Татьяна Меньшикова - Сухой колодец

– Ну и что? Теперь все Дубровины мира могут здесь поселиться?

– Ты на меня не бухти. Мое дело маленькое. Свою работу я выполнил… Если тебя что конкретное не устраивает – так и говори!

– Велите ему убраться из моего дома!

– На каком основании, позволь спросить? Мордой не вышел?

– Он чужой! – Алиса начала закипать.

– Не моя забота, – мотнул головой участковый. – Вот если бы, что конкретное ты заявила… Ну, там, шибанул он тебя или еще чего…

– Он незаконно проник в чужое жилище! Этого недостаточно?

– Кто ж знает, чье это жилище сейчас? Таисия померла… Шесть месяцев, стало быть, не прошло. Сын ее, отец твой, пропал из виду. Откуда ж, я знаю, чей это дом сейчас? Вот ты бумажку мне можешь показать от закона, что дом твой? – лукаво скосив глаза, спросил Бобров.

– Нет.

– На нет и суда нет, – развел руками в стороны участковый. – Как побьет – так приходи.

– Он мне угрожал! – Алиса решила идти до конца. – Вы обязаны реагировать!

Участковый тоскливо закатил к небу глаза.

– Расселся, черт тощий! Убивать будут, а ты и с места не сдвинешься! – баба, с другой стороны улицы, бросив косу и воинственно уперев руки в крутые бока, пришла на помощь Алисе. – А ну, Алексей Викторович, ступай! Помоги девушке! За что только тебе деньги государство платит!

Лицо у участкового от воплей соседки перекосило, словно он съел лимон.

– Валентина! Что ты лезешь в каждую щель?

– Да если бы я не лезла, у нас тут давно бы уже бандитский притон был!

– Да иду я, иду, – с досадой крякнул мужчина.

Стас поджидал их на крыльце. Вздорная девица таки притащила участкового. Светить удостоверением не хотелось. В таких местах столичная власть не приветствовалась и вместо помощи в нужный момент вполне можно ожидать, не ножа в спину, конечно же, а вот черенком по хребту – это да, это они могут…

– Добрый день, – вполне приветливо обозначился участковый, шагнув во двор. – На вас жалоба поступила. Вы зачем девушку пугаете?

Стас поздоровался, поднялся на ноги. Начинается… Как же ему надоели эти взбалмошные столичные барышни!

– Отойдем на минутку, Алексей Викторович? – предложил он и, подхватив участкового под локоток, вывел за калитку.

Сухой ветер, разогнавшись с холма, тут же обрадовано зацепился за их одежду, за волосы, бросил в лицо пригоршню пыли. Верхушки редких берез вдоль улицы громко зашептались друг с другом, словно старые сплетницы…

– Алексей Викторович, мы вроде, как вчера все порешили? Я отпуск выбил, приехал с родственниками знакомиться, заодно на природе побыть: рыбалка, грибочки… Ничего не нарушаю, веду себя смирно. Какие ко мне могут быть претензии?

– Так, племянница твоя, Алиска, жалуется на тебя. Мол, ты у нее дом бабкин отжать собираешься…

– Не собираюсь. Дом мне и даром не надо, – мотнул головой Стас. – Я как увидел ваш лес, горы… Такой красоты в Подмосковье нет. Я всего месяц поживу, сил наберусь и уеду.

– Где служишь то, любитель красоты?

– Механик я. Буровые установки в порядок привожу… Три года без отдыха, вот и выбил отпуск на три месяца… Месяц, два – у вас, потом в Сочи рвану, на море.

Участковый фыркнул себе в редкие усы, мотнул головой.

– Ты меня за дурочка-то не держи. Из тебя механик, как из редьки апельсин. Я, мил человек, не всю жизнь курей пропавших ищу, да бабские склоки разнимаю. Навидался я служивых… Трепать можно, что угодно, взгляд не спрячешь…

Стас улыбнулся, не стал возражать, но и подтверждать догадку не стал.

– Я тебя трогать больше не буду, – проговорил Алексей Викторович и, положив руку на сердце, просящим тоном произнес, – Только ты с Алиской, ради Бога, сам разберись. Ну, чтоб девка мне нервы не трепала понапрасну.

– Попробую, обещать не могу… Уж чересчур прыткая мне племянница досталась.

– Это – да. Это она в Таисию пошла…

Пожав на прощанье руки на глазах у рассерженной Алисы, мужчины мирно разошлись. Бобров, помахивая кожаной папкой, отправился на свою любимую лавку, а Стас поднялся на крыльцо. Задумчиво побарабанил пальцами по перилам.

– Давай дружить, а?

– С какой стати?

– На дом я не претендую. Поживу здесь какое-то время и вернусь на работу. Я три года в вечной мерзлоте ковырялся. Там, когда ночь заканчивается, вместо утра снова ночь начинается. И так месяцами. А вокруг – абсолютно ровная земля. Ни холмика, ни деревца, ни травинки выше лодыжки. Вроде воля-вольная кругом, а спрятаться, одному побыть – негде. Люди умом трогаются.

Стас знал, о чем говорил. Однажды ему пришлось проторчать в таком месте несколько недель.

– Понимаешь, я когда сюда приехал, тайги вашей коснулся… Я надышаться не могу… у меня голова кружится от вашего воздуха. Глазам своим до сих пор не верю – разве бывает такая красота? – он кивнул в сторону леса.

С крыльца, через забор был хорошо виден склон, затянутый, как темно-зеленым ковром с густым ворсом, вековыми елями. Плотной, колючей щетиной они выстроились на подступе к Плешивой горе. Верхушка которой желтела пожухлой, выгоревшей от солнца, травой, в редких серых пятнах скальной породы.

Алиса вдруг согласилась. Поняла. Вспомнила, как летала во сне, задевая пятками колючие макушки. Вспомнила тянущую тоску, мучавшую ее последнее время, пока она не решилась отправиться в дорогу. Протяжно вздохнула.

– Паспорт покажи.

– Идем.

Он сразу прошел в свою комнату, склонился над сумкой, дернул молнию на неприметном кармане с боку на сумке.

– Любуйся на здоровье, – мужчина протянул паспорт Алисе.

Она подхватила бордовую книжицу, вышла на кухню. Стас проводил ее взглядом, вернулся к сумке. Достал синий баллончик с репеллентом, тонкую куртку, цвета старых листьев.

– Ну все, теперь я все про тебя знаю, – донеслось из кухни. – И мои родители, между прочим, тоже.

Стас с легким любопытством выглянул из своей комнаты.

– Я отправила фото твоего паспорта по мессенджеру свои родителям! – гордо заявила Алиса. – Если со мной что-нибудь случится, то тебя непременно найдут!

Святая простота! Стас не стал разочаровывать девушку. Мобильная связь в этой деревне приказала долго жить еще несколько месяцев назад. Последняя весенняя лавина из плотного, напитанного влагой снега снесла сотовую вышку. Восстанавливать которую, сотовики не торопились. Затраты не окупались… Пока власть не профинансирует, сотовики сюда носа не покажут. Так что по Интернету его фото вряд ли кого порадует, а с памятью ее телефона он разберется позже, при удобном случае…

– Пойду пройдусь, – вместо ожидаемого возмущения откликнулся он и, закинув через плечо куртку, вышел из дома.

Коврово растелилось своими домами и огородами в неширокой долине меж двух пологих гор, частично захватив один склон. Деревня, ляпистыми крышами (и сюда докатился прогресс, крыши домов были закрыты не серым шифером, а разноцветными листами профилированного металла, имитирующим черепицу), неровными участками и заборами резала глаз, внося дисгармонию в природный пейзаж, словно заплатка из дешевого ситца на благородном зеленом полотне бильярдного стола.