Алёна Нефёдова - Перелом любви со смещением

– Я? Боже упаси! Я лучше голодная останусь, чем буду есть это… Но вы правы. Здесь я руки в боки упирать не стану. Но как только мы отойдем, я шагу не ступлю, пока не услышу внятное объяснение происходящему.

– Вы такая красивая, когда сердитесь, – все так же мягко улыбался Андрей, даже не глядя при этом на меня, а жмурясь на яркое полуденное солнце. – Вам идут эмоции. Вы будто оживаете, загораетесь и светитесь изнутри, как лампочка. Но я, наверное, не должен теперь говорить вам комплименты, ведь мы с вами, как оказалось, работаем вместе, а в американских компаниях не приняты слишком тесные отношения между коллегами, верно?

– Андрей, я прекрасно знаю этот прием. И как мать двоих нереально смышленых детей сразу вам объясняю – заговорить зубы не получится. От офиса мы отошли на достаточно приличное расстояние. Никто не увидит и не услышит. Я жду.

Я даже притормозила возле одной из уличных скамеек, намекая на то, что усядусь прямо здесь, если он на ответит на мой вопрос.

– Ох, Таня, это не совсем мой секрет и…

– Андре-е-ей, – с легкой угрозой в голосе протянула я.

– Ну ладно, ладно, – вскинул он руки в “я-сдаюсь” жесте. – Все дело в том, что мою кандидатуру ваша сторона изначально забраковала – мол слишком молодой, опыта маловато, мы поищем кого-то получше. Нашли какого-то поляка, который взвинтил цену на свои услуги вдвое против моего, да еще и затребовал полный пакет – обеспечение жильем, машиной, подъемные, питание и наличие личного ассистента. А когда ему прислали документацию, оказалось, что он не тянет проект. Вообще не тянет. А я тяну. Потому что я только по паспорту молодой, а мозгами уже очень и очень взрослый. Так что когда ваш Ковальски снова обратился ко мне, я сказал, что теперь согласен только при тех же условиях, что были согласованы Штефану: зарплата выше плюс соцпакет. Да еще и кабинет отдельный затребовал. Страсть как не люблю, знаете ли, эти американские опен-топы. Не понимаю, как вы вообще можете в них эффективно работать – ведь сосредоточиться совершенно невозможно. Ну что, мир?

– А причем тут я?

– А при чем тут вы? – удивился Андрей. – Не мог же я сказать, что персональный ассистент мне не нужен вообще, я ж закусил, что называется. А какое может быть основное оправдание для наличия помощника в моем случае? Что я недостаточно бегло говорю на английском. Недостаточно для устных переговоров, с письменным у меня полный порядок, ведь составленную мною документацию и переписку со мной они помнят прекрасно.

Прищурившись, я пронзила его долгим пристальным взглядом. Что-то в объяснениях Андрея казалось мне… принужденным, искусственным. С другой стороны – если отбросить эмоции и мыслить рационально, все выглядело вполне оправданно. Мужская гордость, задетое пренебрежением противоположной стороны самолюбие могли вполне привести к такому решению со стороны Андрея. А ведь он еще и русский. Следовательно, плюсом сверху идет “необъяснимая душа”.

Я вздохнула. Да, нужно признать, что ночной звонок и преследования со стороны неизвестного мне otmorozka здорово увеличили мою подозрительность. А на самом деле все вон как просто объясняется.

– Ладно, – буркнула я. – Мир. Пойдемте уже поедим, раз вышли.

Я снова убедилась в том, что Андрей – прекрасный собеседник, в разговоре с которым можно затронуть любую тему – от политики и истории до анекдотов и забавных историй, приключившихся наяву. Он не боялся показаться смешным, не выпячивал свое мнение, ловко обходил острые углы и не давил собственным мужским превосходством. Бабуля наверняка назвала бы его прекрасно воспитанным молодым человеком. А кстати…

– Андрей, простите за личный вопрос, а сколько вам лет?

– Хм, говорят, мужчине столько лет, насколько он себя чувствует, – незамедлительно отреагировал босс, будто ожидал этого вопроса. – Слышал еще и второй вариант: мужчине столько же лет, сколько женщине, которая его любит. Учитывая, что единственная женщина в данный момент, любящая меня искренне и безусловно, моя мама, лет мне немало. Собственно, и чувствую я себя так же. Но я все же отвечу прямо на ваш вопрос – мне двадцать восемь.

– Сколько? – поперхнулась я. – Простите, не хотела обидеть, но…

– Что? Так плохо выгляжу?

– Нет, нет, прекрасно. Но мне, и правда, показалось, что вы значительно старше.

– Ой, да не переживайте. Мужчинам по большому счету это не так важно. Верно? Ну и продолжая тему возраста, хочу сказать, что ваш любимый мужчина по идее должен выглядеть как студент университета, – и он выжидательно уставился на меня.

– Я… я бы не очень хотела затрагивать эту тему. Но раз уж мы все равно работаем вместе и вы рано или поздно узнаете это, скажу сама. Я в разводе. Полгода как… – я запнулась и от того, что не знала, как умудриться сглотнуть подступивший к горлу ком и тот неожиданного прикосновения.

Рука Андрея была сухой и теплой. Он слегка сжал мою ладонь и тут же выпустил, словно устыдившись своего порыва.

– У нас говорят “если невеста ушла к другому, еще неизвестно, кому повезло”. Простите, что затронул болезненную для вас тему. Если что – у меня с собой есть настоящая русская водка, привез на всякий случай. У вас тут такую не делают. Так что как только захотите напиться от радости – обращайтесь. Все-таки качественный натур продукт и дружеское участие намного лучше антидепрессантов и безличных вопросов даже самого дорогого психолога. И сработает, поверьте, намного эффективнее. Не пора ли нам, кстати, закругляться с обедом?

Я, спохватившись, глянула на лежавший на столе мобильный. Верно! Мы уже почти опаздываем! Катош будет очень недоволен.

До самого офиса мы практически уже не разговаривали. А перед входной дверью Андрей распахнул передо мной створку и воскликнул:

– Карашо! Супер-супер карашо! Здесь, в Америка, бургеры совсем карашо, не так плохо, как в Россия.

Ну вот, а я чуть было не запамятовала, что он у нас русский недотепа.

Створки лифта почти закрылись, когда в них просунулась мужская рука с планшетом курьера службы доставки.

– Простите, сэр, мэм, срочная доставка, – выпалил запыхавшийся паренек, боком протискиваясь в лифт. – Не подскажете, на каком этаже находится…

Я не слышала, что он дальше говорил. Мне казалось, что я внезапно оглохла – в руках курьер держал букет алых, как запекшаяся кровь, роз. Точь в точь таких же, как найденная утром на крыльце собственного дома.

Умом я понимала, что нахожусь на рабочем месте, в окружении множества людей, и здесь мне бояться совершенно нечего, но в голове так и билось рефреном: “Он меня и здесь нашел. Нашел. Он знает даже место моей работы”. Я вжалась в стену лифта, словно букет роз был бомбой, готовой вот-вот взорваться и разнести в клочья нас всех здесь присутствующих.