Серж Бэст - Любовь под грифом «секретно»

– Часа через полтора езды, – продолжила Жюстин, наконец, показалась терракотового цвета черепица крыши трехэтажного кирпичного замка.

Начало уже смеркаться и последние лучи остывающего солнца уже исчезли за горизонтом. Вы открыли ключом дверь ограды, и мы вошли на территорию замка. Две среднеазиатские овчарки, остервенело лаяли. Это необычно будоражило страх и волнения. Я жалась от страха к вашему плечу, и шла, робко перебирая ногами по каменной дорожке. Но вот лай собак внезапно смолк, и с неба стали падать, кружась, крупные снежинки. Пошел долгожданный снег.

– Теперь продолжайте вы, – взмолилась она, – у меня от волнения ком в горле

– Хорошо, – согласился Серж. – Мы с тобой не спешили укрыться от снега, а продолжали стоять посреди двора. Снежинки казались нам удивительно нежными и совсем не холодными. От них не хотелось прятаться, ими хотелось наслаждаться. Кончики твоих волос, выглядывали из-под капюшона шубки и под тяжестью снежинок распрямились.

– И ещё, – вклинилась в повествование Жюстин, растаявший снег стекал крупными каплями по моей шее вовнутрь, и волновал моё тело необычностью своего проникновения.

– Спасибо! – рассмеялся Серж. – Это очень важная деталь рассказа о нас. Когда ты расстегнула пуговицы своего шубки, то моему взору предстала твоя намокшая блузка, и я отчётливо разглядел очертания твоей красивой груди и восхитился формой твоих сосков…

– О, как здорово! Меня радует, то о чём вы сейчас мне рассказали и одновременно огорчает.

Почему вы не сказали об этом раньше?

– Не правда! – Я всегда восхищался красотой твоей груди. Не отвлекай меня, иначе я потеряю нить воспоминаний – нарочито возмутился Серж.

– Хорошо, не буду, продолжайте.

– Ты поймала на себе мой взгляд, тебе явно понравилось, что я любуюсь тобой. Я видел, как в твоих глазах появились огоньки, – огоньки страсти, разжигаемые желанием. Мне подумалось в это мгновение, что ты, вероятно, хочешь, чтобы я овладел тобою прямо на снегу.

– Вы тогда не ошиблись, – рассмеялась Жюстин. – Позвольте мне сказать о своем наблюдении за вашим состоянием. Я тоже видела, как тёплые капли снежинок, струились и по вашему лицу, шее и исчезали за воротником откровенно расстегнутой рубашки. Мне захотелось так же, как и этим капелькам, ощутить ваше тело. Вы почувствовали меня и приняли правильное решение.

Затем вы расстегнули полы своего пальто, нежно взяли меня за талию и медленно начали оседать, увлекая меня на себя. Повинуясь своим и вашим желаниям, я согнула ноги в коленях и опустилась в ваши объятья…

– Ну, вот, оказывается, что ты всё знала и без моих на то слов.

– Серж продолжайте дальше, я уже не могу, у меня от волнения вновь образовался комок в горле, и не только в нём…

– Хорошо! Иду на помощь, – рассмеялся Серж. – Моя рука, скользнула по твоим истосковавшимся бёдрам, спускаясь всё ниже и ниже…

– Да, я помню эту шаловливую руку, – прошептала Жюстин.

– Не перебивай меня, я вошёл во вкус, – мне нравятся эти воспоминания. – Я поцеловал твои влажные от снега губы. Мне казалось, что в этом поцелуе мы с тобой ощутили не только вкус страсти, но и вкус первого снега…

– Это действительно было так, – утвердительно кивнула головой Жюстин.

– Потом мы с тобой тогда слились в единое воплощение любви! И во всём мире не было никого, только мы, наша любовь и тёплые снежинки, стекающие по нашим телам!

– Вы не упомянули о собаках. Помните их реакцию на нас?

– Да, действительно, о них я забыл. Собаки действительно забавно реагировали на нас. Помню, они притихли, жадно втягивали в себя воздух, при этом чуть-чуть подвывали. Нам, глядя на них, стало смешно, ибо мы сразу догадались, в чём причина их такого необычного поведения. А она была в том, что мы источали запахи любви!

– Да, это был незабываемый вечер, – с грустью в голосе сказала Жюстин. – Я потом долго с удовольствием вспоминала все его мельчайшие подробности и смаковала их. И сейчас я намерена заняться этим же. А вы теперь можете ехать к своему мерзкому шефу, но смотрите не проболтайтесь о нас, иначе он вас убьёт…

Клод Шуазель, высокий и невероятно худой мужчина по прозвищу «Вечерняя тень», сидел на жёлтом диванчике под старинным абажуром в доме №11 по улице Сосэ и листал альбом с иллюстрациями картин любимого им французского художника Эжена Делакруа.

Этот альбом находился с ним повсюду, где бы он ни был. Он вошёл в разряд очень дорогих для него вещей, к которым он относился весьма бережно. Альбом был подарен ему Сержем на день рождения в первый же год их совместного пребывания в Алжире.

Клод был аскетом в вопросах любви, и при полном отсутствии женщин альбом скрашивал ему серые африканские будни. Достойных дам в его окружении не наблюдалось, да и времени на их поиски у него не было, так как он полностью был занят формированием и становлением отдела «Руссо».

Клода в работах Делакруа восхищало, прежде всего, обнажённое женское тело, завлекающее своей чувственностью, предельной откровенностью и одновременно отпугивающее своей решительностью. Он видел, что в его героинях невоплощенное желание любви, приводит к душевному одиночеству, – мрачному, безнадёжному, и это ему было так понятно.

Его супруга Криста, с которой год назад они разошлись, была худосочная особа с весьма скверным характером. Поэтому долгие годы совместной жизни с ней сделали его раздражённым и одиноким. Он знал, что Серж за глаза называл его и супругу «вечерними тенями» по аналогии с длинными узкими тенями, отбрасываемыми от предметов низким вечерним солнцем.

Клоду нравилось, что Делакруа рисовал женщин полногрудых, чувственных, с большими задницами. Серж говорил, что худое тело в искусстве всегда ассоциируется с темой смерти, злом и колдовством, если же худая женщина красива, значит, красота её – от дьявола. Приводил в пример Рембрандта, который худобу женского тела представлял уродливой, отталкивающей, с раздутым животом и увядающей грудью.

Именно Серж и предложил ему подарить на юбилей своей Кристе одну из картин Рембранта. Эта идея с большим удовлетворением им была воспринята, так как их брак с Кристой давно исчерпал своё счастливое начало, и от развода их длительное время удерживало лишь состояние здоровья её родителей, которые почему-то считали их взаимоотношения идеальными.

Преподнесённая в подарок Кристе картина явилась решающим фактором в разрыве их отношений. Она, как и ожидалось, не оценила кисть великого живописца и просто пришла в бешенство от подарка мужа.

Всё-таки Серж приличная скотина, – раздраженно подумал Клод о своем подчинённом, поглядывая на часы. Он явно непунктуальный человек и в силу особенностей своего характера не умеет жить во временном пространстве. Его следовало бы за систематические нарушения правил, выгнать с треском из разведки, но единственное, что останавливало, то, что этот плут был умён и хорошо знал Россию.