Юлия Бузакина - Поцелуй меня на закате

Я взяла с тарелки круассан и шумно выдохнула.

– Как же я вам завидую!

Савелий внимательно посмотрел на меня.

– Нин, а давай я тебя с кем-нибудь познакомлю? У меня есть хороший друг, мировой судья.

Я отчаянно покачала головой.

– Не-ет, хватит с меня юристов и на работе!

– Да ладно тебе! Сколько можно строить из себя недотрогу?! – Сонька насмешливо фыркнула и уселась на колени к Савелию. – Сходим вчетвером в какой-нибудь бар, выпьем, побеседуем!

– А дочку я куда дену?

– Няню вызовем на пару часов. Можно подумать, это проблема!

– Не проблема, но мне не хочется ни с кем знакомиться.

– Нин, надо попытаться. Никто за тебя твою жизнь заново не отстроит, а Танюшке нужна полноценная семья. Соглашайся! Устроим свидание вчетвером, пока мы с Соней не улетели в Прагу. Если тебя что-то не устроит, просто разойдемся и закроем тему, – продолжал убеждать меня Савелий.

Сестра обхватила руками его плечи и согласно кивнула.

– Уговорили, – буркнула я и отпила глоток «американо». Взглянула на часы на стене и вздохнула – пришло время переодеваться и ехать за дочкой в садик. Не желая продолжать тему сватовства, я поднялась из-за стола.

– Ладно, кажется, мне пора за дочкой ехать. Такие пробки на дорогах! Все гололед виноват…

– Значит, завтра мы забираем тебя с работы и идем в бар. – Савелий внимательно посмотрел на меня из-под своих густых бровей.

– Да запомнила я, запомнила! Идем в бар! – уже у двери рассмеялась я.

Куртка была безнадежно испорчена кофе, и я достала из шкафа серое пальто.

Оделась, подхватила с комода свою сумочку и заторопилась к выходу. Как знать, сколько времени я проведу в дороге по такой погоде? И так Танюшку забираю самой последней. Карпов с Элеонорой как будто издеваются, каждый раз задерживая меня на работе!

Город продолжал стоять, и я уже жалела, что взяла машину. Когда подъехала к садику, совсем стемнело, а туман так и не рассеялся – наоборот, стал еще гуще. Припарковавшись в свободном кармане, я запахнула пальто и побежала за дочкой. Зябко поежилась: погода совсем не радовала.

Да и не порадует она до самого марта.

– Мама, мамочка, а мы сегодня рисовали котиков!

Таня прыгала вокруг меня, подсовывала свой неуклюжий рисунок и всем своим видом показывала, как она рада меня видеть.

– А я тебе конфету принесла. – Улыбнувшись, я села на лавку и достала из кармана пальто мармеладную конфету на палочке.

– Моя любимая! Открой, открой!

Забравшись ко мне на колени, дочка отчаянно пихала мне мармеладку, и я торопливо освобождала ее любимое лакомство от плена целлофановой обертки.

Карие глазки моей любимой малышки сияли от восторга, а я никак не могла отогнать от себя наваждение. Утренняя встреча, взгляд Яна – и в груди снова все пылало болью: Бисаровы так и не признали мою дочь. А ведь если бы не трагедия, у моей малышки был бы любящий папа, глаза которого она унаследовала.

«Не неси чушь, если бы не та трагедия, у тебя сейчас бы не было дочери! Сергей бы ни перед чем не остановился! Ему семья была ни к чему, он ясно обозначил свою позицию!»

У Бисаровых было не принято заводить внебрачные связи. Потомственные аристократы, они очень гордились своим происхождением. Их богатство, знатный род и связи подразумевали чистоту отношений. Сергею было бы проще заставить меня избавиться от ребенка, чем признать его наличие и оформить отношения. Он предпочитал свободу во всем.

«Зачем вернулся Ян? Что ему нужно в городе? Не зря же он вышел из лифта вместе с комиссией, а Карпов решил созвать всех завтра утром на внеплановую планерку», – рассеянно наблюдая за тем, как симпатичная мордашка моей малышки становится липкой от мармелада, продолжала размышлять я.

– Мама, поехали домой? Я маме Соне хочу рисунок показать! – Прикончив конфету в считаные мгновения, Танюшка начала дергать меня за руку.

Я посмотрела на нее и улыбнулась. Достала из сумочки влажные салфетки и принялась оттирать липкое личико и маленькие ручки. Моя малышка была на зависть всем очень хорошенькой: большие карие глаза, рыжеватые локоны, губки идеальной формы. Юркая и веселая болтушка – с тех пор как ей исполнилось полтора годика, ее очаровательный ротик не закрывался.

«Неужели Сережа бы ее не полюбил? – продолжала расстроенно размышлять я. – Как ее можно не любить?!»

«Я ведь знаю ответы на все вопросы, – сжимая маленькую ручку утопающей в мехах дочки на скользком тротуаре, корила себя. – Если бы Сережа выжил, у меня бы не было Тани. Он бы не позволил ее оставить. Черт, и зачем только Ян вернулся?! Вскрыл старые раны, и теперь я не могу успокоиться!»

Танюшка выпускала изо рта пар и весело смеялась.

– Мама, я горю! У меня во рту дым!

– Это не дым, это пар.

– А у тебя горит во рту? Покажи! Покажи пар!

Я остановилась у машины и с силой дунула ртом.

– Ты тоже горишь! – Дочка округлила и без того большие глазки.

– Это от холода, милая. Во рту тепло, а на улице морозит.

– То есть, у тебя внутри парогенератор?

– Ты где такое слово услышала?

– В телике!

– Ну, можно и так сказать. У нас во рту парогенератор. Он выпускает пар, когда холодно. Забирайся в машину, пока не замерзла!

Таня послушно вскарабкалась на заднее сиденье, и я пристегнула ее в детском кресле. Вручила в маленькие ручки набитый игрушками разноцветный рюкзачок и проскользнула на водительское сиденье.

– Парогенератор сломался! – огорченно сообщила мне она, когда я включила в машине отопление. – Как его починить, мам?

– Никак. Он срабатывает только на улице.

– А-а-а, ну ладно… – разочарованно протянула дочь.

Машина тронулась с места и вскоре влилась в поток медленно ползущих по скользкой трассе автомобилей.

«Наверное, прав Савелий: не стоит мне замыкаться в себе. Завтра пятница, пойду на свидание. Мировой судья – значит, мировой судья», – решилась я.

Через час мы добрались до нашего района.

«Если такая погода продержится, придется выезжать в шесть часов утра, чтобы не опоздать на планерку Его Величества Карпова!» – негодовала я.

Пока я снимала пальто, Танюшка уже успела сорвать с головы меховую шапку и носилась по квартире, как маленькая торпеда.

– Мама Соня, глянь! Глянь, что я нарисовала!

Сонька тискала мою дочку, весело хохотала вместе с ней от попыток починить «парогенератор», а Танюша тянула ее на балкон, выпустить пар изо рта. Тихая квартира в один миг превратилась в веселый балаган.

Все было, как обычно: ужин, купание Танюши, сказка на ночь. Только нежелание идти на утреннюю планерку к Карпову мелким червячком подтачивало меня изнутри.

Утром я собиралась на расширенную планерку. После столкновения у лифта с Яном Бисаровым мне очень не хотелось идти на работу. Не хотелось, чтобы всплыло досадное недоразумение на дороге. Если бы не данное Соне обещание, что пойду вечером в бар, я бы замаскировалась так, что Бисарову и в голову не пришло бы, что перед ним та женщина из вчерашнего недоразумения. Эх, будь у меня был парик, я бы не раздумывая нахлобучила его на голову. Но боюсь, сотрудники юротдела не оценили бы такой шутки. Поэтому волосы я собрала в прическу, а глаза почти не красила, лишь слегка подвела их водостойкой тушью. Губы тоже остались бледными, как смерть, и я вмиг превратилась в невзрачную «офисную мышку».