Анна Вик - Axis mundi

– А можно просто походить здесь? – ответил я вопросом на вопрос.

– Что же, можно, только не мародерствуйте, – пожал плечами Андроид. Его лицо бледно-желтоватого цвета снова стало бесстрастным, взгляд опустел. Он сыграл свою социальную роль, теперь можно было снять маску. Андроил достал черный термос с тоскливо свисавшим желтым ярлычком из-под крышки и сделал глоток горячего напитка.

Я уже хотел было идти дальше, как вдруг взгляд мой зацепился за этот термос. На нем были выгравированы белые цифры 021, причем таким же шрифтом, как на моем собственном – похожие нам выдавали на память в О, на летной практике. Чаще всего в холодные утра и ночи именно они нас и выручали: нальешь туда хоть кипятку, и жить уже, вроде как, можно. Только на моем была надпись 125, что означало шифр моей учебной группы.

– Вы учились в нашем университете? – выпалил я, не сдержав любопытства. – Извините…

– А? – ответил Андроид. – Да, я учился здесь. На пилота, десять лет назад.

– Да ладно?! – воскликнул я. – Тогда что же вы забыли здесь, на вахте? Почему не летаете?.. Ведь был же набор в ваши годы, это сейчас с устройством нелегко.

– Гм, – парень нахмурился, а затем начал шариться в своей сумке. К моему великому удивлению, она оказалась тоже из нашего «летного набора». – Как бы вам сказать, молодой человек.. Вы курите?

– Никак нет.

– А я вот, увы, – он пожал плечами и достал коричневую пачку сигарет. Взяв одну зубами, парень как будто продолжал размышлять. – Начал после одного случая и бросать не собираюсь. Так что я покурю и отвечу на ваш вопрос после, если не возражаете.

– Я постою с вами.

В его мутно-голубых глазах все еще читалось полнейшее безразличие.

– Как хотите, здоровье ваше, – тут он щелкнул что-то в настройках «Умного Университета», местной системы безопасности, которая, очевидно, давала ему возможность покинуть свой пост. Затем он встал и протянул мне руку, представившись.

– Меня Артем зовут.

– Алекс, очень приятно.

Забавно, как за какие-то пять минут наше восприятие людей может перевернуться с ног на голову. Тот, кого я считал придурковатым, сумасбродным простофилей, оказался вдруг… Моим предшественником, летным собратом. И теперь я смотрел на него совсем другими глазами.

Выйдя из университета, мы остановились на пороге. Артем закурил, и его окружило облако ароматного вишневого табака.

– Так что же, почему я не пошел летать, спрашиваешь? На ты, не против, да?

Я лишь кивнул в ответ, сгорая от нетерпения. Все мое внимание так и жаждало переключения с внутреннего мира на внешний, на чужую историю. В ней уже хотя бы была точка «Б», некая завершенность, хотя, очевидно, не особенно радужная.

– Я не прошел ВЛЭК 1 1 ВЛЭК = врачебно-летная экспертная комиссия. Медосмотр, который проходят все состоящие в летном составе (в т.ч. курсанты). по психическому здоровью. Меня списали сразу после второй летной практики.

– Да ну! Быть не может.

– Я думал, – с грустной улыбкой ответил Артем. – Уже все в стенах этого места знают о той трагедии…

– Стой. Ты же не хочешь сказать, что ты и есть тот самый…

Взгляд моего собеседника, однако, и без слов дал ясный ответ. Тут я впервые внимательно посмотрел на него и впервые узрел то, что было у меня перед глазами все эти годы: его волосы были не просто светлыми, они были седыми . А все лицо его покрывала тонкая паутинка морщин.

– Что же, вижу, тебе не терпится услышать сию историю еще раз, – Артем сделал затяжку. – Только из первых уст. Небось думаешь, да, как так вышло, что главный герой местной легенды прямо у вас под носом сидел все эти годы?

– Мысли читаешь… – ошарашено пробормотал я.

– Читаю, – усмехнувшись, подтвердил Артем. – Если ты думаешь, что я безумец, то, быть может, верно думаешь. Только я говорю тебе правду, и расскажу ее так, что это останется между нами. Знаю я вас, сплетников несчастных…

Это произошло в последние две недели нашей летной практики в О. Тогда мы уже летали по двое в кабине, чувствуя некую уверенность в посадках, радиообмене и всем таком прочем… Не сказать, что первобытный страх разложить самолет прямо на полосе совсем ушел; он лишь немного утих. И все же теперь я на полетах получал не только дозу адреналина, но еще и истинное удовольствие… Спокойное такое, знаешь?

Помню только, что удовольствию этому в первое время нешуточно мешала Саша, которую то и дело ставили со мной в пару. Она еще в университете досаждала почти всем в нашей группе, и я не был исключением. Какая-то нелюдимая, скучная и топорная, эта девчонка производила впечатление ожившего робота, совершенного женского робота. Почему совершенного? Да потому что Саша обладала не только какой-то сверхъестественной внешностью – высокая, с длинными волосами песочного цвета, ярко-голубыми глазами, фарфорово-матовой кожей и потрясающе тонкими, но сильными руками и ногами, она могла дать фору любой топ-модели – девушка в довесок была очень умна. Не было такого вопроса, на который она бы не знала ответ. Не было науки, в общих вопросах которой Саша бы не разбиралась. Она была такой… Имела на все собственное мнение и резко опускала в разговоре всех не угодных «ее величеству». Да и всем своим видом показывала, что не желает вовлекаться в бесполезные рассуждения и споры.

Мы и восхищались ей, и сторонились одновременно. За эту ее английскую чопорность и показное всезнание в группе Сашу за глаза прозвали Андроида . Держу пари, она об этом знала, но на ее отношение к нам это вряд ли как-то влияло.

Так вот, я терпеть не мог летать с ней. Вовсе не потому, что она летала слишком хорошо – как раз летала Саша ровно так же, как и все остальные. Порою «козлила», порою «взмывала» на посадках, не выдерживала направление при полете по кругу. И, признаюсь, я в первые дни практики даже немного злорадствовал, когда у нее что-то не получалось. Мне казалось, это карма Саши давала о себе знать за все ее выходки на занятиях (а сейчас меня так и сжирает совесть за эти былые чувства).

Но вернемся к сути: с ней было невозможно находиться в кабине, когда летаешь первым пилотом. Каждое действие в самолете я выполнял с чувством, будто сдаю какой-то экзамен. Причем самый серьезный в жизни, и сдаю его каждый день! Напряжение между креслами достигало своего пика на посадке: мне казалось, что каждый миллиметр отделения убивает мое мужское достоинство. Глупо, да. И разум мой твердил, что, скорее всего, Сашу вообще мало волновала моя техника пилотирования, но я ничего не мог с собой поделать.

В утро, когда тронулся первый лед наших с ней отношений, я едва удержался от того, чтобы не закатить глаза, увидев наши фамилии, вписанные рядом в плане полетов.