Анна и Сергей Литвиновы - Эксклюзивный грех

– Вы, господин Кочугин, думали, что я погиб? – усмехнулось изображение Димы на экране. – Могу вас огорчить: нет. И одновременно обрадовать всех моих друзей: я жив и здоров. Сегодня – двадцать шестое октября, и на моих часах, – Дима глянул на запястье, – как и на ваших, двадцать два часа пятьдесят восемь минут. И мы – в прямом эфире.

Тут оператор дал крупный план Кочугина. Его лицо застыло, смертельная бледность проступила даже сквозь бодренький грим. Губы подрагивали. Еще одна струйка пота выкатилась из-под седой шевелюры и пробежала по лбу.

– ..А в руках у меня, – продолжал говорить Дима, и в ушах у Нади отдавались все столь хорошо знакомые интонации его голоса, – свежий номер газеты “Молодежные вести”. Завтрашний номер. Он уже печатается в типографии. И центральное место в нем, – Дима поднял и развернул газету, – занимает моя статья…

На экране стала хорошо видна шапка: “ПРЕМЬЕР – УБИЙЦА?” А ниже – подзаголовок: “Наш корреспондент воскресает из мертвых!!!"

– Итак, главная новость этого номера, – продолжил Дима, – хорошая. Она заключается в том, что, вопреки сообщениям газет и телеканалов, я, спецкор “Молодежных вестей” Дмитрий Полуянов, – жив и здоров. Как живы и здоровы находившиеся вместе со мной в доме на Ленинском проспекте господин Желяев и капитан милиции Савельев… А еще одна новость – очень плохая для вас, господин Кочугин. Она состоит в том, что неподалеку от места взрыва желяевской квартиры задержан ваш подручный, по кличке Седов. Он же – бывший майор спецназа ГРУ Валерий Суватов. Он слегка ошибся позавчера, в тот вечер в пятницу, двадцать четвертого октября. Он действительно взорвал тогда квартиру генерала ФСБ Желяева. Он рассчитывал одним взрывом покончить и с Желяевым, и с Савельевым, и со мной. С последними из тех, кто знал подноготную этого дела… Однако мы, все трое, хотя и находились в тот момент в том же доме, в том же подъезде, но… Но мы были совсем в другой, заранее снятой оперативниками ФСБ квартире… А через десять минут после того, как наши тела, якобы обгорелые, вынесли на носилках из подъезда, ваш подручный Седов-Суватов, захваченный с поличным на месте взрыва – на месте преступления, которое он организовал, – стал давать показания. Показания против вас, господин Кочугин… Он рассказал, что именно по вашему заданию был организован взрыв в квартире Желяева. И по вашему заданию он, бывший майор спецназа ГРУ, устроил убийства пенсионерок Раисы Митрофановой и Евгении Полуяновой, моей мамы. И это его люди, действовавшие по вашему поручению, убили позавчера прямо в здании Государственной думы депутата Котова.

Камера показала крупным планом Кочугина. Он вскочил с кресла. Губа его непроизвольно дергалась. Руки шарили по лацкану дорогого пиджака, нащупывая микрофон-петличку. Слышались глухие стуки пальцев по микрофону.

– Это провокация… – бормотал он. – Пьяный бред… Я не считаю возможным более присутствовать здесь!

– Господин Полуянов, вы закончили? – спокойно спросил ведущий в студии Диму.

– В общих чертах – да, – кивнул на экране из гостиницы “Россия” Полуянов. – Подробности читайте завтра. Завтра – в “Молодежных вестях”!

– Вы сделали хороший тираж завтрашнему выпуску своей газеты, – по-доброму улыбнулся ведущий в Останкинской телестудии. – Поздравляю. Камеру в гостинице “Россия” отключили. Режиссер снова показал крупным планом Кочугина. Тубы его тряслись, руки совершали нескоординированные движения: левая пыталась сорвать петличку микрофона с лацкана, правая старалась снять передатчик с брючного пояса.

– Мои адвокаты вчинят вам иск! – выкрикнул без пяти минут премьер. – Я разорю вас и весь ваш канал тоже!.. Я не могу больше участвовать в этом балагане!

Кочугин наконец справился непослушными пальцами с микрофончиком, отстегнул его, оторвал с пояса передатчик, швырнул прибор в кресло – и широкими шагами пошел вон из студии. В зале пару секунд царило онемение, потом кто-то бешено зааплодировал, кто-то засвистел.

Ведущий по-пасторски поднял руку ладонью вверх, призывая к спокойствию.

– Что ж, несмотря на то что главный герой нашей сегодняшней программы удалился, наше ток-шоу “Время икс” продолжается. Через пару-другую минут, после рекламы, мы с вами вернемся в эту же студию…

И по экрану как ни в чем не бывало полетели прокладки с крылышками.

Надя – оглушенная, переполняемая бесконечной радостью – сначала вскочила, а потом бросилась на диван. Слезы, душившие ее все время с тех пор, как на экране нежданно-негаданно появился погибший, оплаканный ею Дима, вдруг полились ручьем. Плечи затряслись. Она, уже не сдерживая себя, зарыдала.

И в этот момент раздался телефонный звонок. ” Она вскочила, бросилась к трубке, прокричала:

– Алло!

– Привет, – раздался бодрый голос Полуянова. – Как там мой кот?

– Ди-има, – простонала сквозь слезы она, – что ж ты делаешь-то со мной, сволочь?!

– Э, Надька, не реви, – по-отечески проговорил Полуянов. – Лучше поставь-ка чайник. Я сейчас приеду.

Телеведущий передачи “Время икс” залез в свой джип “Мерседес” на обширной стоянке возле телецентра на улице Академика Королева, 12. Завел мотор.

В пассажирское стекло, покрытое каплями дождя, аккуратно постучали. Кажется, этого стука ждали. Телевизионщик отомкнул центральный замок. Пассажирская дверца распахнулась, и на сиденье влез молодой лощеный господин с элегантной кожаной папкой.

– Слушаю вас, – сухо сказал ведущий.

– Вам просили передать, что вами довольны, – слегка подобострастно проговорил гость. Телеведущий презрительно усмехнулся.

– Вам просили передать “спасибо” за то, что вы помогли свалить этого мерзавца Кочугина.

– Передайте им мое “пожалуйста”, – саркастично усмехнулся ведущий.

– Кроме того, вот. – Молодой достал из своей кожаной папки толстый запечатанный конверт большого формата. Протянул его ведущему.

Тот принял конверт, взвесил его в руке – вес был приличным. Ведущий разорвал его, залез внутрь, достал пачку долларов. Пачка была перетянута резинкой. Телеведущий рассеянно просмотрел ее – стодолларовые настоящие купюры. Заглянул внутрь конверта – подобных пачек там было еще штук двадцать. Ведущий бросил стопку денег обратно в конверт. Небрежно зашвырнул его в бардачок.

– Все? – коротко и сухо спросил у молодого господина.

– Все, – проговорил тот, открыл дверцу и, не прощаясь, вылез из джипа.

Едва он захлопнул за собой дверцу, как телевизионный человек газанул и на приличной скорости, визжа шинами, вырулил со стоянки.

Четверо человек, определяющих судьбы России – двое из них известные всем, а двое лишь узкому кругу посвященных, – сидели вокруг низенького стола в углу обширной комнаты.