Ди Темида - Excommunicado

– Жаль, что вы отказываетесь от ужина, Джейн.

Низкая вибрация мужского голоса пробивается сквозь мерный шум двигателя и едва проникающий гомон улиц. Я вздрагиваю, пытаясь считать новую угрозу, но её, кажется, нет. Отвлекаюсь на пейзаж, наконец, разглядев район, по которому мы едем, – одна из окраин Нью-Йорка, недалеко от Инвуд-стрит.

– Должна же я хоть в чём-то иметь выбор, – выдержав паузу, сухо парирую в ответ и чувствую, как по мне медленно и ощупывающе проходит взгляд тёмных глаз. И вновь на сердце накидывают сетку страха, сжимая его. – Мне нужно решить немало вопросов с моим уходом из партнёрства, раз я… вынуждена теперь работать на вас. К тому же, я хочу домой, потому что… утомлена .

Последние слова вырываются сами по себе, чтобы как-то смягчить отказ, и я не понимаю, почему это делаю. Не перед ним, не перед этим человеком, которого так люто и неистово ненавижу с первых минут. Нахожу оправдание в том, что как бы мне не хотелось позволить эмоциям овладеть собой, всё-таки многолетняя профессиональная выдержка и манера общаться с клиентами дают знать. Я говорю и веду себя так на выработанном автомате.

Да…

Я просто буду представлять в своей голове, что Рамирес – лишь очередной клиент.

Очередной. Мерзкий. Невыносимый. Больной на всю голову. Клиент.

Так будет проще. Должно быть проще.

«Продолжай обманывать себя Джейн, это ведь тоже проще…» – надо поговорить с мистером Морганом о постоянно нудящем голосе внутри, возникшим из ниоткуда в последние дни.

– Понимаю, – с неискренней учтивостью произносит Альваро, и краем глаза замечаю, что он отводит свой взгляд. Из лёгких вышибается вздох облегчения. – Хотя, полагаю, с Беккером у вас не будет проблем, тем более, после сегодняшнего проигрыша апелляции.

Мои лежащие на коленях подрагивающие ладони вдруг сами сжимаются в кулаки, и я почти слышу щелчок в собственной смыкаемой челюсти.

Он был в зале суда.

Это он наблюдал за мной тогда.

Рамирес видел мой провал…

– Если вы считаете, что он в любом случае уволил бы меня после какого-то проигранного дела – одного из сотен, – облегчив этим переход к вам, вы глубоко ошибаетесь, – я не слежу за концентрацией высокомерия в голосе, потому что как бы меня не пытались втоптать в грязь, как бы Рамирес не пытался выставить меня отвратительным человеком, разрушившим свою жизнь и зависящим теперь только от его милости, юристом я была стоящим и знала это.

Я не позволю ему думать, что моя карьера висела на волоске из-за какой-то там апелляции, ведь это действительно не так. Не позволю думать, что он якобы появился вовремя со своим своеобразным представлением о деловых предложениях , в которых угрозы и шантаж были нерушимым фундаментом.

Я знаю, что Беккер просто хотел обсудить со мной ситуацию и дальнейшие действия с «Лэндли». Но вот моё отсутствие в течение всего дня и игнор встречи начальник действительно мог расценить крайне отрицательно. Поразительно, что на экране мобильного всего два непринятых из офиса.

Я скрываю свой тяжёлый вздох, представляя, как странно буду выглядеть перед Беккером завтра, сообщив о своём неожиданном и окончательном уходе из партнерства. После всей той лояльности, которую они ко мне проявили, после всех просьб со стороны отца… Представляю неоднозначную реакцию коллег, ведь слухи расходятся быстро: то, что я стану работать на «Сомбру», превратится в моё личное клеймо.

И чёртов Рамирес будто считывает эту мысль:

– Зато я не ошибаюсь в том, что в «Беккер и партнеры» вы выбивались из общей массы, Джейн, ведь так? Были, что называется, изгоем ?

– О, вы знаете и это, сеньор Рамирес?.. – я кривлю губы, не в силах произнести его имя, хоть и использую его про себя. И дальнейшее вырывается прежде, чем я успеваю обдумать все оттенки закладываемой провокации: – Ах да, неудивительно, ведь у вас же на меня целая папка. Может, вы и сегодняшний цвет моего нижнего белья озвучите?

Из салона автомобиля будто вытягивают все звуки, оставив только звенящую тишину. Прежде чем столкнуться взглядом с Альваро, я замечаю, как заерзал на водительском Смит – мой вопрос смутил его.

Но точно не его хозяина, в чьих глазах я, благо, не улавливаю хоть намёк на что-то порочное, вызванное моими словами.

– Воздержусь, – совершенно спокойно произносит Рамирес, медленно переведя взгляд вперёд, к лобовому стеклу. – В этот раз.

От последней фразы по спине пробегает непонятный холодок, и я мысленно отвешиваю себе пощёчину за несдержанность. Дура. Наглость – наглостью, а провоцировать этого ублюдка по-настоящему я не планирую.

Чтобы как-то рассосать возникшую обстановку, но и не дать понять, что жалею о сказанном, я решаю возвратиться к предыдущей теме:

– Изгоем я стану по-настоящему, когда переступлю порог офиса вашей корпорации. Уже могу представить себе масштаб совершаемых преступлений, защита которых не сделает мне чести. Так что, среди приличных адвокатов мне так и так не будет места.

– Приличными для вас являются те, кто защищают лишь невиновных? – хитро усмехается Рамирес, не поворачивая ко мне головы. – Но ведь вы же сами, Джейн, преступница. О каких приличиях и желании быть в честно́й адвокатской среде вообще может идти речь?

Я чувствую, как у меня алеют скулы, мучительно тяжело признавая, что он прав. И поэтому стойко молчу, проглатывая ответ, чтобы вновь не показаться по-детски наивной в своём стремлении отстоять позицию.

– Мы во многом похожи, Джейн. Я тоже могу назвать себя изгоем, и, возможно, скоро вы в этом убедитесь, – в его ровный тон возвращаются задумчивость и неясные скрытые подтексты. У меня не возникает никаких догадок, что он имеет в виду. – И нет. Масштаб происходящего в моей империи вы не представляете и не сможете представить…

Вот. Опять.

От этой облекаемой во всё таинственности уже раскалывается голова, а раздражение не отступает, лишь сильнее обрушиваясь девятым валом.

Я снова ничего не комментирую, поджимая губы, и отворачиваюсь к окну. В салоне в какой-то момент из колонок тихо льется музыка, в которой я неожиданно узнаю тягучие звуки трубы Майлза Дэвиса. С ума сойти. Рамирес ещё и любит джаз.

Да какого ж чёрта?

Молчание так и висит между нами, и я внутренне радуюсь, что он поддерживает его. Уж не знаю, из тех ли соображений, что за сегодня мы наговорили друг другу достаточно, или же потому, что просто избегает любых иных тем.

Боже, да какие вообще между нами могут быть темы?

Я украдкой бросаю на Альваро взгляд, подметив, что он углубился в смартфон. Человек, ещё недавно убивший незнакомца на складе. Доведший меня до психоза и заставивший согласиться на его условия. И на фоне джазовой композиции это выглядит слишком гротескно, вынуждая мой мозг выдать ошибку: четыреста четыре, не найдено.