливости и желчь, которую не подобало выплёскивать маленькому наследнику именитого рода в адрес старших. Майкл молчал, но мисс Вайолд была достаточно опытной женщиной, чтобы прочитать это по его взгляду. И теперь ей хотелось его проучить.

– В людскую, на горох их всех! – приказала она прислуге. – Я подойду позже…

Анна и Мей, две домработницы, самые молодые из всего персонала поместья Квайтстон, сопровождали детей в так называемую «людскую», она находилась в небольшом закутке здания в западном крыле. Там, все работающие на семью Томпсанов и поместье Тихого Камня могли проводить свободное время и заниматься своими делами. Это было что-то вроде зала, что находился перед их комнатушками, и часто этот зал выручал работников, ибо спальни у них были настолько маленькие, что такой крупной даме, как мисс Вайолд, например, было бы там даже трудно развернуться. Кровать, тумбочка и шкаф, с небольшим зеркальцем на двери. Это всё, что можно было там уместить, чтобы оставался хотя бы маленький проход, через который прислуга имела возможность добраться до собственной койки.

Майк, Эбигейл и Эмили, следовали за Анной и Мэй по коридорам Квайтстона. Никто не решался произнести ни слова. Они уже достаточно устроили шуму, за это и поплатились. Мэй, легонько, казалось бы, сочувствуя, и будто ей по-настоящему жаль, дотронулась до плеча Эмили, когда они переступили порог людской. Домработницы, слегка откланявшись, покинули детей и оставили их ждать мисс Вайолд, которая ещё неизвестно, когда придёт и непонятно, что с ними сделает.

Эбигейл судорожно оглядывалась по сторонам, ей не в первой было очутиться в этой комнате, но каждый раз тут можно было найти что-то новое. Например, в отличие от прошлого раза в сдвоенной двери, ведущей на улицу к тропинке, что упиралась в старый сарай, который некогда был конюшней, больше не было витражей. Их, видимо, разбили, и теперь ставни заколочены тонкой фанерой, из щелей которой сквозит пронзительный мартовский ветер. На стареньком пошарпанном гарнитуре прибавилось посуды, не изысканной, конечно, но довольно симпатичной. Прислуге ведь тоже хочется уюта… На диван, что стоял прямо перед ними, постелили старый ковёр, который раньше висел на стене, чтобы пружины не впивались в интересное место. Ах, как же в этой части дома всё по-другому!

– Давайте сбежим? – шёпотом предложила Эбигейл и, дёрнув брата за рукав, указала на разбитую дверь.

– Нет. – отрезал Майкл. – Куда? Мы всё равно вернуться в дом и тут будет мисс Вайолд… А за побег нам достанется лишь больше, сестрица. В твоём возрасте пора было бы уже это знать!

– Ты всегда был трусом! – фыркнула Эбигейл с презрением и пихнула Майкла в плечо. – Только на мисс Вайолд и можешь огрызаться! Из-за тебя мы здесь!

– Из-за меня!? Да если бы ты не начала..!

– Хватит! – остановила их Эмили. – Хватит ругаться… Только хуже сделаете.

– Эмили, он же твоего слонёнка… – хотела привлечь на свою сторону сестру Эбигейл, но не успела.

В людскую, вразвалочку, тяжело дыша и таща с собой три тома каких-то поношенных книг, вошла мисс Вайолд. Она точно нарочно не замечала детей, ожидающих её вердикта и прямой наводкой, направилась к обглоданному шкафчику в дальнем углу. Женщина не торопилась, да и с её телесами, это было попросту невозможно! Она медленно рыскала по полочкам, шурша пакетами с крупами и какими-то стеклянными банками, а когда нашла, что искала, издала святой и протяжный стон, будто бы ей не хотелось делать то, что она задумала.

Мисс Вайолд, всё так же игнорируя Томпсонов-младших, прошла к дивану и сгрузила на него книги. В руках у неё осталась только упаковка сухого гороха, которую она, с тяжёлым сердцем (как ей хотелось это показать), рассыпала на пол перед детьми. Кинув пустую упаковку от гороха куда-то в сторону. Она по очереди выдала детям книги. Это было одно и то же собрание, но в изданиях разных лет – Сонеты и Комедии Шекспира.