Мария Высоцкая - Когда ты станешь моей. Книга 1

– Так, я домой, мне срочно нужно сделать прическу и маникюр. Ты ко мне забежишь?

– Не знаю. Борю подожду, обещал приехать.

– Он все еще на даче?

– Да, маман припахала его по уши.

– Тогда тем более ко мне приходи, вместе веселее ждать, и у меня у мамки вино домашнее припрятано.

Анфиса подмигнула и, подпрыгнув с пола, провела ладонями по своей талии, покрутившись перед трюмо.

– Я подумаю.

За дверью послышался недовольный голос бабули.

– Все, мне пора, приходи!

– Ладно.

Выпроводив Мартынову, иду обратно на кухню.

– Ты полы вымыла?

– Конечно, – отвечаю, вытеснив ее от плиты и помешав кашу железной ложечкой.

– Отец обещал приехать завтра.

– С этой своей?

– Марина, ты знаешь…

– Я знаю, просто не могу с этим свыкнуться.

– Он еще не старый мужик, ему нужно жить дальше.

– Я все понимаю, бабушка. Все понимаю.

Со смерти матери прошло чуть меньше двух лет, а отец уже нашел себе новую пассию. Елена, врач-онколог, они познакомились при еще живой маме, и иногда мне кажется, что их шашни начались еще тогда. Не могу об этом думать, стискиваю пальцы в кулаки. Отец тяжело перенес смерть мамы. Не знаю, кто для него эта женщина, носовой платок, жилетка, или он действительно что-то к ней чувствует…

Отец с матерью были вместе еще со школы, поженились, когда маме было семнадцать, ее родители подписывали разрешение на заключение брака. После еще десять лет мотались по гарнизонам. Отец был военным моряком, а я поздним ребенком, до меня у матери было три выкидыша, это сильно подорвало ее здоровье. Когда я родилась, папа уже был при звании, сейчас же он и вице-адмирал, и первый заместитель главнокомандующего ВМФ. Серьезный человек, у которого ни на что нет времени.

Мама была рядом с ним всю свою жизнь, но, несмотря на его успехи в работе, не переставала заниматься и своей карьерой. Сразу после родов она продолжила играть в театре. Вся ее жизнь напоминала хорошо поставленный спектакль.

Я не очень помню родителей в те времена, когда была ребенком. Сначала меня воспитывали няньки, потом отец решил, что будет лучше, если я поеду жить к бабушке. Так и случилось, я отправилась в небольшой город в пятистах километрах от Москвы, а родители продолжили строить карьеру.

Поджав губы в такт своим мыслям, я чуть не проворонила момент, когда закипело молоко. Вздрогнув, убавила огонь, высыпая ячневую кашу в кастрюльку.

– Скоро будет готово.

Бабушка одобрительно кивнула, выглянув из-за развернутой газеты, и вновь принялась за чтение, поправив на носу очки.

Помешивая крупу, я задумалась о Сашке. Когда мы учились в школе, от Доронина пищали все девчонки, которых я знала. Многие из этих дам терпеть меня не могли, я ведь вечно таскалась за Саней следом, так пошло с детства, он стал первым человеком, с которым я познакомилась в этом городе. Помню, как его друзья надо мной издевались, обзывали и угрожали у Сашки за спиной, чтобы я больше к ним не приходила. Правда, я сразу же ему на них настучала, после они меня не трогали, видимо, получили люлей. Я всегда воспринимала Доронина как старшего брата, а когда выросла, окончательно поняла, что с ним мне ничего не страшно.

Я верила и верю в нашу дружбу, как во что-то священное, настоящее, когда у тебя есть человек, с которым ты можешь быть собой. Анфи вечно меня к нему ревновала и устраивала скандалы, я же, в свою очередь, ограждала ее от него, чтобы после она не лила в подушку слезы. Доронин не был милым и прилежным парнем, он был бабником, а Анфиска этого не понимала, твердя мне, что с ней он остепенится, ведь она та самая. Наивная.

Смотря на нее сегодня, я поняла, что ничего не изменилось, судя по Анфисиной реакции, она вновь будет липнуть к Сашке, а тот, в свою очередь, не пропустит ни одной юбки.

Наверное, и дружбы нашей уже не будет, будет мое ему вранье, Боря, учеба, домашние хлопоты, взрослая жизнь… никто уже не будет дуть на разбитые коленки и рассматривать звезды в ночном небе.

Тряхнув головой и сведя брови в недовольстве, я яро ощутила этот прилив злости и отчаяния. Словно теперь, когда он вернулся, детство ускользнуло от меня навсегда.

Интересно, он сильно изменился?

В прихожей послышался шорох, и я напряглась.

– Это мы, – грубоватый женский голос стал ближе.

– Леночка!

Бабушка ринулась туда, а я раздраженно откинула ложку в раковину. Не хотела же так реагировать и бабушке обещала, но совершенно ничего не могла с собой поделать. Злость и желчь сжирали изнутри. Эта женщина в нашем доме – предательство чистой воды. Мы предали маму, все вместе ее предали. Прошло же только два года. Неужели отец все забыл? Неужели не любил ее? Эти токсичные мысли не давали покоя и постоянно брали верх.

Я вышла следом за бабушкой. Отец с этой женщиной как раз разулись. Он обнял бабулю, широко улыбнулся мне, протягивая какой-то пакет. Мы посмотрели друг другу в глаза, не посмев притронуться даже на секунду. Я переступила с ноги на ногу, поджимая губы и смотря в пол.

– Марина, здравствуй, – Лена протянула ко мне свои тонкие руки, а мне захотелось отпрыгнуть в сторону.

– Здравствуйте, – натянуто улыбаюсь, чтобы не расстраивать бабулю.

– Ребята, молодцы, что прилетели раньше. Проходите на кухню, – засуетилась бабушка, – Мариша, накрывай на стол, чай пить будем.

Я шмыгнула в кухню, ставя чайник.

– Ой, милая, – наигранно сладкий голосок за спиной, – я тебе платье купила.

Скептически улыбаюсь, стараясь не закатить глаза.

– Спасибо, – киваю, принимая из ее рук коробку.

– Примерь.

– Я потом.

– Марин, – папа выразительно смотрит мне в глаза, не повышая голоса. Но я знаю, он зол. – Лена хотела тебя порадовать…

– Ладно, – получается слегка резковато.

Забираю эту коробку и, закрывшись в комнате, кидаю это недоразумение на софу, снимая с себя одежду.

– Вот так сегодня и пойду, – смотрю на свое отражение в зеркале, напялив платье.

Картинка не для слабонервных. Вытягиваю руку, подмечая, насколько мне велик рукав, защипываю пальцами излишки материала на талии, подтянув подол вверх, чтобы слегка открыть голени. А этот грязно-синий цвет? Он же мне вообще не идет. Проще было бы просто надеть на меня мешок, прорезав в нем дыры. Она явно постебалась.

Переборов гнев, выползаю на кухню, смахивая на чучело. Прокручиваюсь вокруг своей оси, с усмешкой смотря на отца.

– Просто невероятное платье, я обязательно надену его…

Отец раздраженно машет рукой, чтобы я кончала придуриваться.

Елена недовольно фыркнула, про себя, конечно, и почти убила меня своим гневным взглядом. Отцу же мило улыбнулась, быстро спохватившись раскладывать привезенный торт по тарелкам. Нет уж, сидеть с ней за одним столом я не стану. Круто разворачиваюсь и выхожу в прихожую со словами: