Кристина Воронова - Охота на красивого

– Аппендицит. Будем резать, – повторил и он коронную фразу этого дня. – Созвонитесь со своими родителями, пусть вам привезут паспорт и необходимые вещи. Ну там халат, зубную щётку, тапочки, кружку с ложкой. Он посмотрел ей прямо в глаза: – Запомните, вам пока нельзя кушать, так как, скорее всего, вам будут делать операцию: вырезать аппендицит. Можно пить только минеральную воду без газа. А сейчас вы обе идите в комнаты пятнадцать и тринадцать, – сдадите анализ крови и мочу.

В палате Лера сразу же познакомилась с хорошенькой блондинкой лет тридцати – соседкой по койке. Той должны были вырезать жёлчный пузырь, где появились камни. Но женщина держалась уверенно, сообщив, что она сама договорилась насчёт госпитализации и проведения операции.

– Конечно, придётся заплатить, – мило улыбнувшись, сообщила ей блондинка. – Я уже и деньги приготовила. Я ведь не хочу быть изуродована шрамом! Можно ведь сделать большой надрез, а можно вытянуть жёлчный пузырь через небольшие дырочки. Но это стоит дороже, конечно!

Кроме боли, Леру жутко мучил страх перед будущей операцией. К тому же, лежащая в палате студентка, которой уже вырезали аппендицит, начала рассказывать всякие страшилки о том, что местный наркоз может не подействовать, но тебя всё равно разрежут, даже если ты будешь кончаться от боли. Лера очень явственно представила себе ощущение режущего её скальпеля… Ей стало совсем плохо. К тому же у неё почти не было денег – с собой она взяла лишь небольшую сумму. Она знала, что мать, как всегда, скажет, что «Всем тяжело» и «У меня тоже нет денег!»

– Слушай, если хочешь, я одолжу тебе карточку, позвони родным, – предложила блондинка Аля, тронутая страдальческим выражением её лица.

– Спасибо! – с облегчением поблагодарила она, принимая карточку. – А то у меня ничего с собой нет. Понимаешь, когда я шла сегодня утром на работу, я и не предполагала, что могу сюда попасть.

– А я вот знала. Я понимала, что рано или поздно мне придётся удалять жёлчный пузырь… И, мне сказали, что лучше раньше, чем позже. Аля тяжело вздохнула. – Врачи рассказывали, что после операции какие-то другие органы будут выполнять функции моего жёлчного… Хотелось бы верить… но что-то не вериться. Ума не приложу, как я буду без него жить!

… – Мама, я тут в больницу попала, – начала Лера, позвонив к матери на работу. – Привези мне, пожалуйста, халат, тапочки, кружку с ложкой и деньги. А ещё паспорт. Еду можешь не нести, так как мне нельзя есть.

– Допрыгалась! – проворчала мать в трубку. – Вот что значит быть старой девой: всякие болячки начинают цепляться. Это у тебя из-за воздержания, можешь мне поверить. А я ведь тебе говорила, я ведь тебя умоляла: найди себе хоть кого-нибудь! Но нет, ты же меня никогда не слушаешь! А годы идут… Ты знаешь, сколько молодёжи умирает от всяких болячек и несчастных случаев? Хочешь умереть девственницей?!

– Мама! – простонала Лера. – Знаешь, как у меня болит живот? Я сейчас не в состоянии выслушивать твои нотации! К тому же за мной очередь. И всем этим людям тоже очень надо позвонить!

– Ладно, – смилостивилась Людмила Ивановна Болецкая, – но я смогу приехать только после работы.

– Неужели тебя по такому случаю не отпустят домой пораньше? – разозлилась Лера. Ей уже надоело, что кроме нотаций по любому поводу (и без повода) она почти ничего от неё не получала. Деньги она зарабатывала себе сама, ещё и папа высылал каждый месяц, а мать… Мать была кукушкой. – Неужели я тебя так часто о чём-то прошу? Блин, ты бы, наверное, и на мои похороны с работы не стала бы отпрашиваться. Как же, работа важнее!

– Старые девы становятся истеричками, – сообщила ей мать нравоучительным тоном. – Хорошо, я попробую отпроситься.

– Да, ещё привези мне телефонную карточку, тут нет бесплатных телефонов.

После беседы с матерью Лера тут же перезвонила Тане Песочной, хоть и ощущала угрызения совести, что так бессовестно пользуется чужой добротой и карточкой.

– Привет, прикинь, я в больницу попала! Когда троллейбус догоняла, у меня живот разболелся, думала – умру, – взволнованно затараторила она.

– Да? А я вот с таким мальчиком познакомилась в метро – ты не поверишь! Такой лапочка! У него совершенно отпадная мобилка и потрясающая золотая цепочка. А какие у него глаза, а губы! Просто кино-герой.

– Солнце, я говорю с чужой карточки и не могу выслушивать подробности твоих новых приключений. Слушай, может заедешь ко мне? Мне тут так тоскливо, так одиноко. Я просто с ума схожу!

– Извини, но у меня сегодня вечером свидание, а мне ещё нужно подготовиться к нему. Я так и не решила, что надену. Может, ты что-нибудь посоветуешь? Ты ведь знаешь мой гардероб.

– Давай я потом тебе посоветую… когда выпишусь. Кстати, мне, скорее всего, будут операцию делать. Аппендицит вырежут. Врачи сказали, что у меня все симптомы воспалённого аппендицита.

– А, ну тогда пока, – Таня поспешно положила трубку.

Оглушённая, потерянная, разочарованная, – Лера позвонила Ане.

– Привет, угадай откуда я тебе звоню?

– Неужели из постели? Ты там с мальчиком? И как его зовут? Или ты ещё у него не спросила?

– Да, ты удивительно проницательна: я только что лежала в постели. Я сейчас в больнице.

– Что с тобой? – голос Ани не радовал богатством эмоционального спектра. Он был холоднее айсберга.

– Аппендицит. Жутко живот болит. Я даже испугалась, думала… думала, что умираю.

– Аппендицит лучше, чем беременность. Аборт не придётся делать. Так что тебе ещё повело.

– Беременность мне пока не грозит. Может, ты заедешь ко мне? Мне так одиноко… так страшно.

Лера ощутила, как по её щекам катятся слёзы, и длинный больничный коридор медленно расплывается у неё перед глазами.

– Не знаю. Скорее нет, чем да. Мне завтра надо в вуз – контрольные завезти. А их ещё надо купить. А я всегда откладываю на последний день.

Третей подруги, Саши Пугаловой, вообще не было дома.

«Небось шалавится с кем попало, как обычно», – сердито подумала Лера. Она в сердцах швырнула трубку и пошла в палату по коридору, где разгуливали медсёстры, врачи, больные и сквозняки. Жизнь показалась ей медленной дорогой в ад.

… Придя в палату, Лера обнаружила, что восемнадцатилетнюю Катю окружили родственники. Они буквально забросали её кровать кульками с дорогой снедью, навезли разных нужных вещей.

– На выходные у меня вечеринка, я всё равно отпрошусь, – говорила она матери. Вскоре вошёл молодой врач и предупредил Катю, что именно ей не следует кушать. Выходило, что практически всё. И курить тоже запретил.

Не успел врач выйти, как Катя принялась уминать разные вкусности: киви, апельсины, сырые сосиски, оголяя их от прозрачной шкурки. Всё, что ей запретили. Причём в таких количествах, что ошалели все.