Джессика Кансоло - Останься со мной

– Хантер? Я говорила ему, что проголодалась. Он любит делать сюрпризы и приносить еду.

Я встала. Эшли покачала головой, а ее глаза переместились на нечто по другую сторону двери – на что-то, что мне было не видно. Я заметила, как она вспотела, несмотря на прохладу в магазине.

– Он… он просил передать, что он твой отец. И он был весьма категоричен.

Я застыла на месте.

– Эш, ты же знаешь, что мой отец умер, – медленно протянула я.

Мы с Эшли дружили уже несколько месяцев, практически с первого дня моего переезда. Я, конечно, не рассказала ей детали его смерти, но она точно знала, что его больше нет.

Судя по поведению Эшли, ей было не по себе. В ответ на мою фразу она слегка кивнула. Челюсти были сжаты, движения скованны. Теперь я не сомневалась: что-то произошло.

В комнате отдыха не было ничего, кроме стола, нескольких стульев, микроволновой печи, небольшого шкафа для документов и доски объявлений с памятками для сотрудников.

– Ладно, я сейчас выйду, – произнесла я достаточно громко, чтобы мужчина, который, как я предполагала, стоял недалеко от Эшли, – человек, охотившийся за мной уже почти год, – услышал меня.

Эшли, которая работала здесь уже много лет и благодаря которой я получила работу, смотрела то на меня, то на маленький шкаф с документами. Я сразу же поняла ее намек.

– Я передам ему, что ты сейчас выйдешь, – объявила она и исчезла за дверью.

Конечно, я не сумела удержаться и не подглядеть. Но стоило мне выглянуть, как пол практически ушел у меня из-под ног. Это был он. Постукивая ногой, он злобно смотрел на всех, кто проходил мимо. Мне даже не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, кто это. Я видела его в кошмарах каждую ночь. Тони нашел меня, и на этот раз без всяких игр.

Он жаждал убийства.

В магазине оставалось несколько человек, но никто не обращал внимания на гостя и его чудовищные намерения. Я чувствовала себя загнанной в угол, хотя Тони меня и не видел. Я не знала, что делать. Бежать – значит подвергнуть опасности людей. Я не могла драться, рискуя потерпеть неудачу и получить травмы. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал, особенно Эшли. Разве подростки, рассматривающие легинсы, беременная мать и ее маленькая дочь должны по моей вине лишиться жизни?

Подбежав к шкафу, я открыла ящик, где обнаружила лишь пачку конвертов. Что же пыталась сказать Эшли?

Дыхание потяжелело, голова закружилась. Тони намеревался меня убить, а у меня против него не было ничего, кроме собственных рук.

Когда я с некоторым усилием закрыла ящик, мое внимание привлек какой-то шум. Я снова открыла его и принялась перекладывать конверты. Внезапно моя рука наткнулась на что-то твердое и внушительно тяжелое. Это был нож для вскрытия конвертов. Пусть он и не был достаточно острым, но я все равно могла использовать его, чтобы отвлечь Тони и убежать. Может быть, у меня бы даже получилось попасть ему в глаз.

Мысленно поблагодарив Эшли, я сунула нож в высокий ботинок и убедила себя, что время умирать еще не пришло. При этих мыслях мой пульс участился.

Я стояла перед дверью, готовясь встретиться лицом к лицу с человеком, который мог положить конец моему существованию. Но прежде чем я собралась с силами, чтобы выйти за дверь и встретить свой худший страх, дверь распахнулась, застав меня врасплох. Я резко отскочила назад. Сначала вошла Эшли. За ней – Тони. Дверь захлопнулась, перекрыв мне кислород.

– Тея. – Улыбка медленно расползлась по его лицу.

Он толкнул Эшли ко мне. В ту же секунду я заметила пистолет. Я замерла, не зная, что делать. Моя прежняя уверенность вмиг улетучилась.

– Дай-ка мне телефон, – обратился он к Эшли.

С бледным от ужаса лицом она протянула мобильник.

Тони разбил его об пол, раздавив ногой для верности. Затем он подкрался ко мне и вдавил в спину холодное дуло.

Эшли посмотрела на меня, и я увидела в ее глазах извинение, хотя в этом не было никакой необходимости. Ей не стоило чувствовать себя виноватой. Это была моя вина.

– Закричишь – ей конец, – отрезал Тони.

Резким движением руки он ударил мою лучшую подругу по голове. Тело ее обмякло, а голова подпрыгнула на полу от удара, – точно так же он когда-то поступил и со мной. Я закрыла рот рукой, чтобы крик не сорвался с губ. Почему-то я знала, что он сделает еще хуже, если я привлеку к нам внимание.

Эшли лежала на полу вся в крови. Голова была повернута под неестественным углом, она походила жертву убийства, которой скоро могла стать на самом деле.

Щеки мои намокли от слез: я поняла, что если Эшли не умерла от удара, то может умереть от раны, если ей как можно скорее не оказать медицинскую помощь.

Тони, вдавив дуло пистолета мне в бок, инструктировал гнусавым голосом:

– Мы пройдем через торговый центр, дойдем до машины. Привлечешь к нам внимание – и я убью любого, кто попытается вмешаться. В следующий раз, когда я тебя поймаю, я буду пытать тебя медленно. Поняла?

Умываясь слезами и все еще глядя на лучшую подругу, которой, вероятнее всего, было суждено истечь кровью и умереть, я молча кивнула. Подгоняемая пистолетом, я неохотно отвернулась от кровавого зрелища и сделала шаг к двери.

– Подожди, – потребовал он.

Зажав мне рот мерзкой рукой, Тони притянул меня ближе. Я и дернуться не успела, как на внешней стороне бедра почувствовала болезненный укол. Я не понимала, что произошло, пока не опустила глаза. Увидев кровь, я ощутила прилив сильного жара – такой, какой мне никогда не доводилось испытывать. Горячая боль пронзила ногу в том месте, куда Тони нанес удар перочинным ножом.

Он выдернул нож, предварительно его провернув в ране, и из моей глотки вырвался крик.

– На этот раз ты не сможешь от меня убежать, – прошипел Тони, обдавая ухо зловонным дыханием.

– А вот это, – добавил он с ликующей улыбкой, – для удовольствия.

Меня охватил ужас: Тони сунул окровавленный палец в рот, смакуя вкус моей боли и страданий. На лице появилась кривая ухмылка; темные глаза загорелись от моего страха и отвращения.

– Запомни: одно неверное действие – и я начну убивать. Шагай.

Убрав руку от моего рта, он вынудил меня двигаться вперед, подталкивая в спину дулом пистолета.

У меня не было возможности оглянуться и посмотреть на истекающую кровью подругу. У меня не было времени думать о боли в ноге. Я просто делала то, что он требовал: вышла из подсобки и двинулась в неопределенное будущее.

Покупатели уже покинули торговый центр. Звучала поп-музыка, воспроизводившаяся на повторе. Хорошо, что в магазине никого не осталось: меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Тони навредил кому-то еще. Ради всего святого, этот человек только что смаковал вкус моей крови! Кто знал, на что еще способен этот псих?