Виктория Падалица - Дилана. Искушенный ангел

Я запаниковала. Почему он бежит ко мне? Голос извне кричал: «Обернись, обернись! Милли!». Или это кричала Линда, стоявшая внизу и схватившаяся за голову?!

Позади меня, на расстоянии нескольких шагов, Милли, проснувшаяся от криков, практически перелезла через перила. Чтобы не преодолевать слишком большое расстояние до папы пешком, она решила его скоротать! Еще мгновение, и девочка упадет со второго этажа. «Разобьется же!» – пронеслось в моей голове. Я, поборов панику, молнией преодолела расстояние до девочки и ловко схватила ее, прижав к себе так сильно, насколько могла. Ее отец затормозил прямо передо мной. Чуть не снес! Он тяжело дышал и, казалось, до сих пор не понимал, что дочь успели спасти. Я не решалась поднять глаза и посмотреть на него близко, при ярком свете, а не в полутьме клуба или издали в детском доме. Я стояла как вкопанная, даже не замечала, как Милли, улыбаясь, теребила мои распущенные волосы. Она так и не поняла, что могло с ней произойти… И хорошо!

Зато все, что происходило в данный момент в моей голове, нельзя было описать и разложить разумно: сумбур, чувства, всплеск эмоций и внутренний драйв, выплескивающийся через выдохи… Я в его доме. Он стоит рядом. Немыслимо!

– Линда, уложи Милли спать, и мигом в мой кабинет! – разорвал тишину отец семейства, как только перевел дыхание и осознал, что беда миновала.

– Пап, по-моему, Ди лучше справится с сестрой, сам видишь! Дай ей шанс. И мы договорим быстрее. – виновато улыбалась Линда, пытаясь склонить отца к более доброй манере изъясняться. – Тебе, наверное, много надо сказать за вчера и сегодня…

– Нет, иди ты укладывай, сказал!

Линда неохотно подошла ко мне и взяла Милли на руки. Милли забрыкалась и начала плакать, вцепившись крохотными ручками в синее платье.

– Пап, она не хочет!

– Ладно, пусть твоя подруга укладывает. А ты со мной. И ты, – он обратился ко мне. – после притащишь свою задницу в кабинет! Уже знаешь, наверняка, где он находится!

Я молча кивнула и пошла в комнату Милли.

И как я не сопоставила подозрительного сходства между Лин, Алексом и любимым незнакомцем раньше, ведь они так похожи? И глаза, и черты лица – вся наружность, и даже непростой характер кричали о том, что это его дети! В итоге, что же получается? Я пришла в дом того, в кого влюблена. Подружилась с его дочерями. Нравлюсь его сыну. Ну и? Куда теперь? Только вперед! Назад уже нет смысла пятиться, как и что-то предпринимать противоречивое. Лучше сделать вид, что ничего не произошло. Будто и не знаю Майкла вовсе. Вижу его впервые. Будто это возможно… Майкл… Наконец-то, я узнала, как зовут моего любимого незнакомца!

Уложив Милли, а это получилось достаточно быстро, я покинула детскую и направилась в кабинет хозяина. Шла неторопливо и аккуратно, словно по битому стеклу, ощущая тяжесть каждого своего шага. Нарочно медлила, чтобы как можно дальше оттянуть неизбежный разговор.

«Майкл, наверное, узнал меня, – все крутилось в голове. – и хочет получить ответ, как я появилась в его доме. Выследила ли я его. Вряд ли помнит меня с тех времен, когда посещал детский дом, но ведь тот танец он должен был запомнить! И тот поцелуй, почти поцелуй, но он же мог быть…»

Как бы странно то ни звучало, сейчас я не хотела говорить с Майклом. Стоило представить, что он глядит на меня, тут же вспоминалась та картина, как он лапал блондинку в клубе! Но деваться некуда.

И вот, я стою у дверей его кабинета. Двери приоткрыты, и мне отчетливо слышно, как он и Лин спорят.

– Хочешь, чтобы меня в тюрьму посадили из-за нее? Удумала, дочь! Посмотрим, что мать твоя скажет на это!

– Нет, ты же знаешь, что она против всех, кого я люблю! И ей, впрочем, все равно, а мне нет! И Милли к ней привыкла, как объяснить, что она больше не придет?

– Не устраивай драму на пустом месте! Мы подыщем няню.

– Какую? Ты сам знаешь, как избирательно Милли относится к няням! Ди – вот идеальная няня. Они отлично проводят время вместе. И она моя подруга! И ей жизнь я спасла, между прочим!

– О чем ты говоришь? – грубый бас стал более мягок.

Тут я поняла, что дальше уже тянуть нельзя, иначе раскроется слишком много того, о чем Майклу знать не следовало! Я нерешительно постучала в дверь.

– Войди! – рыкнул хозяин дома.

Я боком протиснулась в комнату, стараясь не касаться дверей. Деловой кабинет, выполненный в темных оттенках. Посередине – большой рабочий стол из красного дерева, и перед ним два кресла. Позади полки с книгами и черный сейф.

Отец семейства приказным жестом указал мне на вишневый замшевый диван, стоящий слева от двери. Я несмело присела, скрестив щиколотки.

– Ну, гулена, рассказывай, откуда взялась? – первым начал Майкл. Само собой, когда это он не главенствовал? – Как очутилась здесь? И почему моя дочь не предупредила, что в доме новый жилец? – он повернул недовольный взгляд на Линду.

– Пап, не ругайся! Ди не виновата. – Лин так и старалась разжалобить отца. Похоже, это невозможно… – Несчастная девочка, ей и так много в жизни досталось…

А я будто нахожусь в суде. Сейчас мне зачитают смертный приговор…

– Извините, что доставила вам кучу неудобств. Я пойду.

– я встала и сделала шаг по направлению к двери.

– Сидеть! – рявкнул Майкл. – Пока не узнаю о тебе все, не выйдешь отсюда. Мне твое лицо кажется знакомым… – он резко оборвал себя на фразе, как будто боялся признаться, откуда меня знает, чтобы не наслать на себя нелестные подозрения со стороны дочери. – Нет, наверное, ошибся!

Я обнадеживающе подняла глаза и посмотрела на Майкла. Его взгляд говорил о том, что он сейчас лжет! Точно же помнит меня! Не нашла, что ответить, вместо того просто пожала плечами.

– Пап, она была в детском доме! – подыгрывала Лин, украдкой посматривая на меня. – Это случайно не тот самый, которому ты когда-то жертвовал деньги на благотворительность? Ди, помнишь отца?

Я упорно продолжала молчать, пытаясь унять дрожь, обуявшую тело с головы до пят и мешающую сосредоточиться на главном. Конечно же, я помню его! Стыдно мне сейчас. Еще и Майкл сканирует меня тяжелым взглядом. Не по себе от него! Будто раскрыл мне голову и копошится там, ищет нужные ответы. Я понимала, почему он присматривается и не вела бы себя так с кем угодно другим! Но ведь его я люблю! Как могу вести себя непринужденно, когда от его вида я теряю рассудок? Я вновь решила спорить с ним. Да, Елена предупредила, этого не следует делать. Но на своем опыте я знала, только в споре с ним могу быть смелее!

– И почему сироты разгуливают по ночам?

– Это уже дело нравственности! – я подняла на него глаза, смело задрав голову. – Память у меня плохая! Не помню вас!

– Ты ведешь себя слишком дерзко! – процедил Майкл. – Наверняка, это пережитки одиночества. Тебя не удочеряли?