Кейси Майклз - Мэгги без царя в голове

Сен-Жюст на секунду задумался обо «всей этой замечательной мебели», памятуя, что большая ее часть подлежит замене.

— Мэгги?

— Тебе придется вернуть долг.

— «Парфюмерия Пьера», — тихо напомнил он.

— Это веский довод, и к тому же я не хочу, чтобы ты снова бросал открытой мою зубную пасту. Ладно, договорились. Миссис Голдблюм? Как вы собираетесь оформить сделку?

— О, я просто позвоню вниз, на вахту, и попрошу Носокса прислать сюда Айзека. Он в этих делах отлично разбирается. Он, знаете ли, адвокат.

Мэгги закашлялась в ладошку:

— Корпоративный?

— Нет, уголовный, — невозмутимо улыбнулась миссис Голдблюм. — Совсем как его брат. Это очень прибыльное дело. Вот что, милочка. Уже очень поздно. Я подожду Айзека у лифта, и мы с ним отправимся в гостиницу. Завтра вернемся и все сделаем.

Сен-Жюст быстро согласился, не давая Мэгги шанса спросить еще что-нибудь. Миссис Голдблюм и ее паспорт воссоединились с Айзеком — живой копией его покойного брата — и отправились восвояси. Стерлинг задержался, чтобы покормить Генри, а Сен-Жюст и Мэгги вернулись в ее квартиру.

— Мы были неправы. Мы все не так поняли, — Мэгги плюхнулась на диван, — и тем не менее в результате мы все в шоколаде. Алекс, ты самый везучий человек на свете.

— Да, я довольно удачлив, — согласился Сен-Жюст. В дверь постучали, он встал и впустил Венделла. — Лейтенант, добрый вечер. Как поживает окружной прокурор Деттмер?

— Он больше не собирается баллотироваться на новый срок. — Стив направился было к гостиной, но остановился. — Я на минутку забежал, у меня перерыв на обед. Остаться не могу. Просто хотел сообщить, что вам больше не о чем беспокоиться. Все закончилось.

Сен-Жюст закрыл дверь и застыл, не оборачиваясь.

— Закончилось? О чем речь, Стив? — спросила Мэгги. — О Деттмере или нет?

— Или нет, Мэгги. Деттмер не признает себя виновным в связи с ограниченной дееспособностью — мол, он сошел с ума. Но с ним мы разберемся. Я говорю о Тотила.

— Вы его нашли?

— Можно сказать и так. Кроме того, мы арестовали Бруно. Ника пока не нашли, но найдем, или он сам прибежит сдаваться, если у него есть хоть капля мозгов. В облаву попала добрая дюжина людей Тотила и примерно столько же — Стефано Тиберио. Мы просто не успели. Никак не могу заставить себя пожалеть об этом.

Вот оно. Сен-Жюст уселся на диван, достал монокль и принялся лениво раскачивать его на шнурке.

— Чего не успели, Венделл?

— Не успели защитить Тотила от Тиберио. Слово — не воробей, Тиберио как-то узнал о фотоальбоме и обвинил в этом Тотила. Кто знает, может, Ник пришел к нему в надежде заключить сделку, когда понял, что лодка его босса идет ко дну. В общем, копы нашли Тотила час назад в переулке, под грудой мусора. Судя по всему, его убили прошлой ночью. Кто-то воткнул нож ему прямо в сердце.

— Тотила мертв? — Мэгги посмотрела на Сен-Жюста. — Ух ты.

— Да, — подтвердил Венделл. — Тиберио вопит, что не имеет к этому отношения, что не приказывал убить Тотила и вообще впервые увидел эти фотографии, лишь когда мы ему показали. Пустой треп, мы прекрасно знаем, что он это сделал. Убийства годами сходили ему с рук, но на этот раз он попался. Ладно, мне пора. Нам всю ночь придется допрашивать и писать отчеты, но я хотел, чтобы вы были в курсе. Вам больше не о чем волноваться. Все закончилось.

— Закончилось, — повторил Сен-Жюст. — Да, действительно.

Стив поцеловал Мэгги, она проводила его до дверей.

— Да, чуть не забыл. Тотила, должно быть, что-то затевал, когда его убили. Мы нашли ключ от сейфа у него в кармане. Наверняка в сейфе куча денег, потому что он собирался слинять из города, или какие-то улики на случай, если придется договариваться с нами. В любом случае, это еще один довод в пользу его виновности. Утром узнаем. Спокойной ночи.

— Спасибо, Венделл. — Сен-Жюст аккуратно убрал монокль в карман. Ему пришлось оставить ключ на теле. У Тотила должны были найти доказательство его преступлений. Если не фотоальбом, значит, ключ.

— Доброй ночи, Стив. — Мэгги медленно закрыла дверь и еще медленнее повернулась к Сен-Жюсту. — Алекс? — еле выговорила она.

— Есть вещи, которые необходимо делать. — Он встал с дивана и посмотрел ей в глаза. — Чтобы защитить тех, кто нам дорог.

Мэгги с трудом сглотнула, добрела до стола и рухнула в кресло.

— Ты… ты его убил? Прошлой ночью… тебя не было дома. Ты… ты возвращался домой, когда я с тобой столкнулась. Вот почему ты был небрит. Ты вернулся после того, как кого-то убил, и спокойно уселся завтракать? Так?

— Не кого-то, Мэгги. Энрико Тотила, человека, который заслуживал смерти. Я не мог доверить твое благополучие или благополучие Стерлинга кому-то, кроме себя самого, — тихо и твердо произнес он. — И это была честная схватка, хоть мне и пришлось ее спровоцировать. Он был вооружен. Но я тот, кто я есть, Мэгги, и я делаю то, что должен делать. Уверен, что ты это понимаешь.

Она ничего не говорила, только смотрела на него.

— Мэгги. Это не первый человек, которого я был вынужден убить.

Ее глаза расширились.

— Я… я пойду, можно? — Она заслонилась от него дрожащими руками. — Просто… мне надо время, чтобы… я за это в ответе. Я научила тебя убивать, Алекс. Я тебя создала.

— Я тоже создал себя, Мэгги, больше, чем ты, и на тебе нет никакой вины, — уверенно произнес Сен-Жюст, надеясь, что она эту уверенность почувствует. — В глубине своего сердца, моя драгоценная любовь, в закоулках своей души я — Александр Блейк, виконт Сен-Жюст. А виконт Сен-Жюст вполне способен сам позаботиться о себе.

— О боже. — Мэгги закрыла глаза. — Я должна подумать. Алекс, иди домой, ладно? Мне надо подумать…

Он взял трость, сделав вид, что не заметил, как вздрогнула Мэгги, и вышел в холл. Стерлинг захочет поговорить с ним, но он не готов к этому разговору, еще не готов.

Он вошел в лифт и прислонился к стене. Когда двери закрылись, он задумался, действительно ли в Алексе Блейкли больше от него, чем от Мэгги. Больше… или меньше?

Дорогой дневник,

я игнорировал свой долг перед тобой в последние несколько дней — правда, я разговаривал с тобой в своем воображении, но это, наверное, не считается. Тем не менее я очень рад, что ты был рядом в такое тяжелое время.

Неужели всего несколько дней прошло с тех пор, как я взял ручку и приготовился записывать события моей жизни? А кажется, что прошли годы. Прошли века.

Так много всего случилось. Нашей милой Берни пришлось очень тяжело, ее обвинили в убийстве покойного мужа, но теперь уже во всем разобрались благодаря Сен-Жюсту. Да, и Мэгги, конечно. Но, разумеется, не мне, я был занят совсем другими делами.

Сен-Жюст сказал мне, что я герой, и, думаю, он в некотором роде прав. Между прочим, быть героем совсем не так приятно, как некоторые считают, и я приложу все усилия, чтобы мне больше никогда не пришлось вести себя героически.