Вера Вьюга - Бал Хризантем

Дора доедала второе пирожное, когда в кафе появилась Нинон. Намокшая – как всегда забыла зонт! – потерянная…

– Выпью, замерзла, – чашка с чаем зажата в руках, бледные пальцы не ощущают жара.

– Пей, конечно, я сейчас еще закажу. Как? Как прошло? Что Слонов сказал?

Нинка немного успокоилась, согрелась. Опустила чашку.

– Я спела. Но никто ничего не сказал. А Слонов твой вообще ушел…

– Ушел? – недоверчиво переспросила.

– А что ты пела?

– Да не стала я Ваенгу… Я русскую спела – «Ой, да не вечер»…

– И что?

– Сказали, перезвонят.

– Странно… Мы ж вне конкурса шли… Может мне набрать Слонову? Пусть скажут, что там по тебе решили. Берут или что… – Дора наливает из чайника в чашку и заботливо подвигает к Нинке пирожное. – Поешь сладенького, полегчает.

Нарядное пирожное – в розовой мастике, с клубничной шапкой, приторное и вредное – пропадает в считанные секунды. Нинка запивает его чаем, и взгляд ее светлеет.

– Хорошо, что ту хламиду не купили. Хотя денег жалко… Я, пожалуй, попою в «Шахерезаде». Мне Тариэл обещал три за вечер и чаевые, – она скребет пустое блюдце. На ложке остается розоватый след мастики.

– Какая «Шахерезада»! Ты в уме, нет?! – возмущенно и даже зло протестует Дора. В руках ее телефон. – Я звоню Слонову!

– Звони, – безразлично машет головой.

Очередь за окном не становится меньше. Кажется, что она приросла хвостом еще на сотню метров. Тонким, безнадежным…

Дора тараторит в трубку. Губы резво шевелятся, но Нинка не может разобрать слов. Уши ее прикрыты ладонями, локти на столе, а взгляд через голову – за стекло. В темную очередь.

«Слонов, Слонов! – спустя несколько секунд энергично шепчет Дора, делая ужасные гримасы. – Тебя хочет! Поговори!»

Она берет трубку молча слушает. На лице ни единого знака, чтобы определить настроение. Наконец Нинка бросает краткое «да» и возвращает телефон.

– Что? Что сказал?

– Сказал, что поражен… Что пела я не связками. Душой пела… И вообще – меня берут… – шепчет, пугаясь собственных слов, и закрывает лицо руками. Под ладонями непонятно, смеется она или плачет от радости.

– Аааа! – приподнявшись, Дора тянется через стол, отнимает руки. Нинка корчит ей забавную рожицу и обе хохочут. Ах, какая теперь жизнь начнется! Какая жизнь! Нужно срочно покупать платье! То, пепельное…

В магазин отправились немедленно. Стеллажи и полки обшарили с тщательностью опергруппы, выехавшей на место преступления, но, увы, тщетно. Подруги заглянули и в детский, и в мужской отделы. Проверили корзины для белья, обследовали эмалированные ведра, рюкзаки – пусто.

Уставшая, отчаявшаяся отыскать свой концертный наряд Нинон плюхнулась на банкетку возле полок с обовью, стянула с ноги кроссовок и попыталась сунуть отекшую ногу в сплетенную из тонких замшевых ремешков босоножку. Надела другую, потопталась возле напольного зеркала.

– Возьму хоть босоножки. А то на мой сороковой опухший ничего приличного не найти.

Пока стояли в очереди у кассы, Дора осматривалась по сторонам, уже не пытаясь отыскать заветное платье, а просто из любопытства. Взгляд упал на металлическую корзину, туда Нинка бросила его неделю назад. Это невозможно! Но именно так – из емкости, до края наполненной разноцветными пачками, торчал пепельный хвостик ткани. Платье лежало на самом дне, погребенное под грудой носков.

Дора откопала его и с радостью крымского археолога, доставшего из кургана золотую пектораль, вручила подруге. Расплачивалась сама – пусть будет подарком и талисманом. Невероятно счастливая, несла пакет с обновой, вслух фантазируя, как прекрасно будет петься в ее подарке Нинон, и как все повернутся к ней, и зал взревет от восторгов и обожания.

«Сказочница», – был ей ответ.

Самой Нинке затея с шоу не то чтобы не нравилась – удивляла. Как легко, оказывается, без «волшебной палочки», а всего лишь при помощи телефонного «заклинания», можно попасть на сцене самого популярного телевизионного проекта, если у тебя заботливая подруга. Ей до сих пор не верилось, что так просто. Совсем скоро страна увидит, страна оценит. И неважно, что платье дешевое и копеечные босоножки куплены на распродаже, главное – Голос.

Очередной отпуск оформила без проблем. Раскрывать планы не хотела. Не отпустили бы – уволилась. Но какая-то тревожная нота не переставала звучать во всей этой сказочной суете.

Последние несколько дней перед отъездом Нинка спала плохо. Прокручивала в голове каждый жест, каждый шаг. Как поклонится, что скажет. Вот и эта ночь, уже дошедшая до середины, была бессонной. Окна напротив давно погасли. Дома, деревья, улицы – все погрузилось в сонный осенний морок.

Нинка сидела над раскрытым ноутбуком. Генеральный продюсер Слонов смотрел на нее с многочисленных фото. Вот он – счастливый, расслабленный – в Ницце: уличное кафе, пальмы, шампанское. Вот деловой – на съемках. Вот на велосипеде в Карловых Варах… Патио в Монтекатини – пьет минеральную воду из стаканчика… А вот рядом с Давидом во Флоренции… Она листала Инстаграм, пытаясь отыскать хоть одну с женой, семьей, детьми. И опять возвращалась к той – первой, где Ницца, пальмы, море с яхтами и его влюбленный взгляд, устремленный на нее.

Кто же та, что не попала в кадр? Та, что запечатлела этот мимолетный луч счастья коснувшийся серых глаз? А может, и не та, а тот…

Нинка потянулась, зевнула и захлопнула ноут. Сумка собрана, в ней все, что нужно для слепых прослушиваний – платье, туфли… А голос, голос всегда при ней. Внутри, под диафрагмой, в мехах ее необъятных легких и в платине тугих связок.

Кто-то надеется на удачу, на заговор или темную силу вуду. Нинка надеялась на себя и, конечно, на Слонова. Его авторитет победит всех магов и чародеев, и даже засланное, кому нужно, бабло. Слонов восхищен. А это значит – петь ей в команде одного из наставников.

Жалела она об одном – Айседоры не будет рядом. Не отпустили. Хотя ее поддержка дороже стократ, чем притворные ужимки двоюродной сестры с племянниками и женами. Их желание покрасоваться на экране в обмен на приют в малогабаритной трешке где-то за МКАДом она приняла. Пусть покажут сослуживцам и соседям, что не лыком шиты. Вот и родственница талант, и сами ничего себе – упитаны, ухожены, разряжены. А поцеловаться с ведущим – так и вообще мечта всех российских баб. Пусть родственники заглянут внутрь шоу. Ей не жалко.

Айседора вызвалась провожать.

В ночь отъезда долго стояли на перроне. Обе замерзли. Нинка достала из сумки плоскую фляжку, хлебнула дрянного обжигающего коньяку.

– Ты перед выступлением не сильно налегай… А то дисквалифицируют, – хихикнула Дора, и тоже приложилась к металлическому горлу. – Смотри, чтоб не увидели. Смотри у меня! – шутливо погрозила пальцем.