Светлана Багрянцева - Стань моей Амаль

Двое мужчин в чёрных балахонах закрыли гроб крышкой. Алим нажал на красную кнопку на стене. Открылась дверь печи, и заработал железный транспортёр.

Через некоторое время сын поставил урну с прахом в соседнем помещении в специальную нишу. Затем закрыл её плитой с именами родителей.

Понурив голову, Алим вышел на улицу.

– Поехали, Джабира, – сказал жене, и та поспешила за ним.

Они отправились домой, а за ними вереница машин. Здесь в основном были мужчины и всего несколько подруг матери. Алим знал, что они придут, поэтому приказал накрыть для них в отдельной комнате. Как только приехали, Джабира увела их туда.

Мужчины же расположились в столовой. На столе хватало всего и всем, разве что здесь не было вина. Всем наливали виноградный сок, кто-то попросил чай.

Через час люди стали разъезжаться. Николаус отправился в гостиницу, а Алим в больницу.

***

Джалиль лежал на постели бледный, накрытый белым покрывалом, весь опутанный проводами. Противно пищала аппаратура, но она давала понять, что сердце больного бьётся. Алим стоял у него в ногах, когда зашёл доктор.

– Доброго времени, уважаемый Сабир.

– Доброго, господин Алим. Могу сказать, что пока всё идёт неплохо.

– А сколько будет длиться кома?

– Только Всевышний знает. Кто-то может очнуться через пару дней, а кто-то спит годами. Но для него пока так лучше. Спина немного заживёт, и ему не придётся терпеть сильные боли, – ответил доктор.

– Наверное, вы правы, я в медицине не силён.

– Вы можете посидеть рядом с ним. И ещё, побольше разговаривайте с ним, он это почувствует, – сказал доктор и ушёл.

Алим, подвинув стул к кровати, сел рядом с больным. Он осторожно коснулся ладони брата и произнёс:

– Джалиль, настали скорбные дни в нашем доме. Ты ещё не знаешь, но сегодня я провёл церемонию в храме скорби. Я потерял обоих родителей, как и ты, брат. Но я не хочу потерять ещё и тебя. Моё сердце разрывается от горя. Моя душа полна черноты, не дай горю затопить мой разум окончательно. Вернись ко мне, брат, пожалуйста, молю тебя.

Джалиль не ответил и даже не пошевелился, только размеренное пищание аппаратуры давало понять, что он всё ещё жив.

Мама, как всегда задерживалась на работе. Аля сделала уроки и сейчас слушала музыку на ноутбуке. Почему-то выбрала «Адажио соль-минор» Томазо Альбинони. Стало настолько грустно, что по щекам без спросу потекли слёзы. Она подтянула колени к груди и положила на них голову. В таком виде её и застала мама.

– Алечка, что случилось, тебя кто-то обидел? – заволновалась Ирина.

– Нет, – хлюпнула носом девушка.

– А почему плачешь? Ты не скрывай, скажи, если что-то не так? Мы ведь можем разобраться во всём вместе, ты же знаешь, – Ирина присела рядом и погладила по голове.

– Скажи, мам, – а тебе бывает так грустно, что хочется выть как волк? Вроде бы всё хорошо, а вот так вдруг накатило, что прямо тошно стало, бывает?

– Конечно, бывает. Но я в такие моменты стараюсь отвлечься, чтобы не впадать в депрессию. Например, если лето, то хватаю Маринку за одно место, и мы едем к ней на дачу полоть грядки, – улыбнулась мама.

– Шутишь?!

– Ну, не совсем. Один раз так и было. А если ты будешь слушать такую депрессивную музыку, то твоё состояние быстро не пройдёт. Позови Катю куда-нибудь сходить, завтра ведь выходной.

– Во-первых, это – Томазо Альбинони, мировой классик. Во-вторых, уже не лето, и у Кати нет грядок с капустой. В отличие от тёти Марины у них вообще дачи нет, – провозгласила дочь.

– Эх, и в кого ты у меня такая? Я в твоём возрасте за мальчиками бегала, а ты читаешь романы и слушаешь классику. Я вот, например, её не люблю. Хотя знаешь, вспомнила, мой прадедушка играл на скрипке в ресторане. Это ещё до войны было.

– Ну, вот, а ты спрашиваешь откуда. Я сварила ужин, только, кажется, слегка пересолила, – буркнула недовольно.

– Твои слёзы упали в кастрюлю? – улыбнулась женщина.

– Почему? Вовсе нет, – удивилась Аля.

– Это выражение такое. Потому что если бы у тебя был парень, я бы сказала, что ты влюбилась.

Мама ушла ужинать, а Аля задумалась над её словами. «Да, нужно действительно отвлечься. Почитать книгу, например». Так как в квартире стоял роутер, девушка закрыла ноутбук и улеглась на свою кровать со смартфоном. В последнее время Аля редко покупала книги. Зачем, когда всё есть в интернете? И потом романы про средневековье уже надоели. Она открыла сайт, где писали книги любители, а затем продолжила читать одну из книг. Ей очень нравились эти книги, но она не могла иногда понять написанного. Может в силу того, что ещё даже не целовалась ни с кем. «И вот как это? Разве такое может быть? Он весь такой жестокий. Она такая боится его, и в то же время смотрит на него и думает, ах какие у него пухлые губки. Две совершенно противоположные эмоции. Как возможно одновременно бояться человека и хотеть с ним переспать? Эх, если бы знала мама, какие книги я читаю».

***

Алим зашёл в палату. Возле кровати брата сидел парень, нанятый в качестве сиделки, и читал книгу вслух. В их стране было строгое разделение, часть больницы только для женщин, часть для мужчин. И те, и другие не пересекались даже. В мужском отделении работали строго мужчины, как и наоборот. Так как женщинам было не принято работать, то для них нанимали врачей и медсестёр из других стран.

– Доброго времени, господин Эйрани, – парень оторвал взгляд от книги.

– Доброго времени, Рауф. Как мой брат?

– Доктор говорит, что для его положения более чем хорошо.

– Это радует, но уже месяц прошёл. Хорошо, иди ужинать, я посижу с ним.

Рауф поспешил уйти. Он почти постоянно находился при пациенте. Ему даже кровать поставили в палате, чтобы он мог спать. Хотя господин Эйрани не пожалел денег на оплату его услуг, поэтому юноша был всем доволен.

Алим сел на стул и посмотрел на книгу, оставленную на тумбочке.

– Питер Уоттс. Ложная слепота. Серьезно?! Похоже, юноша увлекается научной фантастикой. Наверняка ты негодуешь про себя, брат, ведь ты никогда её не любил. Но не надейся, я даже ничего не скажу Рауфу. Может быть, тебе надоест, и ты, наконец, очнёшься, лишь бы больше это не слушать. Прости, Джалиль, что прихожу не часто, но на меня навалилось столько дел на фирме. Я скоро ночевать в офисе буду. А у Икрамчика режутся зубки. Джабира всё время ворчит, что ей надоел его плач. Просит хоть раз посидеть с ним целый день. Интересно, а что же она тогда делать будет? Две служанки в доме. Убирают, готовят еду. Единственное, что в выходные ей приходится всё делать самой. Но слугам тоже нужен отдых. Ах, Джалиль, если бы ты женился, она бы проводила больше времени с другой женщиной. А так ей, видите ли, скучно. А общаться со слугами она считает ниже своего достоинства. Если бы мне раньше кто-то сказал, что у неё такой характер, я бы даже думать о свадьбе не стал. Но она красивая, и я люблю её, непонятно только за что. Джалиль, выздоравливай поскорее, мне без тебя тяжело. Лучший аналитик в нашей фирме, несомненно, только ты.