Саша Егураздова - Найди меня

Блеющую, запинающуюся Лику еще успеют все увидеть .

Я проворочалась пол ночи. Сон ко мне не шел. Не помню, чтобы я ночевала где-то не дома. На прикроватной тумбе стояли электронные часы. 00-07-12, 00-09-44, 00-10-52. На стене висел увлажнитель воздуха и создавал ощущение, что я ночую в лесу. И луна в окне как большое серебряное яблоко освещала холодным светом мой пол.

Дома у меня не было проблем со сном. Я могла поздно ночью приехать с работы, плотно поесть, выпить большую кружку чая и уснуть. Сегодня за вечер я съела лишь маленькую порцию салата. Мне ужасно хотелось жареной картошки с поджаркой и сосиску с кетчупом.

Неужели в доме нет нормальной еды?

Голод пересилил мою скромность, и я на носочках спустилась вниз. Ни одна половица не скрипнула. Наверное, крылья голода несли меня на кухню, и я чувствовала себя легче, чем обычно. Вниз по лестнице, направо. Большая барная стойка с подсветкой, ящики, плита. Где холодильник? Может, он у них находится не на кухне? Я по телевизору видела, что нужно хлопнуть в ладоши или сказать какое-то слово, чтобы створки открылись.

Хлопнула. Ничего.

– Откройся, отворитесь, еда

Ничего.

– Ну пожалуйста…

– Не можешь уснуть? Тебе, может, чаю сделать?

– О Боже! – взвизгнула я. На большом подоконнике у окна сидела Рыжая. На ней была пижама. Белоснежные штаны и майка с золотистым принтом. Ни грамма косметики. Но кожа – белизне позавидует любая азиатка. Дайте мне фотоаппарат, тут будет трудно сделать плохие фотки.

Лиса же, как ни в чем не бывало, как будто ждала меня здесь, заботливо сказала:

– Я не видела, чтоб ты что-то поела за вечер, будешь пасту? – И, не дожидаясь моего ответа, встала с подоконника и направилась к холодильнику. Холодильник, как оказалось, был встроен в шкаф, и дверца была под цвет гарнитура, которая просто открывалась за ручку.

Конечно, ты не могла догадаться, Корсак . Это у тебя холодильник самый важный предмет в доме, который стоит чуть ли не в центре квартиры.

– Удивительно, что он вообще тут есть, – не сдержалась я, – по девочкам не скажешь, что они вообще что-то едят, кроме воздуха.

– Голод – это прямой путь к анорексии. У нас все девочки кушают, просто следят за качеством еды и ее количеством.

Уже через пять минут мы ели погретую в микроволновке еду. Лиса уплетала макароны с таким же аппетитом, как и я.

– Расскажи про свое детство, какое оно было?

– Думаю, счастливое. Мы жили вдвоем с мамой, она преподавала английский в школе, где я училась. В выходные выбирались с ней на какие-нибудь концерты. А вечерами смотрели старые фильмы. Мама их очень любила.

– Где сейчас твоя мама?

– Ее не стало больше года назад.

– А кто-то еще из родственников есть у тебя?

– Да, дядя, – я сразу вспомнила последний разговор с его сожительницей, – но мы не общаемся.

Лиса протянула мне большую кружку

– Чай с мелиссой и ромашкой. Немного успокоит. Постарайся поспать, если нет, моя комната на первом этаже за лестницей. А, и чуть не забыла, у меня для тебя кое-что есть, – Лиса подошла к окошку, где сидела и взяла книгу. – Только что дочитала, думаю, тебе понравится, – и протянула мне.

– Спасибо, – значит, у меня будет время на чтение, уже радует. Я пролистала книгу и увидела заметки на полях. А на белой корке, внутри в углу, карандашом были нарисованы маленькие цветы. Хороший знак.

#всеналадится#черезтерниикзвездам

Песня гр. Нервы – Нервы

Единственный способ сделать утро хорошим – проспать его.

Гомер Симпсон

Я открыла глаза. Первый летний день. Восемь утра. Солнышко уже вовсю играет бликами на моей кровати.

Отлично, Корсак. Проспала в свой первый рабочий день.

Но даже такое время было для меня «ранище несусветное».

С моей кровати было видно небо. Окно на ночь можно было закрыть серыми жалюзи, но мне показалось кощунством закрывать такой вид. Невесомые, как будто разбросали сахарную вату, облака. Я так люблю спать, что даже солнышку в шесть утра не под силу было поднять меня. Или пьяной рок-группе, или землетрясению шести баллов по шкале Рихтера. Никому.

Мне так понравилась комната, что я бы провела в ней весь день. Она была очень светлой и просторной. Под подушкой лежала непрочитанная книга. Белоснежные простыни, которые не мялись и пахли ландышем. Я готова была даже немного поголодать, лишь бы остаться тут. Но нужно узнать, зачем я здесь. Любопытство – двигатель прогресса.

На полке в ванной я нашла разные крема и скрабы, но не рискнула воспользоваться ими. Я даже не знаю свой тип кожи, а, судя по надписям, они отличаются. «Для сухой», «Комбинированной». Я пощупала свою, вроде, обычная. Единственное, что сейчас бросалось в глаза на моем лице, это синяк в пол этого лица. Видимо, вчера он еще не проявился и была лишь припухлость, сегодня же он сиял иссиня-фиолетовым оттенком. Фонарь на моей бледной коже. Умывшись и переодевшись, я спустилась вниз, стараясь не думать о том, как выгляжу.

Игнорируем проблему.

Машин на парковке уже не было. Гости разъехались, оставив лишь небольшие грязные следы от колес на бетонном заезде. Я нашла на столе графин с водой, в которой плавал зеленый лимон, и налила в стакан. Кто-то же должен был остаться, чтобы отвезти меня в офис. Пройдясь по первому этажу, я не нашла никого живого, поэтому пошла поискать людей на улицу. Погода была замечательной. День обещал быть жарким. Я услышала музыку за домом и по тропинке пошла на звук.

На зеленой лужайке на спортивном коврике Кира сидела в позе лотоса. На лице застыло спокойствие и блаженство. Я хотела уйти и не мешать странному занятию, но девушка сделала глубокий грудной вдох и на выдохе приказала

– Бери коврик, садись.

Я послушалась. По ее тону было понятно, что отказ она слышать не хочет.

– Закрой глаза и попробуй медленно, но глубоко, дышать.

Красивая мелодия, свежий воздух, спокойный голос Ки, говорящий мне, что делать. И Лика –болванчик, который на любое слово быстро кивает.

– Потяни руки вверх, как будто пытаешься достать до солнца. Прогни спину, дотянись до носочков, – монотонно говорила девушка.

Не могу сказать, что все мне далось легко. Растяжка у меня была не очень, да и откуда ей взяться. Но солнышко приятно припекало спину. Мне хотелось просто растянуться на коврике и подремать часок-другой. Я повторяла за Кирой несложные движения и старалась подстроить под нее свое дыхание. Звуки пианино негромко доносились из небольшой колонки и помогали мне раствориться в моменте. Тепло и свет я пыталась пропустить через свое тело. Временами по мне пробегали мурашки от наслаждения, то по спине, то по рукам.

Когда лежа на животе я пыталась прогнуть спину назад, как грациозная Кира, у меня хрустнул сустав, и я от неожиданности скатилась с коврика на влажную траву. Запах свежескошенного газона ударил в нос. Но аромат мне показался знакомым, привычным. Хоть я и никогда не занималась йогой на газоне. Ни йогой, ни на газоне.