Таня Стар - На крыльях страсти. Кома. Часть 2

Возможно приобретенная свобода, лишь вынужденная мера.

«Так на чем я остановилась? – ощутив прилив сил, я немедленно ринулась на баррикады воспоминаний. – Начну сначала… кто я? – Память не подвела, я еще помнила собственное имя. – Я Раиса!»

Теперь я это знала точно. Но попытка выстроить собственную биографию превратила подробности жизни в кашу из мемуаров. Мысли копошились, словно навозные черви. Я тихо сходила с ума, пытаясь хоть как-то упорядочить цепь последних событий.

День начала страданий явился самым ярким воспоминанием. С утра он не отличался от других дней, которые закономерно повторялись.

…Монотонный звонок будильника предупредил о наступлении нового дня. Далее утренний «моушн», оживление организма кружкой горячего кофе с бутербродом из абрикосового джема на ароматном тосте.

Уложив волосы в причёску отточенными движениями рук с помощью фиксирующих средств и фена, я искала наряд соответствующего настроению. Неоднократная смена отняла драгоценное утреннее время, что раздражало.

Выверенные и отработанные до автоматизма жесты, как у робота, экономили время для приведения внешности в готовность номер один.

Не был исключением легкий поцелуй мужа в щеку перед уходом на работу. На сентиментальность банально не хватало времени. А зря!

…Сердце сжалось от жестокой реальности. Внезапно я поняла, что моя любовь к мужу затерялась в жизненном хаосе и испарилась. Когда зародилось отчуждение, я не вспомнила. Выуживая правду, я путано блуждала по истории любви.

Понимая, что настоящее изменить невозможно, я похолодела, задохнулась от безысходности и мысли, – какой я оказалась дрянью. Ещё мгновение и я бы умерла от стыда из-за совершенных поступков.

…За дверью дома меня ждала дорога с пробками, работа с авралами, накопившаяся усталость к концу дня, солидная зарплата в следующем месяце, которую некогда тратить из-за отсутствия времени.

Ритм жизни не удивлял, а наоборот полностью устраивал. Единственное чего не хватало в круговороте жизни, – детского крика и беготни, шумных игр, потому что дочек, Катюшу и Дашеньку, я оставила на попечение мужа и матери. При любой возможности я отправляла малюток к бабушке на дачу.

Сюрприз поджидал за дверью, как разбойник и нанёс сокрушительный удар по самолюбию и по привычной жизни. После напряжённой работы, дома меня ждала картина «Неждали».

В стельку пьяный Адам ошеломил потрёпанным видом, сразил наповал мрачным настроением. Последний раз несоизмеримое с жизнью опьянение я наблюдала в его студенчестве.

Пока я готовилась выразить презрение к его алкогольному бунту, он несуразно высказался в мой адрес и, не дожидаясь моей реакции, ретировался, оставив за собой шлейф недосказанности.

Я оцепенела, язык намертво прилип к нёбу, глаза в недоумении рыскали по мебели в поиске оправдания его поступка.

Судьбоносное решение, перевернувшее жизнь, муж вынес без моего участия.

С проклятого дня жизнь разделилась на «до…» и «после…» и летела на огромной скорости в тартарары.

…С трудом восстанавливая пробелы в памяти я, то уносилась в детство, то ясно помнила семейную жизнь, но последние часы жизни истерлись из памяти, казалось навсегда. Ералаш из воспоминаний прошлого и настоящего не давал полного представления о моем существовании.

Мучительно копаясь в истории, я не смогла восстановить цепочку событий ввергших меня в коматозное состояние. Похоже, диагноз я установила правильный. Иначе я не могла объяснить состояние не стояния.

С трудом составляя пазлы раздробленной картины, я легко оставила бренное тело и зависла над ним.

«О чудо! Я умею левитировать», – и оценила себя со стороны.

О, да! Природа наделила меня прекрасной, весьма симпатичной внешностью. Светлые от природы волосы, голубые глаза, неплохая фигура, тонкие губы с красивым изгибом, слегка вздёрнутый нос, это принадлежало телесной оболочке находившейся до недавнего времени в гармонии с внутренним миром.

Эфирное тело вернулось в неподвижное бревно. Раздражение нарастало, потому что я не могла подняться и начать новый день, но мозг работал исправно и выдал фееричные воспоминания.

Я помнила моменты, когда жизнь летела в тартарары до дня встречи с одноклассниками.

Что я забыла, чего не помнила? Что новый день уготовил?

Воспоминания медленно, но все же двигали к развязке.

День встречи одноклассников завершался.

Надежда вспомнить подробности последних дней, не нарушив хронологии, крепла.

Виктор проспался, привел в порядок внешний вид у крана с водой, и настроился завершать, весьма активно, удачный вечер встречи выпускников.

К полуночи половина одноклассников разъехалась по домам, жалея будить ведущего, бодро храпящего на диване.

– Ребята, не расползайтесь! Останьтесь на полчасика… – упрашивал Виктор каждого, желая показать запланированное шоу. – Вас ждет сюрприз! Не пожалеете! Я что, зря старался? Удружите еще разок.

Он потащил нас за руки на танцпол, остальных окликнул громко, будто командир по строевой подготовке. Со всех щелей и закоулков выползали одноклассники, окружая заводилу Виктора.

Он вытянул в центр Егора, всучив ему клетку с голубями, и скомандовал Костику: «Включай прожектор!».

Егор вынул голубя и сунул его мне в руки, другого взял себе.

Последним из могикан, выстоявшим в борьбе с зеленым змием, раздали хлопушки с конфетти и бенгальские огни.

Те, кому достались бенгальские огни, должны были их поджечь, а кому хлопушки, – выстрелить в момент полета голубей. Никто не смел ослушаться.

Ладони ощутили птичье сердце, бившееся в ритме страха. Сквозь призму света я разглядела каждое пёрышко.

Статные голуби, коронованные венчиком, поразили белизной оперенья, и зачаровали веером кружевных хвостов. Пернатые были прекрасны, будто ангелы, спустившиеся с небес.

Ритуал погонять голубей нарушил гармонию жизни птиц, ради прекрасного шоу. На счёт три муки голубки закончились. Освободившаяся из плена, птица поднялась под купол, хотя для голубей такая высота не предел, они летают до разреженного воздуха.

Моя душа, казалась, улетела в паре с голубкой. Оставив нынешние задачи, мысли вернули меня в студенческую жизнь, где правила безмерная свобода.

Клетка исчезла, растворилась, мысли о заточении развеялись. Голубь, вскружив голову, в мгновенье превратился в символ свободы, которую я нежданно приобрела. Произошло чудо. Жаль, что я не поняла, что свободна и уже давно.

Вернув независимость, я боялась ее потерять.

Егор с восхищением следил за белоснежками, и вскоре они уселись на карниз. Голуби, подгоняемые возгласами «Ура-а!», хлопушками, свистом и аплодисментами, снова взлетели и понеслись по кругу, доставляя радость окружающим.