Кира Фарди - Спаси меня!

Карлос встал, выпил воды, снял влажную от пота футболку и переоделся. «Приснится же такое!» – мелькнула мысль, когда он снова погружался в сон.

Утро началось как обычно. Но даже на пробежке он гадал, что написало на чеке. Когда он свернул на дорожку, тянувшуюся вдоль реки, увидел дона Фернандеса, который сидел на скамейке и позевывал. Приблизившись к старику, Карлос кивнул и пробежал мимо, потом вдруг оглянулся. Ему показалось, что дон Фернандес хочет что-то сказать. Старик сидел с поднятой рукой, а когда увидел, что Карлос остановился, встал со скамейки и исчез в придорожных кустах.

– Странный человек, – покачал головой Карлос и побежал дальше.

Во время завтрака он перехватил Соню, которая уже довольно бойко болтала по-испански, и попросил посмотреть надпись. Девушка сразу сказала:

– Это украинский язык. Здесь написано: «Допоможіть нам!» По-испански: «Nos ¡Ayuden»! А кому надо помочь? – засияла ямочками Соня?

– Спасибо за разъяснение, пока никому, – ответил Карлос и махнул рукой, отправляя веселую украинку на кухню. Он видел, как из дверей показалась бдительная Ремей в строгом чёрном платье и решительно двинулась к нему.

– Что эта la perra от тебя хотела? – грозно поинтересовалась она.

– Мама, зачем ты так? Соня – нормальная девушка, а ты ее собакой называешь.

– Хорошие девушки у себя на родине сидят и на чужих мужиков не заглядываются, – продолжала ворчать Ремей, но тут прибежал Антонио, и лицо бабушки потеплело.

Карлос ласково потрепал сына по коротким волосикам. Удивительное дело, но у коренных испанцев родился светленький и зеленоглазый мальчик. Нет, у брюнетки Мадлен тоже были серо-зеленые глаза, доставшиеся ей от бабки-андалузки, но блондинов ни в одном роду не водилось. То, что Антонио его сын, Карлос не сомневался ни секунды. Малыш очень походил на него и лицом, и телосложением. Но каждый раз все равно удивлялся, глядя на сына. Врач объяснил родителям, что первые волосы вскоре потемнеют, не надо волноваться по этому поводу. Они и не волновались, любили сына ещё крепче.

Он поцеловал мать в темный затылок, чмокнул сына в щечку и пошел на склад. Ему не терпелось проверить новую версию. «А что если это название фильма или книги?» – размышлял он, открывая ноутбук. Но, сколько он ни искал, ни одно произведение так не называлось. Карлос вздохнул и пошел проверять документацию по отелю, но вдруг развернулся и позвонил Милену.

– Дядя, ты где? – спросил и тут же в окно увидел старика, ковыляющего по улочке в сторону булочной с открытой верандой.

– Иду на встречу с друзьями.

– Не торопись, я сейчас.

Карлос спустился по ступенькам крыльца и пошел к Милену. Осенний день встретил бликами от солнечных лучей на окна, золотом листвы под ногами и улыбающимися лицами прохожих. Карлос давно заметил, что горные деревни живут по своему ритму. Они никуда не торопятся, не спешат, отсюда и сохраняют хорошее настроение. Кажется, что говорливые и темпераментные каталонцы здесь как будто убаюкивают свой бешеный характер, приводят его в гармонию с природой.

Уже через месяц Карлос тоже приспособился к такой жизни. Если бы сейчас он находился в Барселоне, он бы крутился, как хомяк в колесе, ни на минуту, не останавливаясь. А тут он неспешно идет по улице, здороваясь с прохожими, приветствуя стариков у кафе и булочных.

– Ну, и зачем ты меня ждать заставил? – ворчливо встретил его Милен.

– Дядя, я вот все думаю о той истории, что ты вчера рассказывал.

– Про пикник и драку?

– Нет. Про красавиц, которых привозят на горнолыжный курорт. Так хочется на них посмотреть! Может, свозишь меня вечером? Тем более, что сегодня суббота. Наверняка народ соберется. Сам видишь, мне нельзя за руль садиться, – Карлос потряс повязкой с гипсом.

– Съездить можно, только я сомневаюсь, что те девушки будут. Что-то я давно черных машин в деревне не видел.

– Все равно я хочу посмотреть. Я в ущелье только мальчишкой бывал, с отцом на рыбалку ездили. Интересно, как теперь там стало.

– Ну, давай, прокатимся. Только ужином старика угостишь?

– Хорошо, – Карлос усмехнулся. – Ну, что за человек! По словам матери, у него добра накоплено так много, что не одно поколение еще безбедно жить будет, а тут скаредничает, ужин у племянника выпрашивает.

– Вот и договорились.

– Только я хочу на твоем старинном кабриолете прокатиться. Ты не против?

– Ладно, что с тобой делать, – засмеялся довольный Милен. Карлосу показалось, что он и сам мечтает вырваться на простор из деревни. – Встречаемся в восемь вечера.

– Так поздно?

– А ты как думал? Горный курорт живет ночной жизнью, – ответил дядя и пошел к друзьям, которые уже ждали его на любимой веранде.

До вечера Карлос занимался делами отеля, но вяло. Все мысли были о ночном путешествии. Загадка чека не давала ему покоя. Как только часы прозвонили восемь, он уже стоял у порога.

Милен вышел из белоснежного Мерседеса с открытым верхом, но это был не старичок с палочкой. Перед племянником, гордо расправив плечи, стоял испанский дворянин во фраке и с черным галстуком-бабочкой на шее. Он небрежно опирался на трость с набалдашником в виде головы собаки, и весело переругивался с Ремей. Заметив Карлоса, он окинул его взглядом. Оценил кроссовки и джинсы, кожаную куртку, наброшенную на плечи, и отправил переодеваться.

Карлос вернулся в номер. Как ни уговаривала его мать переехать в дом тети, он не соглашался. Зачем им с сыном пустой трехэтажный дом, где нет хозяйки? Он вздохнул, отгоняя неприятные мысли о жене и подошел к гардеробу. Он стоял перед раскрытым шкафом и не знал, что надеть. Кроме черного траурного костюма у него с собой не было торжественных и нарядных вещей. Пришлось надеть к нему бледно-лиловую рубашку, чтобы немного оттенить похоронный вид. Рубашка опять напомнила о Мадлен – ее подарок. Нашлись и черные туфли, которые Карлос ненавидел за жуткие острые носы.

Он с трудом застегнул запонки, потом криво повязал галстук (Ремей поправит), пиджак накинул на плечи: сломанная рука не позволяла надеть правильно. Карлос подошел к зеркалу. Волосы зачесал назад, немного брызнул парфюмом. Провел по подбородку – трехдневная щетина кололась, но возиться с ней не стал: и так сойдет. Сейчас модно ходить с легкой небритостью.

Наконец он удовлетворенно улыбнулся. В зеркале на него смотрел загорелый мужчина тридцати с небольшим лет. Глаза, глубоко спрятанные под широкими бровями, нос с легкой горбинкой, ямочка на подбородке – все создавало облик сильного волевого человека, в объятьях которого мечтали оказаться многие женщины. Карлос угрюмо усмехнулся: только не Мадлен.

Карлос вышел из номера, но снова вернулся. Достал из джинсов чек и сунул в карман пиджака. Зачем? Он и сам не знал, действовал спонтанно, по наитию.