Ольга Волошина - Немного любви и другие обстоятельства

Папаша Гоша тоже старался: каждый вечер он приходил к Груне репетировать. Они запирались на кухне, откуда долго доносились все лучшие песни Шаляпинского и Штоколовского репертуара, а также пара песен непонятного западного происхождения на добротном английском языке отчего-то с характерным украинским акцентом. Будущие мои родственники из Воронежа, по словам Груни, при этом замирали в недрах громадного дивана и высказывать замечания не решались.

Гоша с каждым днём нравился нам с Груней всё больше.

**

И вот наступил День С. Не знаю, чего я ждала больше: чтобы он начался или, наконец, закончился. Тем не менее, время закабаления моей личности официальным документом неотвратимо приближалось с самого утра. Уже пора было надевать свадебный наряд. Ха! Наряд меня вдохновлял и обещал стать сюрпризом для всех, особенно для новой родни. Я с энтузиазмом принялась облачаться в золотистые шелка моего прикольного костюмчика. Обнаружила, что ещё больше похудела, но не расстроилась на этот раз. Растолстеть я сто раз за жизнь успею, тем более в состоянии беременности. А похудеть когда ещё удастся! Учитывая нервное напряжение от обязанностей замужней девушки, я буду только от нервов толстеть, жуя утешительные бутерброды с конфетами и вафлями на успокоительный десерт… Мои философские размышления были грубо прерваны стуком в дверь с последующими раздражёнными выкриками:

– Лика, открывай скорее! Опаздываем в ЗАГС на регистрацию, а ты ещё не готова!

Голос своей будущей свекрови я узнала не сразу, как раз к тому моменту к этим требовательным выкрикам присоединился срывающийся басок будущего Лосева… то есть, тьфу! – будущего Ликиного мужа:

– Мы тебе принесли свадебные украшения, Ли!

Я бросилась к двери, сшибла ногой – у-у, как больно! – низкую табуретку с бокалами для досвадебного шампанского. Бокалы разлетелись на мелкие стеклянные брызги, от шаровар оторвалась одна завязочка, на ноге теперь останется громадный синячище. И какой только дурак выставил эту мебель между мной и дверью, если только не я сама это сделала? Дверь никак не хотела открываться, хотя ни замка, ни задвижки не было и в помине. Наверное, скверную старую фанеру заклинило. Я начала впадать в панику, отчего у меня даже пропал голос. Вместо крика о помощи из горла вырывался хриплый шёпот. За дверью забеспокоились не на шутку, притом хором, то есть дуэтом:

– Лика, что там случилось!? Почему молчишь, что там падает? Ты не ранена?

Ответить я по-прежнему не могла, голос не прорезался. Наконец, Лосев не выдержал, и приступил к спасательным действиям: судя по силе ударов в хлипкое полотно из прессованной фанеры, мой будущий супруг обулся к торжеству в тяжёлые армейские ботинки, подбитые железками для прочности. Строптивая дверка не выдержала натиска и рухнула, крепко зацепив рваным краем почти одетую новобрачную. Эта последняя не выдержала и упала на пол, слегка посыпанный осколками бокалов, попутно теряя остатки сознания. Но и в обмороке побыть, как следует, мне не удалось. Машка-Дашка, видать, почувствовала, что может остаться ребёнком из неполной семьи, и со всей силы пнула меня в живот. Тут я очнулась и услышала возмущенный визг пока ещё будущей свекрови:

– Что это за дикий маскарад? Она и замуж будет выходить в костюме восточной куртизанки? Здесь у вас не тысяча первая ночь и не стриптиз-клуб!

От этого крика и удара об пол я очнулась. Оказалось, что дверь, битое стекло, кованые ботинки и суровое осуждение моего прелестного костюмчика мадам Лосевой – всё мне приснилось. От всего этого сонного кошмара я шмякнулась с кровати на пол, по счастью застеленный Груниным парадным ковром. Так что мы с Машкой-Дашкой, кажется, не пострадали.

Зря я Лосеву не продемонстрировала своё свадебное облачение хоть на день раньше, он бы как-то подготовил мамашу-Лосеву к готовящемуся яркому зрелищу. А так она может от неожиданности и с перепуга стать заикой. Или запретит сыночку со мной расписываться, и останемся мы с Машкой опять одни. И зачем я уперлась в этот прикольный костюмчик? Может, я ещё успею купить в магазине рядовую свадебную робу в белых рюшках и кружавчиках. Ради спокойствия Машки-Дашки. Впрочем, Лосев вряд ли решится отказаться от этого брака. Он так много усилий вложил в организацию нашего будущего совместного быта. Даже обои сам выбирал: такое для мужчины даром не проходит. Лёжа на ковре, я представляла себе события приближающегося утра. Спать больше совсем не хотелось, но проснулась я гораздо позже – всё там же, на полу. От Груниного встревоженного голоса:

– Лика, деточка, что ты там делаешь, практически под кроватью? Ты отлежишь себе все бока на жёстком полу и не сможешь танцевать. Знаешь, как важно потанцевать вволю на собственной свадьбе?! Даже важнее, чем разбить об пол парочку-другую бокалов от шампанского.

***

В реальной действительности моё пикантное одеяние скандала не вызвало. Мамаша Лосева немного скривилась, но от замечаний воздержалась. Будущий муж, увидев меня в свадебном облачении, хмыкнул, подмигнул мне и одобрительно выставил вверх большой палец правой руки. Все-таки я в Лосеве не ошиблась! Его сестрёнка Анечка в полном восторге захлопала в ладоши.

– Мамуся, когда я буду жениться, купишь мне такой же прикольный костюмчик!

– Замуж выходить, – строго поправила моя будущая свекровь, – женятся только мужчины. А платье должно быть традиционное: белое, как у всех.

– Значит, у Лики, по-твоему, такое, как не должно быть? И вообще, я не хочу как у всех, – заныла Лосевская сестрёнка, – это скучно. Хочу весёлый костюм, как у Лики.

– Ладно, когда будешь замуж выходить, тогда и посмотрим, – миролюбиво согласилась Надежда Ивановна, мудро решив не обострять ситуацию от греха подальше. А я уж испугалась, что мой дурацкий сон сейчас начнет сбываться. Тем временем мадам Лосева продолжила свою речь, одновременно шаря в объёмистой дерматиновой сумке:

– А теперь нужно надеть украшения, которые мы с Петром Алексеевичем и Анечкой привезли в подарок к свадебному наряду. Для завершения ансамбля.

На свет божий из сумки были извлечены блестящие подвески на цепочке из белого металла и такие же висячие длинные сережки. А ещё говорят, что сны не сбываются!

Физиономия моя начала, кажется, вытягиваться при одной мысли о серебристых украшениях с некоторыми претензиями на парадность на моей пышной груди, так удачно упакованной в золотистые кружева с небанальной лягушечьей нотой. Я постаралась вернуть лицу первоначальную форму: зачем обострять отношения так рано, успеется ещё когда-нибудь, – и сладенько-фальшивым голоском пропела:

– Ух-х ты, красотища какая! Эти штучки очень здорово будут смотреться на моём парадном чёрном платьице, – с этими словами я решительно сгребла сверкучие подарки и сунула их в вазочку на столе. Чтобы дарительница не успела очухаться, чмокнула её в щёчку и понеслась прочь из комнаты. Благо, в прихожей уже кто-то звучно топтался.