Эллен Фоллен - Настойчивый

– Нет, – резко отвечаю я и бегу к лестнице, ведущей на чердак. Она точно там, ведь сумка находилась наверху. – Мам!.. – кричу я. – Мам, ну пожалуйста, скажи хоть слово, – приоткрываю крышку и кричу не своим голосом: – Чейз, вызывай девять один один.

– Ваша мама останется в больнице. У нее было резкое снижение сахара в крови. Я бы даже сказал его отсутствие. И в данный момент она в гипогликемической коме. – Врач треплет меня по плечу, как только я закрываю лицо ладонями, провожу ими по голове.

– Она будет жить? – спрашиваю осипшим голосом.

– Все, что могу сказать, вам показана госпитализация, и чем дольше человек находился бы в таком состоянии, тем больше шанс летального исхода от гипоксии мозга. То есть резкое снижение сахара, и мозг не получает все те вещества, которые ему нужны. Происходит отмирание клеток мозга, – говорит врач, здоровается с проходящим мимо коллегой.

– Ничего не было. Она чувствовала себя нормально, никакого запаха ацетона. Она опоздала сделать укол, буквально десять минут. Мы пекли печенье для… извините, – понимаю, что задерживаю человека и все, что он знает, уже сказал. – У меня там брат дома остался в инвалидной коляске, и завтра на работу. Растерялся, не сообразил, где она. Не уследил. Вы, должно быть, думаете, я идиот.

– В ближайшее время мы выясним, каковы шансы вашей мамы. В данный момент она не будет нуждаться в вас, так как находится под нашим наблюдением. Решайте свои проблемы. И не вините себя, это все развивалось не один день. То, что она опоздала на несколько минут, ничего не решало. Тут скорее метод накопления. Только время расставит все по своим местам, мы поймем степень поражения. И главное, поймите, сахарный диабет очень коварный, ни от кого из нас не зависит исход. Все может произойти мгновенно, и чувство вины – последнее, что должно вас посещать. Всего хорошего. – Врач пожимает мою руку и уходит в глубину коридоров.

В каком-то ступоре я покидаю больницу, оставив там самую любимую женщину в мире – мою маму. Почему-то в такие моменты приходят самые светлые мысли, которые тревожат душу. Начинаешь вспоминать, как она носилась с нами, подкидывала в воздух, а мы парили, как птицы. Ведь тогда ни один из нас не думал о том, как близко подбирается к ней болезнь. Весь этот стресс, пережитый ею после смерти отца, так сильно отразился на ней. Могли ли мы сделать что-то для нее тогда? Помочь преодолеть препятствия?

Когда Хантер уехал, я попросил маму оставить работу и находиться дома. Она переживала за меня, что вымотаюсь работать на двух работах и тащить их с братом. Но у меня не было даже мысли позвонить Хантеру и попросить помощи. У него учеба, и он действительно старается, чтобы выбиться в люди. Им с Уиллоу сейчас, наверное, немного проще, ведь каждый месяц на мой счет поступают небольшие деньги, которые мы тратим на лекарство мамы и Чейза.

Видит Господь, я пытаюсь не опустить руки и дальше пробиваться в жизни. Уже некоторое время работаю на хорошей должности, и проблема денег практически исчезла. Конечно, еще нет возможности сделать ремонт во всем доме, так же как и поменять окна. Но я стремлюсь к этому. Приобрел светильники и мебель по ее вкусу. Все, как она мечтала. Отпуск у меня ушел на то, чтобы содрать напольную доску во всем доме и застелить паркетом. Это было сделано для того, чтобы Чейз, передвигаясь на ходунках, не цеплялся за половики, которые закрывали прогнившие доски. Теперь не надо переживать.

Движения, безусловно, есть, но не мгновенные. Все, о чем я мечтаю, чтобы с родными все было хорошо. Телефон звонит в заднем кармане, я вытаскиваю его и отвечаю.

– Тер, это Хейли. Как вы там? – Остановившись у скамьи, я устало сажусь.

– Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать, Хейлз. Скажи мне, что ты возвращаешься? – вытягиваю свободную руку перед собой и вижу, как она трясется. – Я не выгребаю. Чувствую себя полным неудачником. Мама в больнице. Забыл Чейза в ванне, он там замерз. Печенье и прочая хрень. Просто жопа какая-то.

– Ну, это действительно фигово. Она будет в порядке? По поводу Чейза, натри его мазью, которую я оставила в холодильнике. Она хорошо ему помогала расслабить мышцы, он наверняка из вредности не сказал тебе о ней. Сколько ее надо, я пришлю, только делай это каждый день. – Она вздыхает. – Я застряла здесь с этим козлом как минимум на полгода.

– Болезнь не исчезает, но она будет в порядке, ради себя. Знаю, что ты не обязана помогать. Не знаю, что между вами происходит, но он расстроен. Блин, мне не стоит лезть в ваши дела… – растираю интенсивно свои колени. – Ладно, каждый день мазь.

– Тебе бы нанять ему сиделку. То, что происходит между мной и Чейзом, тебя не касается. Просто есть вещи, которые невозможно объяснить. Давай я пришлю деньги, найди ему человека, чтобы ухаживал, пока ты на работе. Чувствительность в ногах есть и еще кое в чем, уж поверь мне на слово. Но ты не можешь забыть его в ванной, так как это затормозит процесс. Зарядка, и заставляй передвигать ногами. Все это ты не сможешь контролировать сам. Тебе нужна помощь, – убеждает меня девушка.

– Ты сегодня уже второй человек, говорящий мне о том, что я несовершенный. Не такой, каким был Хантер. – Меня немного злит их такое мнение. Я ведь выбиваюсь из сил и стараюсь.

– Тер, дело не в Хантере и не в тебе. Если сравнить ваши ситуации, то именно ты попал в тупик. Когда он заботился о вас, вы подрабатывали, мама тоже. И никто не болел, ну, по крайней мере вы не знали. Ты знаешь меня, я всегда скажу правду. У тебя разрушенный дом, больная мать и практически неходячий брат. У Хантера этого не было, именно поэтому он мог погрузиться в чувства и спокойно покинуть дом, зная, что на тебя можно положиться. Ты защитник, Тер, опора, стена, иначе не умеешь. – Я люблю эту девчонку. Вот кто бы сказал, что Хейли станет такой для меня родной. – Только не говори мне, что выходит иначе, потому что твое пессимистическое дерьмо заразно.

– Смешно, мерзавка. Так что ты там говорила? Любишь моего брата? Я так и передам. – На моем лице наконец появляется грустная улыбка, когда она начинает отрицать. – Ладно, возвращайся из своей Танзании, или где ты там. И пиши ему, иначе он скоро будет выть на луну.

– Придурок, – смеется она. – Спишемся.

Как только связь обрывается, я начинаю крутить в руках телефон, размышляя, стоит ли позвонить Хантеру? Или повременить, когда состояние мамы стабилизируется? Мой старший брат из тех людей, которые бросают все и едут туда, где человеку плохо. Но сейчас как раз начинаются экзамены, и он запросто завалит их. Тогда к чему все эти потуги? Блин, я начал размышлять как мой отец, тот тоже считал, что надо просто переждать и потом уже на свежую голову спокойно, без скачков и нервов, рассказать все как есть.