Алексей Леонтьев(Поправкин) - Любовь Любовь Любовь

Меня не сгубила страсть ко всему совершенному в мире. Самым совершенным в мире для меня были самолёты и женщины. Первые несколько лет женщин было немало, а потом осталась всего одна. Та единственная и осталась. Хотя я никак не мог взять в толк: женщин так много, а я один. Но шли годы, а та единственная так и оставалась.

А ещё я любил самолёты. Эта любовь возникла, когда мне было всего года 3, да так и осталась на всю жизнь.

Заслышав звук самолёта, я останавливался и пытался найти на небе летящий самолёт. Иной раз определял тип по звуку.

Одноклассница. Первая Любовь.

Она случилась в далёком 67 году, когда мы учились в школе, в первом классе. Лена была отличницей, занималась балетом, имела всего одну косу и сидела на последней парте. Вскоре я влюбился в неё.

Напрасно я дёргал Лену за косичку пытаясь привлечь её внимание, меня не сажали к ней на перевоспитание и её портфель носили другие. Только один раз она обратила на меня внимание- мы отчаянно дрались с одним толстяком из старшего класса.

Раз я даже был приглашён на её день рождения. Я очень волновался.

Я смог прочитать стихотворение Петра Николаевича Нестерова о “Мёртвой Петле” и громко и вдохновенно спел песню “Огромное Небо” из репертуара Эдиты Станиславовны.

Потом мы гуляли с её мамой и чёрным терьером, с которым вместо меня обычно гуляла Лена.

Меня срочно выписали из больницы, где лежал с аппендицитом, потому что меня и её принимали в пионеры в первую очередь 9 апреля 1970 года.

А когда мне было 13 лет, сгоношил одноклассников на каникулах отправиться в Пулково, посмотреть на взлетающие и садящиеся самолёты. Сгоношил! Удивительно, но среди всех самолётов больше всего понравился Ту-134, на модификации которой, стал летать всего через 10 лет!

Я подрастал, на смену авиационным кружкам, аэроклубу, где успел прыгнуть с парашютом, наступил момент окончания школы.

На выпускном вечере я танцевал с девочкой из класса. Девочка томно прижалась ко мне, но мне слегка удавалось высовывался из её длинных волос и рассказывал ей … Вы, не поверите. Я увлечённо рассказывал ей о самолётах! (это мне Отец рассказал)

Пришла авиационная бурса, которую закончил через 4 (это потому, что пятилетку надо было делать в четыре года) года.

ОЛАГА и ВУС-1536

Я учился в Академии Г.А. В свободное от работы время, мы учились и сдавали сессии. А так как времени было немного, то старались отдых и сдачу сессии совместить.

Приближался экзамен по философии. Лучшего места, чем на скамейке на аллее в Летнем Саду я представить не мог. Так взяв с собой учебник и заполнив карманы мелочью, я отправился изучать марксистко-ленинскую философию. Я уселся на скамейку и предался философским размышлениям.

Скамейка была на аллее, сзади был Михайловский замок и совсем рядом продавали мороженое. Ещё не наступила жара, но я сидел в тени под деревом с философскими размышлениями и лениво жевал мороженое. Едва закончил первое мороженое, как на аллее появилась самая настоящая цыганка. А я перевернул страницу, доел мороженное. По ровнявшись со мной, цыганка уставилась на меня и предложила мне погадать. Мне, конечно, было любопытно узнать, что меня ожидает, тем более что мне было ещё 18.

Что-то она мне нагадала мне, а потом попросила позолотить ей руку. Позолотил, что денег осталось только на дорогу домой.

А за экзамен я пятёрку получил.

Почти год, я жил без торжества и вдохновенья. Я встретил её и написал стихи.

День Вашего рожденья

Родил в моей душе миг вдохновенья

И хоть я вовсе не поэт Вам посвящаю

Сей Сонет.

Сегодня Вы счастливей всех

Меня давно пленил Ваш милый смех

Хотя прошёл уж целый год, когда я чувствовать Вас смог.

Сегодня примете гостей, они придут на юбилей

Подарят сотню Вам цветов, а вместе с этим тёплых слов.

Вам пожелать хочу одно, оно важней для Вас всего.

Чтоб жизнь как небо ясным было,

Чтоб тучи чёрные ненастья не приносили Вам несчастья

И чтоб житейские ветра Вас не трепали никогда.

Сейчас с высоты возраста я чётко понимаю, что было просто замечательно, мы не стали вместе. Позже, выяснилось, что я вообще “технарь” Правда, в самом начале девушка с химфака работала в пионерлагере Зеркальный и представила меня детям, “как очень интересного человека”. Ещё будучи технарём, я написал стихи, и мы расстались.

Уходит все, уносится назад, подобно швам на полосе бетонной…

Любовь и дружба, сложных чувств пора -

Пустые облака на небе сонном.

Пронзая облачность, испытываем болтанку,

Такой же трепет, когда мы вскрываем банку, залить

Желая острую тоску, иль с дамы сбросив одеянья,

И вот они уж позади как груди женские полны.

Простор открылся предо мною -

Лететь, лететь подальше ото всех,

Подальше от людской от скучной массы.

Но так нельзя, и жизнь мне скажет стоп.

Нельзя лететь, не зная возвращенья точки.

Земля не примет неизвестный борт,

А только лишь скроет твои потроха.

В тучах бросает, швыряет как щепку,

Молнии рядом одна за одной

И хочется сесть на родную полоску,

Чтоб скрыться от смерча невзгод.

Мотор работает на взлетном, и керосин

Как водку жрет.

Идут тяжелые мгновенья,

Липки они как напряженья пот.

Мотор все топливо поглотит.

Мелькнет под крыльями земля

И вздрогнет, может быть, она…

Тот, кто уцелел на медкомиссиях, сдачах экзаменов по разным умным наукам и продержался до третьего курса, справедливо мог надеяться, что теперь уже точно не выгонят. Я тоже принадлежал к тем счастливчикам, которые уже догадывались, что такие люди “на дорогах не валяются”. Кроме того, оставалось учиться всего полтора года и появится газета “Принимай страна подарок “ Уровень моего литературного образования был не высок, потому, что много сил отдавалось разным умным наукам, строительству и шефской работе. Меня поставили в наряд по роте “Эскадрон гусар летучих“ напротив кабинета начальника оргстроевого отдела. В крайнем случае, книгу можно было прижать задницей к стене или положить на тумбочку рядом с телефоном. Начальнику оргстроевого отдела ведь в голову не придёт, что я занимаюсь зарубежной литературой.

Сессия была ещё не скоро, и старался читать. В тот раз я читал “Джейн Эйр” Шарлотты Бронтэ. Острое зрение на левый глаз (на правый просто хорошее) и достаточная реакция позволяла мне заметить и среагировать на начальника оргстроевого отдела вовремя. Однако, начальник оргстроевого отдела появился внезапно с той стороны коридора, где находился туалет и я не мог ни прижать задницей книгу к стенке, ни положить её на тумбочку.