Михаил Курсеев - Во власти любви

Другие, более дальновидные, вложили свои ваучеры в ЧИФы, ПИФы и прочие «перспективные финансовые организации», и кто год, а кто и даже два поимел за это дивиденды, правда, небольшие. Многие «дальновидно понимали» трудности начального этапа накопления капитала, поэтому, кроме ваучеров вкладывали в ЧИФы, ПИФы и честно заработанные денежные средства, с надеждой на светлое капиталистическое будущее, верили и ждали это будущее.

Это будущее пришло к «дальновидным» быстро: к кому через год, к кому через два. ЧИФы, ПИФы куда-то делись, кого-то государство ликвидировало за неуплату налогов, но в итоге «умные и интеллигентные» граждане, как и ленивые, остались с носом, потеряв не только ваучеры, но и все свои накопления. Все богатства страны поделили между собой дяди из Москвы, приближённые к Кремлю, которые придумали всеобщую ваучеризацию страны, многие из них, кто жив, правят нами и по сей день, не особо заботясь о благополучии народа.

Правительство России самую большую аферу в истории человечества – приватизацию признало справедливой и очень успешной, народу сообщили, что теперь мы в шаге от светлого капитализма, призвало трудящихся к спокойствию и усердию на работе.

Увидев, как московские «элиты» прибрали к рукам самые жирные куски народного достояния, местные «элиты» быстро обанкротили свои РСУ, ПМК, фабрики, до которых не дотянулась пока рука Москвы, и прибрали их к своим рукам согласно собственных возможностей и занимаемого служебного положения.

Отец Татьяны, в дележе советского наследия не участвовал, но отцы города, решили и поделили всё сами. Василию Ивановичу, как бывшему чиновнику потребительского союза районного масштаба, позволили за ваучеры выкупить небольшую столовую возле АЗС на федеральной трассе Дон в десяти километрах от городка. Столовая была некогда в ведении райпотребсоюза, и три года уже не функционировала. Сама АЗС досталась племяннице бывшего первого секретаря райкома партии, Наташе, подружке и однокласснице Татьяны.

Василий Иванович был, как говорится, мужчиной в самом расцвете сил, вложил все свои накопления в ремонт и обустройство столовой, пытаясь превратить её во вполне приличное загородное кафе. Он планировал заменить там всё кухонное оборудование на современное, приобрести новую мебель, а рядом с кафе оборудовать стоянку для большегрузных автомобилей.

Он надеялся, что бизнес будет рентабельным и вполне процветающим, поэтому свою единственную дочь решил уговорить поступить в колледж учиться на пищевого технолога. Он зал, что у Татьяны были совсем другие планы и мечты на будущее, но обстоятельства диктовали иное. Накануне вечером он, оценив происходящее, решился на откровенный разговор с дочерью.

– Танюнька, милая моя дочурка, – он всегда называл её ласковыми, порой не очень ей нравившимися умилительными именами, – так сложилось по независящим от нас причинам, что теперь у нас кафе собственное, свой бизнес, поэтому тебе нужно приобрести профессию по профилю. Я знаю: ты всегда мечтала о другом, но жизнь иногда вносит свои коррективы, да и профессия технолога тоже очень престижная. Неизвестно как сложится жизнь, что будет со мной через год, два, а ты должна быть уверена в своём будущем, ты одна моя наследница и опора.

– Да, папочка, наверное, ты прав, – ответила она, взвесив все доводы отца и свои желания. – Я, папа, сама уже думала об этом.

Это у них был не первый разговор, поэтому не раз ночами она обдумывала на эту тему, рассуждая:

«Ну, поеду я в Москву, ну даже, если и выучусь на переводчика, а кем стану, где без связей найду работу? Вон, объявления сейчас какие, всем требуются секретари-референты со знанием языка, молодые, но без комплексов. Нет, уж лучше я кофе буду подавать клиентам в кафе за деньги, чем какому-то жирному шефу. Прав папа, поеду в Волгоград». Потому она сегодня так легко согласилась с Василием Ивановичем.

–Я понимаю, что кафе – дело хлопотное, оно не принесёт тебе больших доходов, но обеспечит надёжной работой и куском хлеба с маслом. Расположено оно очень удачно возле федеральной трассы, а значит клиентов будет достаточно. Стоянка наша тоже будет кстати. А там, глядишь – построим гостиницу небольшую. Неизвестно как сложится жизнь теперь, раньше мы знали, что о нас заботится государство, а теперь каждый будет выживать как сможет, – рассуждал отец. – Что смог, то я уже сделал, оборудование закупил почти всё новое, мебели немного. Документы тоже все оформил по закону. Пока ты будешь учиться, я сам присмотрю за всем этим хозяйством, а там ты станешь управлять. Думаю, что у тебя всё получится, ты же у меня умница, отличница.

– Конечно, папочка, я постараюсь, я же тебя так люблю, мой милый, – Татьяна обняла и поцеловала отца.

– Со снабжением продуктами проблем не будет, – продолжил Василий Иванович, утирая слезу внезапно скатившуюся из глаз, – мы же не в городе большом живём, рядом деревни. Там фермеры работать начали, а значит всё будет, многих я лично знаю, договорюсь с ними, да и они сами будут рады с нами сотрудничать.

– Папа, я так рада, что ты у меня есть, я всё-всё сделаю, я буду очень стараться и поверь, что ты будешь гордиться своей дочкой.

– Надеюсь, что дочка подарит мне пару внуков, которыми я ещё успею тоже погордиться – пошутил отец.

Татьяна после этих слов смутилась и немного покраснела, поэтому поспешила перевести разговор о наследниках в другую плоскость.

– Папа, а рядом ещё АЗС, а значит машины будут чаще останавливаться. А тут наше кафе, заодно можно и пообедать. Ты знаешь, что на АЗС начальницей будет моя подруга, значит будет мне с кем в свободное время поболтать?

– Знаю, что дядя эту АЗС подарил Наташке – твоей беспутной подружке.

– Почему беспутной…? Просто она весёлая и заводная, а учится плохо не потому, что глупая, просто она с учителями не нашла общий язык, папа.

– Весёлая? Ветер у неё один в голове. У дяди своих детей нет, вот он её и избаловал, приучил жить на всём готовеньком, зачем ей учиться хорошо? Она думает, что он её до старости кормить будет, но нет, прошли те времена, ему теперь самому бы выжить, хорошо он хоть АЗС успел прибрать себе, и ещё кое-что. Он автозапрвку на неё оформил собственность ещё и потому, что боится, что у него самого её отберут.

– Кто отберёт?

– У нас всегда найдутся те, кто желает отобрать что-то у кого-то. Как раз теперь опять такие времена начинаются. Боюсь и у нас попробуют отобрать кафе или данью обложить. Вон их сколько развелось рэкетиров ещё с Горбачёвских времён. Слава богу, что сейчас конец девяностых, а не начало. Они уже почти перебили друг друга эти братки, но ещё много их осталось. Работы в городке почти нет, а они кормиться хотят, вот и превратились из трудяг в шакалов. А шакал, попробовавший однажды крови, уже не остановится, он никогда больше не станет человеком.