Кристина Вуд - Забудь меня, если сможешь

– Сэм, сзади! – отчаянно кричит Рон, отбиваясь от тучного мужчины со смердящим запахом.

Парень резко разворачивается на предупреждение друга и натыкается на изголодавшуюся девушку, которая намеревается накинуться на него. Он испуганно пятится назад, и я тут же хватаю музу за испачканное белоснежное платье. Ткань мгновенно трещит, издавая характерные звуки, и в моих руках остается кусок ткани от ее юбки. Муза предстает перед нами с оголенными ягодицами, по-прежнему намереваясь напасть на Сэма, но моя хватка за ее одежду и резкий толчок назад выигрывают для него время.

Парень осторожно делает пару шагов назад, и я тут же набрасываюсь на девушку, смачно приземляя ее на жесткий асфальт. Холодная железная труба в руках начинает выполнять свое временное предназначение, кромсая голову девушки за считанные секунды. Я настолько увлечена процессом, что даже не замечаю долгожданную тишину, образующуюся вокруг. Больше нет никаких прерывистых шипений, выстрелов и отборного мата, лишь мои усердные стоны, сопровождаемые уничтожением музы.

– Она уже мертва, – констатирует Рон, пытаясь восстановить сбитое дыхание.

Рука застывает в воздухе, когда я замахиваюсь на свою жертву в очередной раз. Мгновение, и я вслушиваюсь в непривычную тишину, пытаясь заново познакомиться с ней. Холодная железная труба летит вниз, звонко приземляясь на асфальт, и я медленно отхожу назад, пятками натыкаясь на другую застреленную музу.

Глаза находят недоуменные взгляды парней, которые уже некоторое время с напряженными лицами наблюдают за мной со стороны. Их одежда с некоторыми участками кожи заляпана брызгами бордовой, практически черной кровью мертвецов. Они все еще продолжают стоять посреди гор трупов, восстанавливая сбитое дыхание.

– Теперь ты понимаешь, почему она нам может пригодиться? – прочищая горло проговаривает Рон, не сводя с меня глаз.

– То, что ты помогла нам избавиться от нашествия муз – еще ничего не значит, – хладно проговаривает Сэм, когда мы ступаем в коридор знакомой библиотеки. – Даже и не надейся на снисходительное отношение, не дождешься.

– Сэм, без агрессии, – отчеканивает Рон, открывая дверь в главный холл. – Она на нее не действует.

– О, боже, наконец-то! – взволнованно восклицает Ханна, тут же бросаясь на шею Рону. Тот вяло убирает от себя ее тонкие руки и снимает массивный рюкзак со спины. – Почему так долго?!

– Вот значит как? – ухмыляется Сэм, возмущенно вскидывая руки. – Значит о Роне ты беспокоилась больше, чем о родном брате?

Ханна подходит к парню и по-детски выпячивает язык.

– Мы забрали все жаропонижающее, которое было в аптеке, – невозмутимо сообщает Рон, не обращая внимание на усмешки друга. Некоторое время парень выкладывает на стол все запасы из рюкзака. – Захватил еще три упаковки молочной смеси, через два месяца у них истекает срок годности.

– Хорошо, – с уставшей улыбкой на лице произносит женщина средних лет – Грейс. – Иззи только недавно уснула. Тони и Кэти изолированы в отдельной комнате.

Рон коротко кивает, заканчивая раскладывать припасы на длинном столе, стоящим посреди комнаты.

– Героев сегодня кто-нибудь будет кормить или нет? – усмехаясь, спрашивает Сэм, обращаясь к женщинам.

– Вот, держи, герой, – говорит Ханна, протягивая брату прозрачную детскую бутылочку с соской. – Белла как раз недопила.

– Ну, спасибо родная, – сухо смеется парень, надменно улыбаясь. – Ты такая заботливая, что даже и забыла про мою аллергию на лактозу.

Блондинка поправляет длинные волосы и театрально мило улыбается брату, но секунду спустя ее взгляд цвета свежескошенной травы доходит до меня. Улыбка тут же сползает с ее точеного лица, а светлые брови вопросительно взлетают вверх.

– Что с твоей щекой? – с отвращением произносит она.

Я инстинктивно касаюсь раненой щеки и испытываю пронзительный укол боли.

– Всего лишь познакомилась с Бобом, – отстраненно отвечает Рон, слегка пожимая плечами.

– Чего?! – протягивает Ханна. – Как он ее не пристрелил?

– Он не заметил, – раздается убедительный голос Сэма. – Или сделал вид, что не заметил. В их группе тоже пропал человек несколько недель назад и вернулся, не похожим на себя. Как думаете, совпадение?

Несколько пар глаз на долю секунды с подозрением направляются в мою сторону, а я продолжаю молча стоять посреди холла, не понимая, как реагировать на подобное.

– Хватит трепаться, нам пора смыть с себя кровь этих тварей и поесть нормально, – бесцветным голосом произносит Рон, выходя из помещения. – Грейс, обработай рану Финч… то есть, номер семь…

Последние его слова доносятся до нас вместе с эхом и приглушенными шагами. По крайней мере, теперь их главарь называет меня по имени, согласно протоколу корпорации «Нью сентори», и этот факт определенно должен меня радовать.

Моя первая маленькая победа.

– И без выкрутасов, – добавляет Сэм и, бросая на меня подозрительный взгляд, покидает помещение вслед за другом.

Грейс тут же встает со стула и направляется в сторону прозрачной пластмассовой коробки с медицинскими принадлежностями.

– Не думаю, что тебе нужна помощь, – ухмыляется Ханна, вальяжно переплетая руки на груди. – И так заживет.

– Ханна! – тут же одергивает ее Грейс со светлыми крашеными волосами практически желтого цвета, корни ее на пару дюймов имеют темный оттенок. Женщина направляет на меня неуверенный взгляд и, наконец, решительно шагает в мою сторону с большим куском ваты и прозрачной бутылочкой в руках. – Может быть немного больно.

Она осторожно прикладывает холодную смоченную вату к ране, от чего я резко стискиваю зубы, стараясь мужественно перетерпеть пронзительную боль. Мой отрешенный взгляд продолжает бесцельно скользить по помещению, пока не натыкается на презрительную усмешку Ханны. Она демонстративно закатывает глаза с явным раздражением и покидает холл, громко хлопая дверью.

– Не обращай на нее внимания, – тихо проговаривает Грейс, продолжая аккуратно обрабатывать места пореза. – Девочке только недавно стукнуло восемнадцать, она рано потеряла родителей из-за эпидемии, да и жить продолжительное время в такой нагнетающей обстановке… когда каждый день просыпаешься и гадаешь, выживешь ты сегодня или нет… для незрелой детской психики воспринимается очень остро.

Я смотрю в ее карие глаза с теплым, дружелюбным отливом, и в этот момент на ее устах появляется слабая, едва уловимая улыбка. Лишь на кончике губ. Женщина завершает процесс обработки путем наложения нескольких тоненьких пластырей, едва прикрывающих мои порезы, и всего на мгновение опускает взгляд, словно ожидая с моей стороны какой-то реакции и, не дожидаясь ее, тут же молча отходит обратно к аптечке.