Нина Парфёнова - Небо на цепи

– Леночка Максимовна! Здравствуйте! Давно Вас не видела… Вы за Лизочкой? Сергей Васильевич мне звонил, я воспитателя предупредила. Да Вы заходите, посидите со мной, дети заняты ещё, как освободятся, мы услышим. – Она засмеялась, отодвинула журнал, который заполняла. – Как у Вас дела? Слышала, что Вы работу поменяли. Не жалеете?

Лена усмехнулась, усаживаясь в высокое кресло рядом со столом заведующей.

– Да ничего, жалеть, в, общем-то, не о чем, в газете уже неинтересно стало, сами понимаете. – Эмма Леонтьевна кивнула молча. – Пока вхожу в курс, дело новое, столько всего узнать и изучить надо… Да ладно, пока об этом ещё говорить рано… Вы мне, Эмма Леонтьевна, расскажите, как Лиза. Переживаю, как она, мама далеко, отец занят всё время…

– Ну, что сказать, Леночка… Конечно, было бы лучше, если бы Валерия Евгеньевна была рядом… Лизочка девочка весёлая, очень развитая, общительная, она здесь всё-таки отвлекается. Но иногда как замкнётся, нахмурится, и тогда слова из неё не вытянешь, как ни старайся, смотрит исподлобья, глаза прямо молнии мечут. Даже страшно порой бывает подойти. А потом – раз и всё, та же весёлая Лиза, словно маска свалилась. Такие перемены настроения не очень-то нормальны, но всё же, наверное, не очень и страшны.

Лена покивала:

– Да, конечно. Тут она в маму – та тоже порой глянет так глянет, ховайся, кто может. Ничего, будем надеяться, потерпеть недолго осталось, пару месяцев, а потом всё наладится.

Из коридора послышались крики, визги, топот – словно плотину открыли для звуков. Эмма Леонтьевна улыбнулась, увидев, как вздрогнула не ожидавшая этого Лена.

– Я же говорила, Леночка, что мы услышим, когда дети освободятся. У нас всегда так – либо тишина, либо вот такое…

– Да, работать у вас привычку надо иметь, у неподготовленного человека нервная система быстро сбой даст!

– Привычку надо, это правда, но не так уж это и сложно. Забирайте свою Лизу. Заходите к нам, у нас весело. – Она вновь придвинула к себе журнал, намереваясь продолжить свою бесконечную канцелярскую работу…

Лена присела на корточки перед выбежавшей к ней навстречу в раздевалку Лизой. Та смотрела весело, но насторожённо. Предваряя её вопросы, Лена быстро объяснила, что папа сильно занят на работе, а Рита улетела с санавиацией. Лиза слегка прищурила свои почти чёрные, кажущиеся в такой близости огромными глаза и спросила:

– Что такое санавиация?

Лена вздохнула – могли бы вообще-то раньше объяснить. Хотя, разве можно что-то объяснить ребёнку, если он даже слушать не будет не только ненавистного человека, но и любые рассказы о нём.

– Лизунчик, ты же знаешь, что такое тундра? – Лиза кивнула почти уверенно. – Ну вот, там, в тундре таких больших домов, как наши, нет. Там люди в чумах живут, один чум от другого может на много-много километров располагаться. Представляешь? Мы бы сейчас с тобой в таком чуме находились, а все остальные люди далеко-далеко…

Лиза нахмурилась.

– Как мама далеко?

– Да, Лизок, – Лена подавила очередной вздох. – Как мама… Так вот, там не только домов нет, там и больниц нет, врачей нет. И если вдруг кто-то сильно заболеет, туда отправляют на вертолёте врачей, чтобы они их вылечили. Вот это и называется санитарная авиация, санавиация. Поняла?

Лиза коротко кивнула и пошла к своему шкафчику одеваться. Лена наблюдала, как она, пыхтя, натягивает тёплые штаны и куртку. На попытку помочь сердито зыркнула – я сама! Лена подняла вверх открытые ладони – всё-всё, не пристаю, жду, ручки-то вот они…

Снег уже не просто падал, а валил тяжёлыми хлопьями. В сгущающихся сумерках под только что засветившимися фонарями тускло поблёскивали сугробы, на пешеходных дорожках влажный снег мешался с грязью и песком, налипал на обувь. Было холодно и промозгло. Лена передёрнула плечами – какая мерзкая погода, почти середина октября…

В квартире было тихо и тепло. Лиза быстро разделась и, отказавшись от ужина – в саду накормили, бросилась включать любимую Playstation. Лена сжевала на кухне бутерброд, достала из кармана пальто телефон и, усевшись за стол, набрала Леркин номер, услышала её тусклое «алло», начала быстро и сбивчиво излагать ей события этого суматошного дня. На известие о Рите Лерка отреагировала как-то слабо, только произнесла грустно: «Ох, ты, Господи…» И сразу попросила позвать к телефону Лизу. Продолжая рассказывать, Лена вышла в комнату. Лиза сидела на полу возле телевизора, на экране которого под зажигательные восточные мотивы прыгал, преодолевая разнообразные препятствия, ловкий и хитрый Аладдин. Деловито поставила игру на паузу и, схватив трубку, убежала в свою комнату ворковать с мамой.

Лена сидела на табурете, спиной привалившись к стене, глядя на окно на противоположной стене, за которым всё шёл и шёл снег. И думала – как быстро и безвозвратно изменилась жизнь. Уже почти год, как нет Ильи. Сердце болезненно сжалось, она выпрямилась и глубоко вздохнула. На Леркиной кухне, где они совсем недавно сидели вот за этим столом и обсуждали перипетии её жизни, хозяйничает совсем другая женщина. А Лерка, беременная уже не от Елисеева и тяжело переносящая эту беременность, ухаживает далеко-далеко отсюда, в Южнороссийске, за умирающим отцом. А Елисеев улетел на вертолёте, и не с Леркой, как когда-то давно, а разыскивать свою новую женщину. А она сама, Лена Свистунова, бросила свою любимую газету и теперь занимается реорганизацией рыбозавода, хоть ей это и нравится… И Ядрихинский, про которого она тогда только слышала, занимает теперь столько места в её жизни, сколько никто и никогда до него не занимал… И кухня эта теперь чужая, и гостиная… Она встала и пошла в комнату к Лизе, где ещё сохранялся дух её подруги Лерки. Лиза, сидя на постели, натянув на себя пушистый плед, договаривала начатую фразу:

– Ну, мама, что ты такая непонятливая… То зелёное одеяло, меховое бери, натягиваешь его на голову – и всё, перемещаешься сразу туда, куда надо. Попробуй ещё. Ладно, потом попробуешь… Всё, пока, я играть пойду. Да, тёте Лене сейчас отдам, да, мамочка…

Она сунула присевшей рядом Лене трубку, выпуталась из пледа и убежала в гостиную, откуда почти сразу понеслись восточные мотивы и звуки прыжков Аладдина. Лена прижала телефон к уху.

– Куда это вы перемещаетесь с помощью пледов и одеял?

Лерка отвечала уже не так тускло, как недавно, едва сдерживая смех:

– Ой, Лена, не поверишь, во времени и пространстве. Куда захочешь, туда и переместишься. Я от Лизиных фантазий порой с ума схожу. Сочиняет, веришь, просто на пустом месте. И всегда она королева в этих своих фантазиях, в своих волшебных мирах. То королева цветов, то королева моря, то королева кристаллов… А если она королева, то я тогда вообще кто?