Элизабет Кэйтр - Сталь

Взгляд Вэл мерцает хитростью, когда Локи сжимает ладонь, поднося к губам и прикусывая кожу на тыльной стороне.

– Неужели не ходила на уроки по анатомии? – самодовольно усмехается молодой человек, поражаясь этой дерзости.

Его тёмные брови слегка приподнимаются, когда она выдергивает свою ладонь, снова скрещивая руки на груди. Горячее дыхание парня сталкивается с её мокроватым от пота лбом.

– Я не понял. – Голос старшего брата в несколько секунд рушит какую-то недосягаемо-сумасшедшую ауру.

– Доброе утро, братец, – ослепительно улыбается ему Вэл, будто бы ничего необычного и не произошло, а этого парня, что напротив неё, и вовсе не существует. – Я так понимаю это комната… – Девушка с усердием пытается вспомнить имя стоящего напротив, но в голове буквально скандирует "Локвуд". – Кстати, а как тебя зовут?

Вильям усмехается, узнавая в этом свою сестру. Иногда простейшая и ненужная информация растворялась в её голове с такой скоростью, что она с лёгкостью могла стереть не то что имя, а целого человека.

Тёмные радужки перехватывают светлые. В них заинтересованность, дьявольские огоньки сверкают ослепительным пламенем настолько, что связи между этими двумя не избежать. Рано или поздно кто-то уложит кого-то на лопатки, и Вильям ставит тысячу долларов на то, что в этой игре победит его лучший друг. Почему? Потому что он больше не допускает ошибок.

Вэл с упоением наблюдает за тем, как лицо брюнета вытягивается. Об его острые скулы хочется незамедлительно порезать палец, но только после того как провести кончиком пальца по горбинке носа. Волосы цвета тёмного шоколада словно шевелятся от нарастающего внутри гнева. Он пытается держать себя в руках, но она будто специально хочет вытащить всю его тьму наружу.

Не была бы это сестра его лучшего друга – Локи давно бы уже перестал с ней церемониться. Стоит перед ним такая самоуверенная, со своими правилами и стереотипами, холодна как миллиард айсбергов. Но он-то знает, как выглядят изнутри такие, как она: пустышки с силиконом вместо мозгов. Сворачивал шеи таким, даже не удостоив взгляда.

– Локи Тайфер, – сдержанно проговаривает он, проводя рукой по задорному ёжику. На долю секунды девушка хмурится, но тут же берёт себя в руки.

«Конечно, это тот самый Тайфер, тупая ты дура! Сыграешь в дуру, и он ничего не поймёт, а потом и вовсе уедешь…»

– Ах, Локи! – восклицает Вэл, и парень уже становится довольным от своего незамысловатого жеста. – А я-то, лёжа в кровати, всё думала чья это комната: Локвуда или Лоика? Слава Богу, что ты не Локвуд, – явно издеваясь над ним, произносит она.

Сейчас взгляды сестры и брата полностью одинаковые. В глазницах пляшут одни и те же черти, готовые никогда не прекращать войну и свои дьявольские проделки.

– Эй, семейка Аддамс, завтракать собираемся? – откуда-то снизу доносится голос Клары.

Вильям пожимает плечами, выходя из комнаты, вслед за ним – Локи, оставляя девушку один на один со своими мыслями. Валери медленно оседает на кровать, слегка прикрывая веки.

И кто бы только мог подумать, что возвращение домой настолько может выбить из колеи? Кто мог знать, что лучший дружок братца – это не только сын самого Харрисона, мать его, Тайфера, но и её «косвенный» начальник? Вот и она не могла.

***

Вилка Валери противно скрежещет по тарелке, усердно отделяя брокколи от яичницы.

«Интересно, Клара всегда так готовит?»

Девушка с таким важным видом занимается сортировкой продуктов по тарелке, будто это единственное, что её волнует. Если брокколи она ещё любит, то яичницу – увольте. Кристальный взгляд исподлобья смотрит на Клару, которая так довольно уплетает своё творение, любуясь Вильямом, так же жующим всё за обе щёки. Локи же с точностью да наоборот отодвигал на край тарелки такую гадость, как брокколи. На его взгляд, это было не только не вкусно, но и до жути уродливо. В глазах вопрос: « Я вам что, корова что ли? » читался сам собой.

И Рид в очередной раз усмехалась, глядя на Тайфера.

«Не думал же он, ей-Богу, что в мире складывается всё так, как хочет этот царь?»

– Та-а-ак… – протягивает Клара улыбаясь Вэл. – Ты надолго? – спрашивает она, за что получает ногой Вильяма по своей ноге, мол, это он должен был спросить.

– Если честно… – Девушка заправляет выбившуюся прядь за ухо. – Я пока сама не знаю. – Она вновь возвращается к своему наиувлекательнейшему занятию. – Может, уеду через два дня. Не исключаю и того, что останусь. Нужно доучиться всё-таки. – Вэл, наконец, отрывает взгляд от тарелки.

– Оставайся, – серьёзно говорит Вильям. – Вернее, нет, не так. Ты останешься со мной. Хватит с тебя этой беготни по городам.

– Ничего я не бегаю по городам, – слегка улыбается Валери, но улыбка тут же спадает, когда просто серьёзный взгляд брата становится ультрагрозным.

– Эм, я чисто из интереса, а сколько ты сменила городов? – спрашивает Локи, не удосужившись сначала прожевать, а потом сказать.

– Где-то тридцать семь, хотя, может быть, их даже было больше, – она сначала хмурится, но затем снова лицо принимает спокойное выражение, в то время как Локи странно смотрит на собеседницу.

– А как ты учишься, вундеркинд? – спрашивает он, снова смотря в тарелку.

– Сам Тайфер интересуется учёбой? – удивляется Клара.

– Замолчи, – фыркает Локи в её сторону, за что получает под столом от Вильяма.

–Месяц там, месяц тут. Деньги дают много возможностей, тебе ли не знать об этом, – ухмыляется Валери с таким видом, будто уже прочла все его грехи за полчаса завтрака. – И, Вил, прекрати толкаться под столом, толкаются в другом месте и не ногами.

Локи довольно усмехается. Оценивает её по достоинству. С секунду Вильям смотрит на неё зло, но взгляд быстро смягчается и-за очередной попытки девушки откинуть яичницу на край чёрной стеклянной тарелки.

На Вильяма она была похожа лишь маленькой частичкой характера. Внешность ей и (чёрт бы его побрал) Вэрнарду досталась от матери: светлые, почти кристальные, серые глаза; пепельный цвет волос, иногда отдающий на солнце серебром; бледная кожа, сквозь которую были видны синеватые венки. Всё это было по линии О'Коннор.

Валери никогда не любила свою семью: что со стороны матери, что со стороны отца творился полнейший дурдом на выезде. Потому смешавшиеся характеры Брэдли и О'Коннор давали жгучую, даже ядрёную смесь. Вильям, что называется, приноровился жить в этой семье, приноровил жить и сестру. За глаза они это называли «хитростями выживания». Вильям Брэдли – единственный человек, кому она доверилась целиком и полностью за всё своё существование, и кто ни разу не подвёл её.

– Да, Вильям, я думаю, пришло время перестать сбегать. – Она слегка поджимает губы, когда последняя клетка мозга умоляет её снова бежать.