Штефани Хассе - Ты любишь предателя

– Кто ж не выспится на таких кроватях? – Я потягиваюсь и зеваю, заражая этим Диону.

– Ты все еще переживаешь насчет видеозаписей, не так ли?

Я опускаю глаза на чашку, чего ей достаточно в качестве ответа. По крайней мере я могу свалить на это нервозность и беспокойство последних дней, ведь правду я ей сказать не могу – что Джош, с которым я была в паре, меня использовал, что лучший друг Тайлер обманул меня и явно имеет отношение к исчезновению Беверли Грей, которая в прошлом году была претенденткой в Вороны.

Я не знаю, насколько глубоко одна или несколько из Воронов замешаны в этом, знают ли они вообще что-то или списывают исчезновение Беверли на причуду молодой любознательной девушки. Диона в любом случае будет верить в то, за что выступают Вороны. Во что я и сама так хочу поверить. Даже при том, что Диона мне действительно нравится и интуиция говорит, что я могу ей полностью доверять, разум повсюду чует новое предательство.

Диона тянется к моей руке, в которой я держу вилку, и обхватывает ее.

– Я поговорила с моими родителями об этих видеозаписях, после того как ты на балу… – Она смущенно смотрит в сторону.

– После того как я сорвалась и сбежала? – завершаю я ее предложение.

Диона кивает, она все еще не смотрит меня.

– Ты заставила меня задуматься. Я спросила себя, что последует, окажись это видео не в тех руках, и запаниковала. Остин абсолютно никак не помог. Он думает, что оно никогда не будет принято судом в качестве доказательства, потому что смонтировано, чтобы точно так же не очернить и второго человека из пары, но я сначала подумала не о процессе, как он, а о тебе. О твоем упреке, что сообществу вроде Воронов не следовало бы обеспечивать себе лояльность средствами давления. Студенты-юристы! – Она закатывает глаза. – Я даже поехала к родителям, потому что не хотела обсуждать это по телефону. Я была абсолютным параноиком.

Добро пожаловать в клуб.

– Что сказали твои родители?

До настоящего времени ни одна из этих видеозаписей не была в действительности использована. Одно только знание о том, что они существуют, держит в узде каждого Ворона и каждого Льва.

Я глубоко вздыхаю, потому что мне нужно знать, что она об этом думает.

– И тебе нормально, что таким образом тебя могут шантажировать?

То, что ее улыбка полна скорее отчаяния, нежели искренности, говорит мне все. Но я рада узнать, что она не слепо повинуется всему, как некоторые другие.

Например, Бриттани, Шерил и Лора, которые как раз сейчас своим печатным шагом нарушают тишину столовой. И, конечно, останавливаются рядом с нами.

– Наша идеальная пара помирилась? – нараспев спрашивает Бриттани слащавым голоском, который вызывает у меня тошноту. – Или ты просто хотела избавиться от этого лохматого парня? Понимаю тебя!

Эти трое способны даже далай-ламу довести до белого каления. В их случае я сразу поверю, что они будут исполнять любой приказ и за одно только имя Ворон сделают все, не думая о последствиях. Бриттани и Шерил – студентки второго курса. Я мысленно помечаю, что нужно расспросить о Беверли каждую из них, как только застану их одних. Этот план – наличие какого-либо плана, пусть даже такого, взятого с потолка, – позволяет мне дышать свободнее, и я приободряюсь, в то время как Диона уже переходит в наступление.

– Ты о Бэрроне? Он все-таки не настолько плохо выглядит по утрам. – Она отвечает гаденькой улыбкой на шокированный взгляд Лоры, которая явно сильнее привязана к своей партии Бэррону, чем хочет это признавать.

В такие моменты – когда Диона платит этим девицам их же монетой – мне становится жутко. Когда она снова поворачивается ко мне, ее усмешка становится искренней, глаза весело блестят, и ей стоит труда не лопнуть от смеха – которым я сразу заражаюсь так, что чуть не захлебываюсь своим латте.

Я планирую до обеда, как каждую неделю, за исключением прошедшего воскресенья, поговорить по «Скайпу» с семьей. Моя младшая сестра Фиби принимает вызов, и на заднем плане я вижу постеры на стене над ее кроватью. Пользуясь тем, что одна, она допрашивает на свою любимую тему – на которую я сейчас абсолютно не хочу говорить.

– Кара, черт возьми! Ты просто обязана подробнее рассказать мне о Джошуа Прентиссе. Моим подругам не терпится узнать новости. Как он целуется? Ты уже ночевала у него? Благодаря тебе я стала настоящей знаменитостью! Здесь каждый в курсе о вас. Ты его уже фотографировала? Я еще жду подтверждений, что фото в сети не фейк.

Фиби говорит без умолку. Я периодически открываю рот, чтобы ответить или сменить тему, но у меня просто нет шансов. Время от времени даже ее изображение подвисает, потому что соединение не поспевает за быстрыми движениями ее губ.

– Все кончено! – я наконец прерываю этот поток слов.

Она поперхнулась следующим вопросом и закашляла. – Почему? Он твой сказочный принц!

Мое выражение лица означает «Серьезно?»

Она пожимает плечами.

– Черт подери, это Джошуа Прентисс. Ты не можешь попридержать его хотя бы до Рождества, чтобы я смогла с ним познакомиться? Это всего лишь четыре недели!

– Ты самая эгоистичная младшая сестра, которую только можно представить! – Смеясь, я откидываюсь на спинку кресла для чтения, которое мне предложила Валери и от которого я не смогла отказаться. Это самое удобное кресло на свете. Подставка для ног идеально настраивается через приложение, а функция массажа – просто огонь. Я бы в этой штуке жила, если бы кровать не была столь же удобной.

– Мне остается только мечтать, – говорит она наигранно печальным тоном. – Ты в самом крутом общежитии мира, пока я торчу дома в своей комнате. Это так несправедливо! – Она громко вздыхает, крепко обнимая свою подушку.

– Ты на два года младше меня. Дай себе еще немного времени и закончи сначала школу, тогда тоже сможешь здесь учиться, если захочешь.

Фиби бросает свою подушку на ноутбук, раздается скрип, а картинка исчезает.

– Фи? – кричу я и инстинктивно выпрямляюсь.

Эти дурачества и контакт с моей семьей удержали меня в реальности и помогли пережить время, когда Ханна в своем стремлении сделать тайну вокруг Джоша отдалилась от меня – или я в своем стремлении сделать тайну вокруг Воронов отдалилась от нее. Без своей семьи я бы свихнулась. Поэтому я чувствую облегчение, когда снова вижу лицо Фиби.

– Признайся, ты испугалась. – Она смеется, пока сбегает вниз по лестнице с ноутбуком в руке, так что меня едва не начинает тошнить, прежде чем садится на диван рядом с родителями, чтобы мне было видно сразу всех. Однако Фиби снова наклоняется вперед и таким образом занимает большую часть зоны обзора видеокамеры. Так я могу видеть, как она подергивает бровями или закатывает глаза, пока я сообщаю родителям самую актуальную информацию. Их глаза блестят от слез, когда они узнают, что я получила стипендию. Благодаря этому они смогут оплатить крупные кредиты, а моя двоюродная бабушка Мари сможет погасить ипотеку на покупку своего дома. Только по их облегчению я вижу, насколько они переживали по этому поводу. Ради моей мечты они влезли в долги.