Эрин Хэй - Я тебе объявляю войну!

– Он не хотел, – шепчет она тихо. – Он звал с собой.

– Он должен был не звать, а схватить в охапку и тащить! Ты знаешь, где он? – она снова качает головой. Знаю, что врёт, но такая преданность поражает, достойна восхищения. Я мог бы надавить на неё, но у меня есть другая идея, как добраться до Романова-старшего.

Я припарковался у Башни и мы вышли в направлении Набережной Тараса Шевченко. На другом берегу горели огнями небоскребы Делового центра. Я крепко прижимал к себе Ангела за узкую талию, и со стороны мы смотрелись влюбленной парочкой, которых в этот час здесь было полно. Она дернулась, но я только сильнее сжал её в объятиях.

– Даже не думай, – пресекаю все её мысли о побеге на корню, – я найду тебя везде.

Глава 13.

Мы шли вдоль набережной, и я думала о его словах. «Он должен был не звать, а схватить в охапку и тащить», – сказал Марк. Это то, что я чувствовала на интуитивном уровне. Я злилась на Диму, на то, что он бросил меня. Я все чаще задавалась вопросом, почему я должна расплачиваться за его необдуманные поступки?

– Для чего ты привёз меня сюда, Марк? – после той ночи думала никогда не смогу заговорить с ним, терпеть его присутствие. Но человек, оказывается, ко всему привыкает. Даже его запах больше не вызывает приливов тошноты. Я просто теперь не чувствую запахов.

С реки тянуло прохладой. Лето близилось к концу и ночи уже не были тёплыми. Я куталась в кардиган, чтоб не замёрзнуть, а Марк, будучи в одной рубашке, кажется, совсем не испытывал неудобства, его горячая рука обнимала меня за талию, и он периодически целовал меня в макушку. Со стороны мы казались влюблённой парочкой. Ведь никто не видел, как замирало моё сердце, стоило Марку чуть сильнее прижать меня к себе, как я хотела сбросить его руку, но не смела. Сколько я просидела взаперти в его доме? Около полутора месяцев? Скоро начнутся занятия, мой тюремщик обещал, что позволит продолжить мне учёбу.

– Тебе здесь не нравится? – отвечает Марк вопросом на вопрос.

– Нравится.

«Нравится» – не то слово, просто я рада оказаться вне стен его дома, пусть даже и с ним.

– Решил, что тебе нужно сменить обстановку, – все-таки он решил удостоить меня ответом.

Киваю. В самом деле, какая разница, если он все равно не собирается меня отпускать?

– Ты сказал, что разрешишь мне учиться, – напоминаю ему о нашем соглашении, хотя в ту ночь, он разорвал наш договор в одностороннем порядке.

– Ты будешь учиться, – у меня отлегает от сердца. – Я договорюсь о дистанционном обучении. Перейдешь к очной форме, когда я буду уверен в твоей лояльности.

– Ты же не можешь меня вечно держать взаперти, – ошеломленно шепчу я.

– Почему? До сих пор у меня хорошо получалось. – Марк улыбается и снова целует меня в макушку. Пытаюсь отпихнуть его, после той боли, что он причинил мне, я не хочу его лицемерную нежность. Он резко меняется в лице и сильнее притягивает к себе. – Без глупостей!

Его грубости я боюсь сильнее, поэтому после короткого бунта быстро сдаюсь и разрешаю целовать себя. Мужчина же входит в раж от моей внезапной капитуляции, крепче обнимает, прижимает к парапету, осыпает поцелуями лицо, впивается в губы. Я не отвечаю, стою, мои руки повисли вдоль тела, но Марка, кажется, это не смущает. Тогда, положив ладони ему на плечи, я начинаю потихоньку отталкивать его. Он отрывается от меня с шумным вздохом, горячо шепча на ухо:

– Трахнул бы тебя прямо здесь и сейчас, – его руки продолжают гулять по моему телу, прижимая и поглаживая. – Чёрт! Хотел же дать тебе время, но не могу больше терпеть, взорвусь! Поехали! Сегодня переночуем в апартаментах. Тут недалеко!

Что?! Нет! Нет! Нет! Не замечаю, как начинаю вырываться и бить его, стараясь попасть в пах. Я готовлюсь заорать, позвать на помощь, но Марк быстро берет контроль над ситуацией, разворачивая меня к себе спиной, больно вдавливая животом в ограждение, одной рукой перехватывая мои руки, а второй зажимая мне рот.

– Ты охерела, дрянь?! – яростно шепчет мне на ухо, резко выходя из образа «хорошего парня». – Думаешь, ты плохо живёшь? Я могу сделать твою жизнь совершенно невыносимой! Я могу запереть тебя в подвале и не выпускать! Ты этого хочешь?! – Я трясусь и качаю головой. – Сейчас я отпущу тебя, а ты молча следуешь за мной к машине. Поняла?

Я судорожно закивала, и он медленно сначала опустил руку, зажимающую мой рот, а потом мои запястья.

– Идём! – командует он, и крепко обнимая за плечи ведёт к парковке. Обратную дорогу до машины мы молчим. Если кто и видел нашу короткую ссору, то предпочёл не вмешиваться.

В машине меня начинает трясти, и пока он, кружа по развязкам, выезжает на мост, ведущий в Деловой центр, я жалобно лепечу, сама ненавидя себя за этот страх.

– Прости, Марк! Прости! Я не должна была! – мне так страшно, что я готова покаяться в чем угодно. – Прости, пожалуйста!

Мужчина мрачно молчит, лишь играющие желваки на лице выдают его напряжённое состояние.

– Марк, я боюсь тебя! – меня уже несёт, и я, не думая ни о чем, начинаю говорить правду. – Ты прикасаешься ко мне, а я умереть хочу! Я так боюсь тебя, ты даже не представляешь!

– Молчи, Лина! – рявкает он, но меня уже не остановить.

– Боже! Да я же до одури боюсь тебя! – реву я. – Я никогда не смогу забыть ту боль, что ты причинил мне! Неужели тебе все это нравится?! Насиловать?! Ломать?! Марк, это ненормально!

– Заткнись, Лина! Просто. Закрой. Свой. Рот!

– Ты же нормальный мужик: богатый, красивый! Любая твоей по щелчку пальцев будет! Зачем тебе я?! Не говори, что из-за долга! Я не верю! Марк, я не верю! – кричу я в слезах. Бью кулачками, не разбирая, по двери, по панели, по его плечу.

Марк молчит, он уже взял себя в руки. Я не заметила, как проезжая мимо башен Сити, мы заехали на подземный паркинг одной из них. К тому времени, как мы остановились, весь мой запал иссяк, и я устало, двигаясь как сомнамбула, по его приказу, отстегнула ремень и вышла из машины.

– Где мы? – спросила я, оглядываясь.

– В этой башне находится одна из моих квартир, иногда я останавливаюсь здесь. – Пояснил Марк. – Идём. – Он кивнул в сторону лифтов. Мне ничего не оставалось, как подчиниться.

Поднявшись на пятьдесят пятый этаж, мы вошли в огромную квартиру с высокими потолками и панорамным остеклением. Я ожидала чего угодно, что он ударит меня, набросится, едва мы переступим порог апартаментов, ведь знала, как его злит моё малейшее сопротивление.

– Что жмёшься? – спрашивает Марк, замечая моё состояние. – Ждёшь, что ударю? – Я молчу, стараясь держаться подальше от него и предугадать любое его движение. – Лина, я тебя разве бил?

Боже, он это серьёзно?!

– А разве нет? Что же ты тогда делал, Марк? – не могу удержаться от вопроса. Кажется, сегодня мне снова выпишут премию Дарвина.