Дарья Макарова - Последний день лета

– Агата, – услышала я и резко обернулась.

Напоролась на пристальный взгляд Демидова. Но звал меня не он, а хозяин дома.

– Возможно, у вас тоже есть вопросы?

Не сдержавшись, я посмотрела назад – малыша уже не было. Заставив себя сосредоточиться, произнесла буднично:

– Нет. Но мне потребуется фотография пропавшей.

Казенное «пропавшей» наотмашь ударило ее мать. Я сжала пальцы в кулаки – надо быть осторожнее. Вечно пру, будто танк.

– Я пришлю, – впервые за все время подал голос Павел и тут же достал мобильный.

Дождавшись когда вопросы Игоря иссякнут, я простилась с хозяевами дома. Находиться здесь было тягостно. Все оказалось гораздо хуже, чем я ожидала. Наверное, приезжать сюда – плохая идея. Еще и отец замучает вопросами. Надеюсь только, что мама не в курсе случившегося. Впрочем, все это лишь вопрос времени – слишком тесен мир.

Демидов остался, чтобы допросить прислугу. Я в этом пользы не видела. Вырвавшись на свободу, спешным шагом направилась к пирсу. Но у самой кромки причала меня ждал мальчик. Ярко-красный мяч лежал у его ног. Мой катерок безмятежно покачивался на волнах.

Приблизившись, я сказала тихо:

– Здравствуй, Алеша.

– Откуда ты знаешь мое имя? – задрав голову, поинтересовался он.

– Твоя мама сказала.

Подумав, он кивнул. Ни намека на детский азарт или любопытство. Я зябко передернула плечами. Последние трое суток я вместе с командой волонтеров бродила по лесу, ища группку подростков-натуралистов. Детей нашли. Голодных и напуганных вернули родителям в сохранности. Но я похоже умудрилась немного простудиться.

– Ты сможешь найти Соню?

– Я очень постараюсь.

– Она очень хорошая, – подумав, сказал малыш. – Разрешала спать с ней, когда была гроза. Делилась конфетами. Читала мне интересные книжки. Почти не жаловалась на меня папе и маме. Даже, когда я разбил ту вазу, не сказала, что это я.

К горлу подкатил комок. Я сжала зубы, но не сдвинулась с места. Алеша посмотрел на меня внимательно и сказал:

– Это все из-за меня, да?

– Почему ты так решил?

– Я плохо себя вел. Теперь мама все время плачет, папа грустный. А Соня сбежала.

– Ты ни в чем не виноват, малыш, – заверила я, и голос невольно дрогнул. – Ни в чем.

Он упрямо покачал головой, не веря мне. Но попросил с невероятной надеждой:

– Найди ее, пожалуйста. Им без нее совсем плохо.

Отплывая от берега, я обернулась. Ничуть не таясь, на террасе стоял Демидов и смотрел на меня своим невыносимым взглядом.

Сделав все, что требуется в таких случаях, я отложила мобильный. Нежданно-негаданно усталость взяла верх. Откинувшись на спинку кресла, я прикрыла ставшие свинцовыми веки.

А подскочив в ужасном испуге, я поняла, что прошло уже два часа. И на пороге моем гость незваный.

Взглянув на дисплей видеодомофона, я с удивлением обнаружила за воротами Демидова. Выглянув в окно джипа «ВМВ», он премило помахал мне ручкой.

Открыв ворота, я вышла на крыльцо, поджидая пока он появится. Потерла ладонями лицо, прогоняя остатки сна.

Припарковавшись, он легко поднялся по ступенькам и оказался прямо передо мной. Смотря сверху вниз, спросил:

– Хорошо поспала?

Заподозрив издевку, я задрала голову и собралась достойно ответить нахалу. Но ни во взгляде его, ни в дружелюбной чуть насмешливой улыбке подтверждения своим подозрениям не нашла.

Демидов же хмыкнул и спросил:

– Угостишь кофе?

Кофе мне было не жалко. Пожав плечами, я повела гостя в дом. Вертя головой по сторонам, он сказал неожиданно:

– Удивительный дом. Здесь будто всегда играет вальс.

Сбившись с шага, я резко обернулась. Игорь посмотрел с удивлением. Кивнул на рояль и спросил:

– Играешь?

– Он не мой, – задержав взгляд на инструменте, ответила я. – Сестры.

– А я бездарь, – заявил он. – И кофе пью без сахара.

Смутившись, я поспешила на кухню. Пока заваривала кофе, Игорь бродил по дому. Подобное ничуть не удивляло – обычная реакция людей, впервые оказавшихся здесь.

Когда-то проект дома отец даже хотел отправить на престижный конкурс. Но жизнь внесла коррективы во все наши планы. Международное жюри его не увидело. Зато теперь он удивляет редких визитеров.

Плюхнувшись на стул, Демидов отпил кофе:

– Крепкий, хоть чертей топи.

– Есть молоко, – смутилась я. – Или могу другой сделать.

– Мне нравится, – заверил он и, присматриваясь, склонил голову на бок. – Это был комплимент.

– Круто, – окончательно растерялась я.

Обняв ладошками свою чашку, предпочла перейти к делу:

– Есть новости о девочке?

– Еду в гости. Так что, переодевайся.

– В смысле?

– Ну, можешь и так ехать, только курку возьми – холодает.

Недоверчиво приглядываясь к безмятежному Демидову, я решила не заморачиваться и идти прямейшей из дорог:

– Зачем я тебе? Ослу понятно, что наши навыки, как и возможности, несоизмеримы.

– Не знаю, что понятно ослу, – хмыкнул Игорь. – Но родители пропавшей изъявили желание, чтобы ты принимала участие в поисках.

– Сомневаюсь, что их желание для тебя указ.

– Не сомневайся. Не указ. Но мне проще потерпеть одну девчонку рядом, чем кучу путающихся под ногами родственников потеряшки.

– Спасибо за прямоту, – промямлила я. А Демидов улыбнулся:

– Не за что. Обращайся.

Отчего-то подумалось, что по-настоящему он не улыбался многие годы. Зато дежурных улыбок имел в гардеробе немало и примерял к ситуации мастерски.

Неожиданно Демидов сказал:

– Знаешь, у тебя удивительные глаза. Будто замерзшие льды Байкала.

Едва не поперхнувшись, я посмотрела с подозрением. Напрасно, Игорь и не думал делать мне комплимент. Тем более, заигрывать. К чему же относилось данное замечание, я не поняла. Ожил его мобильный.

Поспешно удаляясь, я сказала:

– Одну минуту.

Поднявшись в спальню на второй этаж, я стянула футболку и надела толстовку с веселым принтом. Но выходя из спальни не сдержалась, посмотрела в зеркало.

В последнее время созерцать свое отражение я не любила. Ведь каждый раз зеркало неизменно являло незнакомку. Внешне, конечно, это всегда была все та же я. Светло-русые с небольшим пепельным отливом волосы, струящиеся крупными волнами по плечам, огромные голубые глаза, обрамленные темными пушистыми ресницами, вишневые пухлые губы. Когда-то сестра дразнилась, говоря, что я похожа на ангелочка со старых открыток. Как давно это было! Теперь же собственное отражение пугало. Я стала чужой сама себе. Лишней в своей собственной жизни.

С трудом собрав охапку волос в тяжелый пучок, я спустилась вниз. Развлекающий себя осмотром дома Демидов оказался на причале.

Я позвала его по имени, но он не услышал. Или не захотел отозваться. Пришлось идти к нему. Поравнявшись, я спросила: