Виктория Падалица - Эффект бумеранга. Часть вторая

Мне же так не хочется, чтобы Роман исчез после всего, что мы пережили вместе. Не уверена в том, что Роман не уйдет, но и удерживать не стану, гордость не позволит так опускаться.

Такая вот загвоздка…

– Даш, ну ты с Аринкой тогда примостишься. – мамин голос отвлек меня от риторических рассуждений, которые все успешней заводили мой разум в тупик. – А Люба на твоей скрипучей койке, где пружины в попу упираются, поспит, лады?

– Лады. – кивнув маме, я криво, но искренне улыбнулась при упоминании о своем любимом «царском ложе».

Пружина та гадкая уже несколько лет как впивается туда, куда ее не просят, а на новую кровать жалко тратиться. Буду спать на старой до тех пор, пока каркас не просядет так, что моя спина достанет до пола. Эта кровать пришла ко мне из детства. Сколько себя помню, всегда на ней только и спала. Еще одеяло любила из верблюжьей шерсти, зеленое в шашечку. Одеяло то давно как моль пожрала, а кровать прошла со мной сквозь годы и осталась. Память, все-таки… трудно расстаться с тем, что напоминает о детстве.

Взяв кружку с полки, я подставила ее поближе к бутылке и подмигнула маме, намекая на продолжение пьяного банкета. Рюмка с кукольной дозой сейчас слишком мала, чтобы реанимировать меня и вернуть к полноценной жизни.

– Наливай, только с горкой. Ты умеешь, я знаю. Составлю вам компанию. Пока спать не хочу.

Не последую я совету Романа, не пойду купаться и спать, чтобы проснутся завтра иной. Другая жизнь мне не нужна и даром, поняла это с запозданием, правда. Я хочу жить там, где есть и будет он. Только там и только с ним.

Роман Быков, прежде мой заклятый враг, к которому испытывала глубокую ненависть и очень ранимую тягу, а ныне мой будущий муж, которого я, как ни крути и не буйствуй, не хочу терять.

Не знаю, получится ли у нас создать семью в обычном понимании этого слова. Но я хочу попытаться ему понравится, хочу угодить ему как жена, хочу, чтобы он был рядом со мной и дал Арине замечательное будущее. Роман мне нужен куда больше, чем я могла представить себе когда-то с другими. Ни один мужчина так меня не цеплял, ни к кому я так не тяготела и не привязывалась. Хочу видеть Романа только таким, каким привыкла его видеть, со всеми его недостатками, пошлыми намеками и смешками. Даже буду рада слышать его издевательское «моя хорошая» хоть каждый час, пусть Роман только обнимет меня еще, спокойствие подарит и погладит по макушке, как сделал сегодня. Как же с ним уютно рядом находиться, когда мы оба молчим и ни о чем друг другу не напоминаем…

Роман обязан понять, почему я сорвалась, и не должен отказаться от брака. Не может же он просто взять и испариться после всего, ведь пообещал, что поможет мне справиться с душевной болью и прогнать тоску.

Зря я себя накручиваю плохими мыслями, ведь завтра Роман позвонит обязательно. Он не относится к той категории людей, которые бросают слова на ветер.

***

Полночи я слушала, как поют за стенкой наши приличные бабушки. Они так и не легли спать, сидели и горланили то хиты их бурной молодости, то о своем, бабушкинском, перетирали. Слишком много тем для разговоров эти неугомонные женщины подняли за раз, и до следующего утра их обсудить времени не хватит, даже если очень хорошо постараться.

Когда кто-то из них начинал впадать в грусть и монотонно вздыхать, другая запевала песню. Особенно популярностью пользовались «Зачем вы девочки, красивых любите?» и «Черный ворон». Именно эти две песни бабули по-солдатски чеканили с периодичностью через две других, менее плаксивых и более современных. Ну и Лолита с ее «Пошлю его на небо за звездочкой» разок проскакивала в меню, правда, дальше припева дело у них не двинулось.

Арина спит крепко, ей все равно, что конкретно ее бабушки распевают и распивают сейчас. Соседям, кажется, их народное творчество тоже спать не мешает. До сих никто не постучал в стену или в дверь с угрозами вызвать полицию, если они не смолкнут.

А я лежу на полу, чтобы перегаром на дочь не дышать, и тихо смеюсь в подушку. Удивительные они женщины! И как моя мама раньше не разглядела в Любови Михайловне родственную душу? Да такую родственную, что не оторвешь их теперь друг от дружки. А говорила, что выдерга она старая, не общайся с ней и с остальными Быковыми. Угу, а теперь что?

Откинув логику и заткнув уши, я позволила себе шалость и представила, что Роман тоже здесь, со мной в этой комнате. Почему-то мне очень сильно захотелось, чтобы он сидел с нами и увидел все это собственными глазами. Представила, как бы он отреагировал, лицезрев Любовь Михайловну в таком виде. Но я бы отвлекла его кое чем другим, более важным. Ну и рядом бы мы спали сейчас, втроем с дочкой.

Лежу и мечтаю, поглаживаю свою руку и представляю, что это делает Роман. Теплом приятным веет от той невероятной и противоречащей прежним суждениям мысли, почему-то. Страх мой многолетний улетучился, гнев сгинул вместе со страхом. Мне спокойно на душе, легко и уютно. Роман же пообещал, что так случится. Выговорилась от души, если так можно назвать мой слет с катушек, и полегчало.

В конце концов, это когда-нибудь должно было произойти. Психологический эффект бумеранга сработал безотказно. Много кто меня третировал, гнобил и пытался раздавить. Я же годами терпела все это и не позволяла себе такой роскоши взять и выплеснуть наружу истинные эмоции. Никогда не давала никому сдачи, просто принимала любые удары от судьбы и от людей. А тут раз, и неконтролируемый взрыв, а за ним наступило облегчение. Роман ведь еще в прошлом году говорил о том, что мне необходимо выговориться. Как в воду глядел… Лучше бы я доверилась ему еще тогда, и не было бы всего этого.

Худо-бедно, с ошибками и тумаками, но половина пути осталась за спиной. Впереди самое основное: как и когда познакомить Арину с отцом. И тут снова возникает проблема… Не хочу в этом деле торопиться, а на меня давят со всех сторон, не давая тянуть резину дальше. Наверное, все дело в том, что я хочу решить сама, когда и как это сделать, а у меня снова и снова отбирают право выбора.

А может, это я слишком медлительна, или же все вокруг меня спешат? Но все равно я мать, а значит, последнее слово должно быть за мной, и только за мной. Встреча Арины и Романа должна пройти в моем присутствии. Я так хочу. Нет, не боюсь, что что-то между ними может пойти не так. Всего лишь хочу поглядеть на этих двух счастливцев. Позавидую своей дочке белой завистью и всплакну втихую, ведь мне за свои тридцать лет так и не посчастливилось увидеть родного отца и поговорить с ним хотя бы минуту. Даже фотографий его ни разу не видела. Мама сожгла все снимки, в том числе и свадебные, а памятные вещи его выбросила.

А вот у Ариши моя печальная история не повторилась и уже не повторится, хоть я и проводила вполне четкую и устойчивую параллель с собственной жизненной ситуацией и ситуацией дочери. Арише повезло в сотни раз больше, чем мне, ведь у нее есть отец, который ее любит и которому не плевать, как она и что с ней. А это о многом говорит. По крайней мере, для меня, никогда не знавшей, что такое папина любовь. А дочь моя этого заслуживает и вполне может узнать.