Ирина Ваганова - Страж Огненной пасти

– Считаешь, у меня мало забот?

Фатлин, щурясь, смотрел в сторону узкого окна, где играли алые отсветы заката.

– Что за недовольство?! Тысячу раз объяснил, почему обязательно надо отложить свадьбу. Опять эти жалобы! – продолжил отчитывать юношу король.

– Можно подумать, отец, что у меня в голове следящий кристалл, который ты читаешь на ночь.

– Дурацкая шутка!

Его высочество невесело улыбнулся. Отец принял выражение его лица за насмешку и всё больше распалялся.

– Тебе известно, что печать сочится энергией?

– Всем известно, – дёрнул плечом Фатлин.

Король упал в стоявшее у стены кресло и потёр локоть левой руки – зудела старая, нанесённая намагиченной саблей рана.

– Хочешь сказать, – повысил голос Юстин, – наследника стража Огненной пасти не беспокоит утечка силы через портал?

– Так она гаснет в Хилом лесу!

Король с остервенением тёр локоть. Он и сам не объяснил бы, почему сердился на сына, тот всего лишь разделял общее мнение: Огненная пасть заперта, и тому, что сила понемногу подтекает, не стоит удивляться, если помнить, как непредсказуемо вела себя магия в пору её безраздельного господства в мире. Едва заметный сквознячок из иных миров – всего лишь каприз взбалмошной красотки, который стоит потерпеть, лишь бы она не превратила жизнь возлюбленного в кошмар.

– Нет, Фатлин, с этим надо покончить раз и навсегда, – чуть успокоившись, заговорил король, – и тебе, как моему преемнику, это следует понимать лучше, чем другим. Ещё: прекрати вести глупые разговоры с Томом. Эти ваши диспуты…

– А я-то о следящем кристалле! Да нас банально подслушивают! – Широкое лицо принца залил румянец. – Не ожидал, отец…

Юстин прервал пылкую речь нетерпеливым жестом:

– Ещё раз твой дружок затянет песенку о прежних временах, отправлю в отцовский замок. Обязательно! Не уверен, что родня встретит Томеша восторгами.

Фатлин сжал кулаки, поклонился и выскочил из кабинета.

Попадись на пути Ясноглазый, тому пришлось бы выслушивать упрёки. И так с отцом после помолвки взаимопонимания нет, а тут ещё болтовня Тома подбрасывает хвороста в огонь. Принц пронёсся по коридорам и перевёл дух только у себя, выйдя на балкон.

С неба лились потоки, искажающие вид площади, крепостной стены, башен. Навес защищал от ливня, но брызги, отскакивая от каменных перил, летели в лицо, остужая распалённого обидой юношу и напоминая о тихой невесте, один взгляд которой утешил бы, смягчил, наполнил душу нежностью.

– Маулия, девочка моя… – шептал принц, надеясь, что тучи впитают его зов и прольются дождём на замок Антала Патти, сообщая любимой тоску скучающего сердца.

Тучи шли с запада и несли из Ниатии вовсе не приветы невесты.

Вот уже три дня ливень хлестал так, точно в небесах развалилась бочка с годовым запасом воды. Дороги в Ниатии сделали на совесть, иначе карета давно увязла бы на полколеса. Шум потоков мешал разговору, путники молчали. Это были двое мужчин: хмурые, небритые, измученные – месячное путешествие кого угодно сделает таковым. Регнер неотрывно смотрел в сумрак, где угадывался силуэт господина, Хаген Хорас дремал.

Трактир покинули утром и надеялись к вечеру добраться до замка родственников Хораса. Покойная жена Хагена приходилась кузиной её величеству Маршуте – королеве Ниатии.

Солнце ушло на покой, ни разу за целый день не пригрев скучную пустынную дорогу. Мало что можно было разглядеть сквозь залитое водой стекло, однако чувствовалось: возница правил по центру, не съезжая в сторону, значит, навстречу не попадаются ни экипажи, ни крестьянские телеги.

Ровный, постепенно стихающий шум ливня прорезал удар грома. Небо осветила золотая вспышка. Лошади шарахнулись, карета съехала на обочину и чуть не завалилась. Встали – колесо увязло. Послышались крики – кучер и двое верховых чертыхались, проклиная погоду. Хаген приоткрыл дверь, выглянул:

– Что там?

– Сейчас, господин. Быстренько поправим и тронемся. Недалеко уже!

Карета покачнулась, поддаваясь усилиям мокнущих снаружи людей. Хаген захлопнул дверцу:

– Ну и весна нынче, осень позавидует такой слякоти.

Регнеру хотелось в тепло, к огню. Перед глазами носились картины: залитый солнцем песчаный берег, который они не так давно покинули, бесконечно чистое небо, режущие глаз блики на бирюзовой глади моря…

– Что это ты размечтался? – Хорас, привлекая внимание, щёлкнул пальцами.

– Замёрз.

– Иди, помоги мужикам – согреешься.

Регнер набросил на голову капюшон и выбрался из кареты.

Тучи потеснились, хвастая ослепительно-блестящей монетой луны. Впереди, как из чёрной шляпы факира, возникли башни с острыми крышами – замок Антала Патти.

Звон подков по камням дороги сменился дробью по доскам подъёмного моста. Гостей ждали: ворота открыли, подняли решётку, на внутреннем дворе вытянулась шеренга факельщиков. Отсветы трескучего пламени метались по карете. Хораса теперь можно было разглядеть: прямые седые волосы свисали до пояса, лицо напряжено, глаза прищурены, как это бывало накануне важных событий. Хаген повёл плечами, сцепил пальцы и вытянул руки вперёд, развернув ладони наружу. Когда он так делал, особенно бросалось в глаза отсутствие мизинцев на обеих руках – примета магического прошлого. Потянувшись, Хорас будто бы самому себе сказал:

– За работу. – Оттолкнул Регнера – тот хотел взять с дивана пустую клетку: – Я сам.

В столовой, куда гостя провели, как только он скинул плащ, ожидало семейство Патти: все, кроме наследника – тот уехал в университет. Сорокалетняя королева из-за полноты, разглаживающей морщины, выглядела не многим старше юной дочери. Антал ещё не достиг пятидесяти, но рядом с дамами казался стариком. Ответив лёгким кивком на поклоны Хагена, король широким жестом обвёл кушанья, теснящиеся на столе.

– Мы не ужинали, дорогой свояк, ждали тебя. – Когда расселись, его величество продолжил: – Хорошо, ворона прислал. В такую погоду сонливость одолевает, улеглись бы, пожалуй.

– Где она?

– Кто?

– Птица.

– В покоях, которые приготовили для тебя.

– Пусть отнесут туда, – указал на клетку Хаген.

Он сполоснул руки в пузатой фарфоровой чаше, на которой позолоченной пряжкой сверкал герб династии – щит на фоне королевской мантии. Такие же рисунки, чуть мельче и без позолоты, виднелись на тарелках и блюдах. Демонстрацию гербового сервиза Хорас воспринял как напоминание, в чьём доме гостит. В прошлом хозяин замка вёл себя скромнее.

Некоторое время ели молча. Путник проголодался в дороге, хозяева тоже с обеда ничем себя не баловали. Когда подали сладкое, колдун обратился к принцессе:

– Почему ты ещё здесь, Маулия?