Лея Кейн - Ты меня (не) купишь

Двенадцать лет назад

– Училки-первокурсницы – это просто бомба! – смакует свое больное предвкушение Себ, пока мы несемся по ночной трассе. – Чех, ты только прикинь, они сейчас на все готовы. Это позже недотрогами в узких юбках и закрытых блузках станут. А с годами превратятся в сварливую Марьиванну.

– Да ладно, учителю физры только ботаны присунуть не хотели, – усмехаюсь я, затягиваясь раздобытой другом травой и идя на обгон.

– Валерию Геннадьевичу?

– Ты идиот? Я о Светлане Денисовне. Багажник у нее был что надо.

Себ громко ржет. В старших классах по этой Светлане Денисовне не сохли только девки, но ревновали нас к ней. И это они еще не знали, какие слухи о Светланке ходили. Заглатывала, говорили, не морщась. Но сучка ученикам отказывала. Хочешь трахнуть физручку – выпустись. А когда мы с Себом выпустились, ее уволили. Твари безжалостные!

Тормозим у дома, из которого грохочет музыка. Народу – завались. Даже во дворе толпятся. Себ носком ботинка тушит окурок, а я оглядываю особняк.

– Бля-я-я… Такой же хочу.

– Губу закатай, – усмехается он, хлопнув меня по плечу. – Папаша твой тебе, распиздяю, ни копейки не даст. Брату твоему меньшому домину отгрохает. Он же у вас молодец. Кадет, солдат, по контракту третий год служит. А ты так – дерьмо на лопате.

Дерьмо или нет, а в двадцать пять пора бы кончать с тусовками.

– Ха, ну поглядим! Через жопу вывернусь, но построю себе такую виллу, что весь город охуеет!

– Окей, я у тебя жить буду, – ржет Себ, подталкивая меня к воротам. – Но это лет через сто случится. А свежее мясо нас уже сейчас ждет.

Он прав. Нас ждут первокурсницы педагогического. Пора бы посвятить их в студенточки сакральным трахом.

Пойло на вечеринке само собой – отстой, а без него хер не на каждую встанет. Хотя радует, что девчонки подсуетились облегчить знакомство. Напялили на себя карнавальные маски. В таком случае выбирать проще – фейса не видно, самому можно нафантазировать красотку с обложки модного журнала, достаточно только габариты бампера и сисек заценить.

– Кажется, я нашел себе дырку, – докладывает мне Себ после очередной стопки и кивает на длинноногую блонди в красном мини.

Доска доской. Черт знает, чем она ему приглянулась.

– Э, гондоны оставь! – Дергаю его за руку, едва он делает шаг по направлению к телке.

Пошатываясь, Себ вынимает из кармана ленту и пытается разделить. Я отрываю один, протягиваю ему и посмеиваюсь:

– Тебе хватит!

Похоже, это его даже не задевает. Молча разворачивается, ориентируется, куда шел, но переключается на рыжеволосую кудряшку – низкую и пышную. Допился бедолага! Решаю не задерживать его. В таком состоянии ему и одной резинки много будет.

Тянусь к единственному стакану с какой-то мутью, но рука сталкивается с другой протянутой рукой. Я бы даже сказал – ручкой: тонкой, белой, ухоженной. Длинными пальцами бы на пианино играть.

Поднимаю свою пьяную рожу и вижу улыбающегося ангела в золотистой маске с черным пером. Ее русые волосы крупными кольцами лежат на обнаженных плечах, и я вдруг ловлю себя на мысли, что хочу быть бретельками ее коктейльного платья. Безотчетно протягиваю к ней руку и тыльной стороной ладони провожу по бархатной коже.

Белозубая улыбка меркнет. Незнакомка делает шаг назад, уколов меня ярко-зелеными глазищами. Блядь, почему я уверен, что она красотка? Да, фигура – огонь, сиськи упругие – что-то между твердой «двоечкой» и слабой «троечкой». Ну и хер с ним, зато видно же – свои! Попка торчком, талия – рукой обвить можно. Но лица-то толком не разглядеть!

Твою мать! Пока фантазирую, как отодрал бы ее, она растворяется где-то в толпе.

Подрываюсь с места, расплескав содержимое стакана, который так никому и не достался, и мчусь за ней. Срать на остальных. Ее хочу! Здесь и сейчас!

Кручусь, как умалишенный, наконец отыскав ее мелькнувший силуэт. Тащу себя следом и думаю, что Себ высмеял бы меня, увидев, как у меня слюни текут.

Девчонка поднимается на второй этаж и юркает за дверь ванной. Не позволяю ей запереться, вовремя подставив ногу.

– Ты что себе позволяешь? – возмущается она, своим ярким голосом окончательно выбивая почву у меня из-под ног. Ну точно – будущая училка! Речь уже поставленная, мямлить не будет. А мне так и хочется услышать: «Рома – плохой мальчик. Рома будет наказан».

– У тебя что, татуха? – Указываю на ее шею, где под волосами виднеется рисунок синей бабочки. Просто не представляю, с чего еще разговор начать. – Не возьмут на работу в школу. Выводить заставят.

– Она временная, – напрягается девчонка, пытаясь вытолкать меня за дверь. – Да выйди ты, я писать хочу!

– Я отвернусь.

Она поднимает лицо, оглядывает меня и хмыкает:

– Тебе сколько лет? Вроде взрослый, явно не студент.

– Был когда-то. Уже дипломированный специалист.

– Так пора бы на работу устроиться, семьей обзавестись, а не за молоденькими студентками бегать.

– А ты выйдешь за меня?

Она мотает головой, обессиленно опустив плечи и скрестив руки на груди.

– Слушай, если ты из тех, кто здесь ради секса, то ищи себе другую.

– Почему? Не в твоем вкусе? – Плечом опираюсь о косяк, ногой настежь распахнув дверь. – Ладно, не будем спешить. Давай познакомимся. Я Роман. Братаны Чехом называют. Для тебя просто – Роман Алексеевич.

Она смеется – коротко, но естественно.

– Отлично. Номер банковской карты?

– Быстро ты в роль жены вжилась, – смеюсь в ответ, как дебил завороженный. Ее бы раком загнуть в этой ванной и заставить рыдать от возбуждения, а я тут какое-то знакомство заладил. – Ну? Тебя-то как зовут?

– Угадай, – интригует она.

Вот мерзавка! Играет со мной, даже не догадываясь, что у меня член уже гудит от напряжения.

– Бабочка, – выдаю с ходу.

– Вау! Действительно дипломированный специалист.

– Я же говорил – профи, епта!

Она осуждающе кривит губы от крепкого словечка.

– Плохие учителя были у тебя, Роман Алексеевич. Даже грамотной речи не обучили.

– Так в чем дело? – Я делаю шаг вперед, надвигаясь на Бабочку и заставляя ее пятиться. – Обучи ты. Папаша у меня при бабосах. Оплатит любимому сыночку репетиторшу.

Бабочка усмехается, выставив вперед руку и упершись ладонью в мою грудь.

– Ты меня не купишь, Роман Алексеевич.

– Еще как куплю. Не сегодня, так в другой раз.

– Ну если только лет через десять-двенадцать, – уверенно заявляет она.

– Я подожду. Уверен, ты и тогда будешь такая же охренительная.

– Лишь бы ты стал самостоятельным. А то вдруг папа престарелому сыну своих бабосов не отвалит.

Ах ты ж ежик колючий! Я уже залип на эту девку. Только она хоть и язва, а однозначно – целка. Но не настолько же я козел, по пьяни лишать девственности понравившуюся красотку, да еще и в чьем-то доме, где на каждом шагу гордые обладатели и разносчики венерических.