Дарья Макарова - Последний день лета

– Ирина, – представил меня жене Зуев. – Это Агата. Дочь Нефедовых.

– Да, конечно, – поспешно заговорила Ирина. – Спасибо, что откликнулись так быстро. Сейчас дорога каждая минута. Вы ведь понимаете…

Ирина осеклась и посмотрела с тревогой. О да, я понимала отлично. Зуев поспешно принялся представлять меня остальным присутствующим:

– Павел. Сын моего покойного брата.

Высокий светловолосый юноша, унаследовавший профиль своего отца и дяди, хмуро кивнул. За все время, что я была в доме, он так и не присел. Чертил гостиную шагами и смотрел недобрым взглядом. Причем, я так и не смогла понять, в чем причина его плохого настроения. В исчезновении ли двоюродной сестры или в том, что вокруг столь рядового происшествия был поднят излишний шум.

– Жанна, – продолжал Зуев. – Супруга…вдова моего брата.

Женщина лет сорока с легкостью райской пташки поднялась из кресла и подалась навстречу мне. Она была красива. Черноволосая, с зелеными, как у кошки, глазами. Нарядное платье с юбкой-солнце повязано широким ремнем на тонкой талии. Дорогие украшения тщательно подобраны. Макияж безукоризнен. Она всегда считала, что даже беды нужно встречать при параде. Подобная способность вызывала у меня искреннее восхищение.

– Рада знакомству, – приятным теплым голосом заверила она.

А мне подумалось, что матерью Павла она быть никак не может. Похоже, покойный Зуев в ЗАГС наведывался не единожды.

– Игорь Демидов, – услышала я и, вздрогнув, резко обернулась.

Смутившись собственной реакции, я зарделась. Прямо за моей спиной оказался высокий широкоплечий мужчина. Он был выше меня почти на две головы, что позволяло ему смотреть сверху вниз с едва заметной в уголках губ насмешкой. Он был красив и вполне мог бы сыграть Супермена. Темные волосы завиты в короткие кудри. На щеках едва заметна щетина. Под простой черной футболкой отлично виден рельеф стальных мышц.

Да вот только взгляд темно-серых глаз острее дамасской стали. И даже единожды напоровшись, встречаться больше не захочется.

Я поспешила отвести взгляд. Не потому, что опасалась пораниться. Скорее боялась, что он может углядеть что-то лишнее во мне. Ведь как ни крути, а глаза – это зеркало души. Я же все свои тайны берегла пуще, чем Кощей злато.

– Очень приятно, – смотря в пол, солгала я.

– Присядем? – предложил Зуев и все, кроме Павла, поспешно расселись по креслам и диванам.

Павел подпер спиной стену и, видя всех присутствующих, будто на ладони, ловил каждое слово, сохраняя полное молчание.

Нервно теребя пальцами бумажный платок, хозяйка дома с мольбой взглянула на мужа. Кашлянув, Зуев заговорил:

– Еще раз спасибо, что откликнулись на нашу просьбу так оперативно.

– Перейдем к сути, – тихо, но запредельно твердо, сказал Демидов. – Когда именно пропала ваша дочь?

– Вчера. Точное время не назову, – стараясь ничего не упустить, говорил Зуев. – Утром, как всегда, мы все вместе позавтракали. Обычный завтрак, ничего примечательного. Я и подумать не мог…

– Дальше?

– Мы с супругой уехали в офис. Жанна…

– У меня была запись в салоне красоты, – поймав взгляд деверя, охотно пояснила она. – Я тоже уехала в город. После прошлась по магазинам. Домой вернулась к вечеру, когда Соню уже хватились.

Игорь вопросительно посмотрел на Павла. Тот сказал сухо, строго смотря перед собой:

– Я тоже был на работе. Объезжал строительные площадки.

– С недавнего времени, – вмешался Зуев-старший. – Павлик приобщается к семейному делу. Начинать надо с основ, а не в офисе сидеть. Поэтому большую часть времени он проводит на стройке. Изучает, контролирует, выполняет мои поручения.

– Минувшей ночью мы обзвонили всех ее друзей, – надтреснувшим голосом произнесла Ирина. – Она ни с кем не общалась, никто не знал о ее планах.

– Но вам она сказала, что весь день будет с подругой?

– Да, с Ксюшей. Очень хорошая девочка, живет с родителями в коттеджном поселке дальше по реке. Они с Сонечкой учились в одном классе. В ВУЗы пошли разные, но не потерялись. Она, как и наша доченька, сейчас на втором курсе. Они собирались в кино и…

– Но не собрались?

– Ксюша сказала, что перед самой встречей Сонечка написала ей, что не сможет прийти. Хотя билеты были выкуплены и …это очень странно!

– Они собирались встретиться на Невском, – вмешался Зуев. – Максим отвез, а дальше…Мы ничего не понимаем!

– Максим – это ваш водитель?

– Да, – кинул Зуев. – Он работает на нас недавно, всего несколько месяцев.

– Раньше детей возил Илья Семенович, – заспешила Ирина. – Но возраст стал давать о себе знать. Он попросился на пенсию. А Максима нам порекомендовала Ольга, наша домработница.

– Кого-нибудь еще из членов семьи он возит?

– Нет, только детей. В пригороде без машины никак. Мы все любим водить сами. А у детей такое плотное расписание, что с нашим его никак было не сладить. Вот и наняли водителя. Это очень удобно. И все под присмотром. То есть…

Ирина отвернулась и порывисто прижала платок к губам. Олег тут же притянул к себе жену. Дав им минуту, Игорь вновь перешел к вопросам.

Я внимательно прислушивалась к их разговору, но не вмешивалась. Было вполне очевидно, что семья пропавшей студентки все надежды возлагает на Демидова, однако и за любую соломинку хватается. Роль последней была отведена мне.

Я понятия не имела, кто такой этот Демидов. Однако интуиция подсказывала, что опыта в непростых и щекотливых ситуациях у него на несколько жизней. Я же последние пару лет на правах волонтера помогала с поисками пропавших людей. В общем, мы в совершенно разных весовых категориях. Посему, особой пользы от моего присутствия не имелось. Разве что Зуевым было спокойнее.

На каминной полке стояло множество фотографий в красивых рамках. Пользуясь тем, что все внимание сосредоточено на Демидове, я поднялась и подошла к камину. На фото лица членов семьи, на век застывшие в мгновении упоительного счастья. Молодожены Зуевы улыбаются друг другу нежно, трепетно держась за руки. Очень похожая фотография стоит рядом, но на ней брат Олега Зуева, Виктор, со своей первой супругой. Оба они покинули этот свет, но осталась память. И невероятное счастье на их лицах, когда они нежно целуют своего сына, Павла – это уже другая фотография.

Я скользила взглядом по фотографиям, смотря, как в калейдоскопе чужих мгновений жизни бежало неумолимо время. Росли дети. Менялось время. Уходили дорогие сердцу люди. Тридцать лет – срок немалый, случалось за это время разное.

Я не заметила его сразу, скорее почувствовала. Мальчик лет пяти стоял в коридоре, прижимая к груди красный мяч, и смотрел на меня неотрывно. А в глазах его такая тоска, что хоть в петлю лезь.