Любовь Попова - Замуж за бывшего

Проснулась от телефонного звонка.

Потянулась за смартфоном, еле продирая глаза, скорее всего покрасневшие от слез, которыми я сильно увлажнила подушку.

– Слушаю.

Приемная мать Никиты, Ольга Михалевская снова просила денег и я, немедля помчалась в банк переводить в Белгород сумму, как всегда, большую, чем требовалось.

И не чувство вины двигало мною, а желание сделать жизнь Никиты прекрасной. Я хотела, чтобы он никогда ни в чем не нуждался.

Выстояв положенную очередь и улыбнувшись женщине за стеклом, я невольно сравнила ее с Ольгой. Такая же приятная на вид, за сорок с прической горшком на голове.

Я помнила ее еще по роддому, когда тетя Маша привела их с мужем в отдельную палату забрать моего ребенка.

Маленького, розовенького, ростом – пятьдесят три сантиметра и весом три с половиной килограмма. Идеальный малыш с рыжим пушком на головке и еще мутными голубыми глазенками.

Он тогда славно причмокивал налившуюся молоком грудь.

Меня толкнули плечом на перекрестке, где я переходила дорогу, вырывая из водоворота мыслей о прошлом, которые по возвращению в Москву окружали меня все чаще.

Могла ли я что-то сделать? Дала бы Никите, то, что дала Ольга с обеспеченным мужем?

Муж недавно стал инвалидом и деньги в их семье резко пошли на убыль. Я узнала об этом от самой Ольги, с которой переписывалась все десять лет. Социальные сети и благо, и зло.

Удивительно ли было то, что я тут же бросила престижное место в журнале National Geographic и вернулась в Россию работать в женском бульварном издании? Нет.

Я не могла оставить сына, пусть теперь и чужого на произвол судьбы. Тем более что у меня появилась возможность наблюдать за тем, как он растет, играет в футбол, так когда-то любимый Юрой.

О нем, я кстати не беспокоилась, почему-то была уверена, что он, как и многие детдомовцы стал бандитом.

Нам просто негде было пересечься.

****

В квартире после небольшой уборки, стала ходить из угла в угол, как неприкаянная. Тело наливалось тяжестью, сердце гулко билось в груди, отражая мое беспокойство.

Страх, вроде бы ничтожный, но он был со мной и вызывал в мозгу вопросы, не дававшие покоя: Зачем я пошла в отделение? Что это мне дало?

Кто такой этот «тарзан» и почему на его грубость, мое тело отзывалось точно так же, как десять лет назад с Юрой.

С этими мыслями я и легла спать, завернувшись в свою самую теплую фланелевую пижаму и надев шерстяные носки. Дома не было холодно, но мороз то и дело мурашами пробегал по коже. Заболела?

Уже второй день подряд проснулась от настойчивого звонка. На этот раз в дверь. С трудом оторвала голову от подушки, села и потерла глаза.

– Да, кто там такой охамевший?

Подруг, как таковых у меня не было, а залить соседей я не могла. Посмотрев на часы и увидев, что доходит только семь, нахмурилась.

Еще час могла спать спокойно.

Изверги.

Собиралась я на работу всегда быстро, поэтому была лишняя минутка поваляться в постели. Сразу возникли воспоминания о том, что когда-то именно Юра любил будить меня пораньше, и перед своей тренировкой получать утренний минет.

Замерла на пороге, невольно осматривая свою квартиру и окно, где рассвет, зачинался над Москвой-рекой.

Мне это жилье с приличным ремонтом, достаточно дешево нашли люди из посольства. Я, конечно сама все покупала: мебель, вещи, но как-то быстро, неосознанно. Тут все было так безлико. Современно и сухо. Я даже за пол года не смогла ее как следует обжить.

И почему я нигде не могу почувствовать себя дома. Почему меня, как вилами скребет чувство, что я везде чужая.

– Да, иду! – раздраженно крикнула я, когда звонки прекратились, и началась долбежка в дверь. Да, такая словно там собрались все демоны ада, чтобы забрать душу, что я однажды продала, влюбившись в дьявола.

И тут вспышкой света пришло осознание. Дьявол. Я застыла, словно врастая в пол, покрытый паркетом.

Он был там, за дверью. Он узнал о заявлении и пришел требовать ответа.

Постаравшись не впадать в панику, я медленно подошла к двери и посмотрела в глазок. Коридор чистый, светлый в голубых тонах был пуст, а потом, почти отбросив меня вибрацией, дверь снова сотряслась от удара, и прозвучал до ужаса, до трясущихся коленок, знакомый голос:

– Меллиса, открывай, я знаю, что ты за дверью.

А потом перед глазком появился он.

Кошмар всей моей жизни.

Неправильная, болезненная любовь.

Насильник, чуть меня не изнасиловавший на мокром полу сортира. И если пьяной в темноте клуба я его не узнала, то при свете не могла не понять, что…

Самсонов Юра снова вернулся в мою жизнь.

Взглянув на себя в зеркало, увидела бледное до самых корней волос, лицо.

«Мне пи*дец!!!»

Глава 13.

"Мне пиздец..".

Эта мысль барабанной дробью билась в мозгу, отдаваясь во все тело. Оно просто напросто похолодело.

Дверь сотряслась от нового удара и я, собрав в кулак всю силу воли, решила открыть. Ну, а что? Мы ведь уже взрослые люди.

У нас есть полиция, если что в кухне есть нож, на крайний случай можно заорать и мужчина из соседней квартиры, уже не один месяц меня клеящий придет на помощь.

Чем быстрее я открою и поговорю с ним, тем быстрее снова избавлюсь.

Забуду, как страшный сон. Снова. А забуду?

Все замерло, кажется, даже демоны за дверью затаились.

Провожу дрожащей рукой по волосам и лицу, стирая последние следы сонливости, чтобы потянутся к двери.

Открывала медленно, так, словно в страхе пробиралась по лесу.

Юра изменился, теперь я понимаю, почему я сразу не узнала его. И дело даже не в темном освещении или дредах, которых теперь не было.

Дело было в нем самом. В раздавшихся плечах, еще больше ожесточившихся глазах, твердой линии рта, и руках, судя по размеру одним движением, способных свернуть человеку шею.

Не просто человеку, мне. Раньше он был юношей, теперь передо мной стоял мужчина. Властный, жестокий, привыкший повелевать.

– Привет, Рыжуля.

– Здравствуй, Юрий.

Голос конечно тоже. Стал глубже, ниже, словно раскатистый гром в летнюю удушающую жару. Такую же, что у меня в теле.

Воздуха почти не осталось, а сердце вот вот вырвется из груди.

Зовите срочно доктора, больная снова залипла на насильнике.

Эта мысль меня отрезвила.

Он насильник. Таким был, таким он и остался.

И взгляд. Он снова меня раздел, трахнул, одел, нагнул и заставил сосать. И все, одним только взглядом. Не человек, животное.

Я перестала глазеть и, нахмурившись, сложила руки на груди.

– Зачем пришел?

– Соскучилась? – сыронизировал он и ухмыльнулся. – Приехала в Москву, а старым друзьями не сообщила.

– Напомни мне, когда мы стали друзьями? – Его насмешливый тон в край выбесил, и я встав на изготовку, начала стрелять обвинениями. – Не тогда ли, когда ты меня насиловал, или может быть когда избивал, а нет, – закатила я глаза. – Наверное, когда за гипотетическую измену, чуть не отдал на растерзание своре похотливых ублюдков? Мне нечего тебе сказать, уходи!