Елена Андрианова - Бухта дельфинов

– Кто это чабреца столько насобирал?

– Сашка вчера. Ты же знаешь эту историю, нет?

Дегтяша подошла ко мне, прохладная, пахнущая лавандой и чем-то прекрасным цитрусовым, на ходу закалывая шпилькой волосы. Усадила меня на кровать, быстро и ловко собрала и тут же снова разделила расческой мою копну на пробор. Я просто млею, как она это быстро и легко проделывает, а Маша уже плела мне две сложносочинённые косы, чтобы потом соединить их в одну, и язык её не умолкал ни на секундочку.

– Сашка вчера эту кучу насобирала за час с утра, а днем на гору пошла Юля, ну, которая из Москвы, мама двух дочек, тоже собирать. Я сижу, кофе с Сашей пью в столовой, и тут Юля заходит, такая довольная, улыбчивая. Я, говорит, столько чабреца насобирала, столько чабреца! А ты, говорит, Сашечка, много?

– Я так, маленечко.

– А я очень много!

И тут она берет и перед нами на стол с гордостью высыпает две крошечные горсточки травы. Мы как давай хохотать.

–Да уж куда москалям угнаться за сибиряками! – рассеянно смеюсь я.

Маша протягивает мне зеркало: «Готово!», потом достает тёмный бутылек, и оттуда этот дивный цитрусовый аромат.

– Участницы нашего лагеря подарили. Хочешь подушиться?

– Хочу!!! Какой божественный запах! Маша, благодарю, дорогая. Через пятнадцать минут на пляж!

Выхожу из номера, поправляю волосы, смеюсь. Я чувствую себя такой молодой и прекрасной! Я чувствую себя Женщиной. Именно так, не женщиной, а Женщиной. Каждый раз, когда я влюбляюсь, со мной происходит эта метаморфоза. Я как будто становлюсь самой Жизнью. Самим Потоком Жизни. Самим Творчеством. Самим Вдохновением! Я качаюсь вместе с детьми на качелях, гордо вскинув свою причёсанную голову. А вот и мама выходит в панаме, в носках в сандалиях. Маша помогает мне выкатить коляску с Ваней через порог калитки. Максим, Алиса и сын Маши, Тимоша, сразу же убегают в высокую траву на склоне, Ванька выгибается, тоже хочет вылезти из коляски, ревет.

– Ванюшка, ну уже скоро придем на пляж, и будешь там камушки кидать!

Мамуля с достоинством и несколько тяжело вышагивает рядом с нами в своей панаме. Я рассеянно слушаю, что она там ворчит: нужно раньше выходить, а не в такую жару.

– Хорошо, мамо, – весело отвечает ей Маша, это она так зовет мою маму – мамо! А затем учит детей свистеть в травинку. А у меня сердце бьётся и щёки горят. Я обмахиваюсь журналом, тоже свищу и громко смеюсь.

На облюбованном пляже, что напротив столовой «Ложка», уже все наши. Диана и Вика несколько в стороне, у батута. Ирина с дочкой, Елена Николаевна с сыном, дельфином Вассом, и Саша, учитель йоги, так же с дочкой плавают в море. Вторая Елена взяла себе с детьми шезлонг. Моя мама тоже берет шезлонг и зонтик. Алиса с Ваней мгновенно раздеваются и оказываются в воде. Я отлавливаю их и мажу кремом. Максим вчера придумал забавную игру: раскалывать камни, чтобы получались паззлы. Сегодня дети даже краски притащили, чтобы разрисовывать эти паззлы. А я смотрю на голубое-голубое неба, без единого облачка, натянутое на горизонт и решаю именно сегодня прыгнуть с пирса.

– Мамуль, скоро вернусь, присмотришь?

Убегаю босиком, песок обжигает ноги, бреду между телами до длинного каменного пирса, потом по нему, вот рыбаки ловят что-то на удочку с длинной сверкающей лесой. Наконец, дохожу до самого конца, несколько секунд стою и… прыгаю. Уххх, море ударяет в ноги, обжигает холодом, я выныриваю раскрасневшимся лицом в теплый воздух и долго-долго плыву к нашему пляжу. Как же хорошо жить на полную, ощущать эту полноту жизни всем своим телом, руками и ногами чувствовать холодную упругость воды, губами – солнце и морскую соль, слышать крики чаек и в отдалении гул голосов и смеха. Я живу-уу-у! Я – живаяяяя!!! Наконец, чувствую песок ногами, уфф, можно встать, сердце так стучит сильно, господи, как же я устала и как же я хочу есть!

…Мама и Елена Николаевна купили черешню. Ирина принесла блинчики, Диана и Вика разложили абрикосы и жимолость, а я тороплюсь достать чурчхелу! Мы уже почти все подъели, когда к нам подошла широкая, крепко сбитая, загорелая и румяная баба лет пятидесяти. Её объемистую грудь обнимал сарафан с пионами, а на простоволосой голове красовался венок из каких-то пыльных белых мелких цветочков. Своей мощной ручищей она несла здоровую корзину букетиков из этих же цветочков. Баба бойко, но неспешно заводит хрипловатым басом:

–Здрасте, девицы-красавицы. Меня Баба Люба звать, – одновременно она поворачивается, как флюгер, среди нас, пока не определяет своим рентген-глазом самую одинокую и неустроенную среди нас маму-одиночку,

– Мужик есть, красавица?

– Нету, – немножко криво усмехается та, Мариной звать. Вот ведь у этой бабы Любы глаз намётанный, сразу выхватила самую замороченную из наших одиноких дев.

– А влюблена?

– Влюблена.

– А как зовут мужика, в которого влюблена.

Марину коробит слово «мужик», она такая утонченная у нас девочка. Она морщит нос, но отвечает.

– Артём.

– Чтобы у Артема твоего всегда стояло, – нараспев начинает баба Люба и деловито охлопывает Марину букетиком по груди, плечам и попке, – чтобы давал баблосы, решал бы все твои семейные вопросы.

Никуда он не денется, когда разденется,

И пойдешь ты с ним под венец,

Главное, чтобы у него хорошо стоял конец.

И воздушная Марина на глазах начинает возвращаться с небес на землю, оттаивать, наливаться вполне себе земным румянцем и хохотать. И мы тоже хохочем.

– Держи, красавица, на счастье, всего триста рублей букетик травы волшебной. Трава эта зовется поебень.

Мы опять хохочем, а Марина молниеносно выкладывает деньги. А баба Люба уже поворачивается к следующей девушке, и тоже к матери-одиночке, вот ведь психолог!

Через двадцать минут все наше хихикающее и раскрасневшееся женское сообщество укомплектовано венками и букетиками, а величественная баба Люба неторопливо шествует далее по пляжу.

Все вдруг тоже начали собираться, кто в музей, кто обратно в гостиницу, кто за сувенирами.

– Хочешь пойти кофе выпить в пиццерию? Мы вчера такую пиццерию классную с Сашкой нашли, – предложила мне Маша.

– Да что вы все таскаетесь, на свою задницу приключения ищете? Детям вон спать пора.

– Мамо, дети в коляске могут поспать. Мы быстренько!

Мамо, ворча, уходит в гостиницу с Мариной и Еленой направо, а мы с детьми и Машкой – налево по набережной. И снова я ощущаю такую полноту жизни, такую радость и счастье, от всего вокруг, от этой бабы Любы, от Коктебеля, и моря, от влюблённости своей. Мы проходим ларьки с ароматным крымскими мылами и маслами, затем санаторий, рядом с которым растут высоченные вековые, наверно, сосны, тут так приятно идти в теньке, дыша смолистым ароматом, а наши дети подбирают сосновые шишки. А вот музей Волошина, надо мне в него будет обязательно зайти. Наконец, доходим до пиццерии. После жары и уличного шума приятно оказаться в прохладе и тишине под вентиляторами, за красиво накрытым столом, и с ароматом каких-то цветов, заносимым в отрытое окно.