Антон Волохов - Фабрика №22

Я прибежал в магазин, обогнав попутный ветер и с силой распахнул хлипкую дверь, ручка которой осталась у меня в руке. Маленький подвесной колокольчик над входом, информирующий о приходе гостей, успел брякнуть только что-то невнятное, прежде чем улетел в подсобку с характерным свистом.

Сальма замерла за прилавком и монотонно произнесла:

– Ты ведь не пришёл меня грабить, Брайан?

– Сальма, прячьтесь, они скоро будут здесь, – произнес я с отдышкой.

– Кто? – с тревогой спросила Сальма.

– Грег и его люди. Банда латиносов.

Некоторое время Сальма стояла без движения, пытаясь осмыслить происходящее.

– Надо вызвать полицию! – крикнула она и схватилась за телефон.

– Сальма! – крикнул я.

– Что?! – подняла она глаза.

– Это бесполезно. Они придут снова. Только выберут другое время, – сказал я.

– И что делать?! Они же убьют тебя! Ты не справишься сам, даже со своим пистолетом! И я не хочу, чтобы ты кого-то убивал! Здесь не будет крови! – кричала Сальма.

– У меня нет пистолета, успокойтесь, – холодно ответил я.

– Знаешь, мне не стало спокойнее. Грабить меня ты приходишь с пистолетом, а защищать почему-то без!

– У меня нет его! – ответил я. – Сальма! Бегите через черный вход, я надеюсь, вам есть, где спрятаться. А я останусь здесь. И… И что-нибудь придумаю.

Я закрыл дверь своим ключом и выжидательно посмотрел в окно: близился обед, и на улице ещё было полно людей.

– Скорее всего, они не позволят нам выйти, когда приедут. И после дождутся темноты. Вам нужно уходить, пока не поздно, – повторил я.

Сальма подошла ко мне ближе.

– Брайан, – спокойно произнесла она.

– Да? – повернулся я.

– Это тебе нужно уходить, а не мне. Мне нечего терять. Без этого магазина, я не смогу лечить свою больную маму. Я никуда отсюда не уйду. Уходи, Брайан. Не ломай себе жизнь.

Впервые наши ощущения безысходности совпали, словно созвездия знаков зодиака. Мне казалось, что мы даже дышали одним ритмом. В её карих глазах рождалась стихия непреклонности и каменной стойкости. Я смотрел на неё безотрывно и улетал на небеса к Богам. Чувствовал внутри себя поющую душу, о существовании которой даже не подозревал. Несколько секунд тишины и её близкого внимания, стоили всей моей жизни.

– Мне тоже нечего терять, – ответил я. – Я обещаю вам, что здесь не прольется ничьей крови, кроме моей. Я буду драться за вас, пока будет биться моё сердце. Оно принадлежит только вам.

– О Господи, Брайан… – трепетно отвечала Сальма, сложив руки на груди. – У меня просто нет слов…

– Вам лучше спрятаться, – перебил я её, заметив фургон Грега за углом. – Они уже здесь.

Сам Грег вышел из машины и делал вид, что проверяет колесо, периодически поглядывая на магазин. Латиносов внутри фургона уже не было. Сальма пошла в подсобку, но я остановил её:

– Стойте! – сказал я. – Они зайдут с черного входа. Спрячьтесь за прилавок.

Сальма сделала так, как я просил. Через минуту я услышал, как в складском помещении вывалился врезной замок, упав на землю с глухим звуком. После чего металлическая дверь со скрипом отворилась, и в склад по одному начали забегали латиносы в масках. Я насчитал пятерых. В руках у них были деревянные биты. Я посмотрел на Грега. Блондин оказался ещё большим трусом, чем я предполагал. Его план заключался лишь в мимолетном погроме магазина, с целью запугать Сальму и вогнать её в новые долги. Латиносы разбежались по складу и разносили там всё, что видели. Я встал у входа в магазин со стороны подсобки и ждал, когда к нам забежит первый отморозок. Как только он появился в дверях, его встретил неожиданный удар моего кулака прямо в кадык. Латинос захрипел и нагнулся, держась за горло. Бита упала к моим ногам. Всякий раз, когда голова неприятеля оказывается у вас на уровне пояса, её необходимо нежно обнять двумя руками и незамедлительно познакомить со своим коленом, что я и сделал. Нос его громко щелкнул, а сам он упал с дикими воплями. На крики первого прибежал второй и сходу получил трофейной битой прямо в голову. Ноги второго нападающего вспорхнули выше головы, а само тело приземлилось рядом с первым счастливцем, проводившего увлекательный досуг в поисках своей переносицы.

Остальные трое уже не были столь опрометчивы, и после короткого диалога между собой, пошли к магазину осторожной поступью. Я понял, что потерял фактор внезапности и вырос перед латиносами в дверном косяке с битой в руке. Пока они не зашли, я имел преимущество перед ними, в том плане, что не мог быть окружен преобладающим количеством. Каждому из них нужно зайти через единственную дверь, в которой стоял я и совершенно не собирался никуда уходить.

За моей спиной была Сальма и её магазин – мой личный филиал рая. Сегодня я его апостол, охраняющий вход у священных ворот. И пока я жив, к моему божеству не подступится ни один грешник на этой земле. Пройти через меня, означало только одно – убить, уничтожить, растоптать. Это и было моим козырем. Я здесь терял жизнь, а они – всего лишь временную работу.

Коротко посовещавшись между собой, латиносы отправили ко мне самого здорового, предполагая прорваться через возню. Но я ловко подсел под него и двинул торцом биты ему по яйцам бильярдным ударом, положив здоровяка нюхать пыль прямо у собственных ног.

Уже трое стонали на полу и корчились от боли. Пыл двух оставшихся явно поугас. Легкой прогулки для них уже не получалось. Тот, что стоял справа внезапно бросил биту, потянулся в свой карман и сделал шаг на встречу ко мне – это всегда нехороший сигнал, в таких случаях нужно действовать на опережение.

Я кинул в него свою биту наотмашь и попал в голову, он вскинул руки, пытаясь перекрыться, и из его кармана выпал нож. Латиносы совсем поплыли и потеряли контроль над собой. Как только он потянулся за своим ножом, я пробил по его тупой башке ногой снизу-вверх, словно по футбольному мячу. Четвертый обмяк и лежал без движения.

Оставался последний.

– Можешь снять свою маску, Карлос, – сказал я.

Вместо ответа он сделал несколько шагов назад, выбросил биту и, достав пистолет, направил на меня…

В любой другой подобный момент я бы закрыл глаза и молча принял смерть. Но не сейчас. Я просто пошёл на него и услышал, как щелкнул боёк, после чего из газоотводной камеры появился легкий дымок, и затворную раму перекосило. Латинос судорожно заёрзал рукой, пытаясь перезарядить пистолет. Я поднял на ходу биту и перерубил оппонента пополам ударом в живот. Он тяжело задышал и завалился на пол. Пистолет выпал из его рук…

Это был мой пистолет…

Я взял его и исправил перекос привычным движением. Без застрявшего патрона, в обойме не хватало ещё двух. Сняв маску с пятого латиноса, я увидел перед собой Карлоса.