Аля Кьют - Цена любви

Не сдержался.

Все Андрюха виноват, конечно. Я еще не успел спланировать, как увести Дарину из клуба по-тихому, как Разгуляев потянул к ней свои похотливые лапы. В его жесте не было ничего криминального. Он собирался погладить ее по щеке или взять за подбородок, кажется, даже спросил разрешения. Но я не мог позволить ей согласиться. Никто не имеет права трогать то, что принадлежит мне.

Глаза заволокло пеленой безумия. Я сократил расстояние между нами в три широких шага, вырос за спиной Разгуляева и рявкнул:

– Андрей, руки!

А сам смотрел только на нее. Эти глаза олененка Бемби, невинно удивленный взгляд. Она одна такая.

– Брось, Кир. Мы просто болтаем. – Разгуляев показал мне открытые ладони, тут же отодвинувшись от Дарины. – Рин, это Кирилл. Вы знакомы? Скорее всего, нет, ты же первый раз.

– Видел я, как вы болтали, – огрызнулся я, игнорируя незнакомое имя. Рин? Черт… Ей идет. Бестия. – Не надо лапать новичков. Это плохо сказывается на репутации клуба.

– Ни-ничего страшного. Он спросил разрешения, – пискнула Дарина еле слышно.

Ее щеки просто пылали, а глаза опустились, не выдержав моего пристального взгляда.

– И ты… – Я поспешил поправиться. – И Вы позволили?

– Нет, Мастер, – шепотом.

– Кирилл! – Тут же схватил меня за рукав пиджака Андрей. – Сделай скидку. Она новенькая.

– Тебе сделаю, Андрей. А новеньким нужно учиться на своих ошибках. Пройдемте, юная леди.

Я мотнул головой, веля следовать за мной, и пошел в сторону свободных апартаментов. Сегодня был аншлаг. Откуда столько народу в клубе? Что все эти люди делают в Москве в середине лета? Валите на курорты.

Мне пришлось подняться на второй этаж. Плохо. Очень плохо. Скорее всего, нас тут никто не услышит, и я смогу взять ее как угодно. После наказания, разумеется. Войдя в первую попавшуюся комнату, я обернулся. Дарина прикрыла за нами дверь и прижалась к ней спиной.

Она замерла, не двигалась, смотрела на меня как кролик на удава, и этот затравленно зачарованный взгляд сделал меня еще тверже.

– Ты в своем репертуаре, – проговорил я, сбрасывая пиджак на кровать. – Рвешься в экшен, но при этом не удосужилась изучить протокол.

– П-простите, Мастер, – усугубила она свое положение.

Я воздел глаза к небу.

– Ошибка, Дарина. Я не твой Мастер больше.

– Я не Дарина, – ответила дерзкая девчонка, задрав нос. – Меня зовут, Рин Шоу, Мастер.

– Я – Не – Твой – Мастер! – отчеканил я грубо, повышая голос. – По протоколу ты обязана обращаться ко мне «сэр». Никак иначе.

Улыбка тронула ее полные губы. Что она сделала с губами, вашу мать?

– Не мой Мастер. Я поняла. Но все такой же зануда. Говорят, постоянство – признак мастерства, – и добавила с издевкой, – сэр.

– Ошибка в обращении – дважды. И дерзость. Ты понимаешь, что я обязан тебя наказать?

– Вы же не мой Мастер, сэр.

Я глубоко вздохнул, призывая терпение, как благо для меня. И для нее.

– Я наблюдатель. Ты должна соблюдать протокол вечеринки, раз уж имела глупость и наглость явиться на нее.

– Простите, сэр. Мне не дали протокол.

– Меня это не волнует.

– Неудивительно. За ошибку в обращении при экшене – от трех до пяти ударов? За дерзость столько же, насколько я помню. На усмотрение доминанта.

Дарина опустилась на колени, склонила голову, готовая покорно принять наказание. Мои кулаки сжались.

Я сел на кровать, снял часы, запонки, бросил их к пиджаку, закатал рукава.

– Спусти брюки с задницы и ложись поперек моих колен.

Я хлопнул себя по ноге вместо приглашения.

– Сей-сейчас, – пролепетала Дарина.

– Нет, мать твою, завтра! Немедленно, – заорал я, теряя терпения, злясь на себя даже больше, чем на нее.

Когда я орал последний раз? Когда наказывал ее за воровство. Проклятье, это плохая ассоциация.

Дарина поднялась, непослушными руками стала расстёгивать свои сексуальные брючки. Господи, я даже не удивился, обнаружив, что на ней нет белья. Засранка!

Я прикрыл глаза, когда она улеглась на меня. Что мы там собирались делать? Ах, да. Наказание.

– Считай вслух и благодари, – выдавил я, стараясь унять волнение в голосе.

Доминирование и контроль, Салманов.

Ага.

– Вы не озвучили количество ударов, сэр. До скольких считать? – поинтересовалась Дарина тихо, но все так же ехидно.

Мой личный сладкий демон.

– А у тебя проблемы с цифрами? Считай. Все, что дам, все твое.

Я занес руку и шлепнул по заднице.

– Один. Спасибо, сэр.

У меня зашумело в ушах, помутился разум, расфокусировалось зрение.

Большая ошибка, Салманов. Стоп. Просто стоп.

Но я игнорировал совет, отключающегося здравого смысла и шлепнул ее снова.

– Два. Спасибо, сэр.

Точно, это финиш.

Рин

Я сразу поняла, что это не наказание. Кирилл бил меня сильнее даже в первый раз, когда я, глупая и наивная, опоздала домой с шопинга и игнорировала его приказ о депиляции. Те удары ладонью, конечно, тоже не сравнить с ремнем или кнутом, но они были болезненные, жесткие, резкие. Они были наказанием. Физическим и моральным.

А сейчас…

Что это такое? Не похоже на подготовку, не похоже на наказание. Зато очень напоминает эротическую порку. Пожалуй, чуть сильнее, чем мне нравилось, но в этой обжигающей боли что-то есть. Только ведь Салманов велел считать и благодарить за кару, а я… Я же возбуждаюсь.

Честное слово, я бы хотела проникнуться своей ошибкой, раскаяться, но вместо этого кусала губы, чтобы не стонать, называя цифры. На двадцати моя сдержанность приказала долго жить.

– Двадцать один, – бессовестно прохныкала я. – Спасибо, сэр.

И оттопырила задницу, прося еще ударов по разгоряченной коже.

– Ты хочешь еще, да? – безошибочно прочитал мои желания Кирилл.

– Да, пожалуйста.

Я заерзала, чуть задела его пах. Ох, он возбужден.

Вместо очередного шлепка Кирилл погладил меня по попе. Я захныкала снова, забывая правила, желая себе еще этого болезненно сладкого экстаза.

– Пожалуйста, что?

– Пожалуйста, сэр. Отшлепайте меня. Я такая плохая девочка.

– Вот уж точно!

Он снова погладил, заставляя меня скулить и стонать.

– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Кирилл шлепнул меня по влажным половым губам.

– Встать, – приказал он, спихивая меня с колен на пол.

Едва я поднялась, Салманов толкнул меня к стене, сгреб в объятия, прижимая к себе, и набросился на мой рот. Я перестала чувствовать пол под ногами, так крепко обнимал Кирилл. Его губы терзали мои. Нам обоим не хватало воздуха. Но я предпочла бы задохнуться, чем лишний раз оторваться от его рта. Кирилл проталкивал язык мне в рот, кусал и посасывал губы, вдавливал пальцы, оставляя следы на коже.

Самая сладкая боль.

Чистейший экстаз.