Вера Арт - Колокольчик в Праге

Время тянулось неспешно.

– Это реальная жизнь, а не театральная пьеса. Я хочу понять, каковы твои намерения. И будь уверена, ничего, не заставит меня отступить назад. Я понял – правда меня не удовлетворит. Но…

– Я устала! Кофе допито. – перебив Алексея, восклицая сказала Евгения.

Девушка пошла к двери… Она ни на кого не смотрела, но, уже выходя, бросила на Алексея быстрый взгляд. Что-то в нем насторожило ее, хотя «что?» – трудно объяснить. Что-то неестественное и проницательное, словно она видела все насквозь.

Алексей Аврелин вышел вслед за ней. Глядя на темное небо, он тихо промолвил:

– Куда теперь?

Он посмотрел на нее, в ее глазах плясали огоньки.

– Знаешь у меня на всех один ответ: «Немочь». Самое страшное для человека хотеть и желать и не мочь иметь… – быстро шагая, Евгения сердито парировала. Выдохнув, ее щеки приобрели вишневый оттенок. – О!

– Все нормально.

Как же ему нравилось ее смущение.

пробел строка

Евгения по прибытию в ее квартиру общежития, отдала Алексею Аврелину дополнительно еще 4 дневника, сообщив что шестой дописывает. Самый интересный по ее мнению. Как писателя, удивило Алексея что она не боится о себе рассказывать и давать какую-либо информацию. Негативная оценка происходящего Евгении не давало увидеть явственные признаки нормальной, естественной жизни.

– Что вы понимаете?! – запальчиво воскликнула она, раздраженная его покровительственным тоном. Он рассмеялся красиво, раскатисто. Не отрывая глаз от Алексея, Евгения кивнула. Она видела, как его руки рассекли воздух, будто он ставил точку. Это было так давно, эти ночи. Когда руки Ярослава прикасались к ней, гладили ее по шее и плечам. Прежде чем она успела сделать шаг, Алексей решительно схватил ее за запястье:

– Очень хорошо! Я скажу тебе правду!

Она застыла, словно его прикосновение оскорбило ее и бросила выразительный взгляд на его руку.

– Мне хотелось бы, чтобы ты продолжила общение со своими друзьями. Аболиционизм и эгоизм самосохранения не найдет понимания ни у кого. Можешь не сомневаться.

Евгению уже начало поражать каждое замечание Алексея о дружбе.

– Пока! – чмокнув в ее бледный лоб, Алексей ушел, Евгения закрыла за ним дверь. Уснула крепким сном.

В холле гостиницы, охранник, который обратился, кивнув, улыбнулся Алексею:

– Доброй ночи или доброго утра! – но глаза оставались холодными.

Алексей Аврелин же молча повернулся и зашагал к лифтам.

– Странно, – сказал вслух, немного смутившись, Алексей Аврелин. – У меня осталась армейская привычка просыпаться с рассветом…

Последняя фраза дала ему ощущение нелепой, бессмысленной иронии судьбы.

пробел строка

– Как что?! – у Михаелы Констатни был драматический тон. – Гнусный, маленький скандал! Она особа дурного поведения…

О ночной прогулке Евгении не забыла Петра Степанкова и ранним утром с супругом рассказала домуаправляющей.

6 глава.

« Я стараюсь изменить свой мир…»

Было шесть часов вечера и, начиная с четырех утра – после проведенной ночи демонстрации, когда проводив Евгению и пришедший в гостиницу – Алексей не переставал читать и систематизировать записи в дневниках. Первый, важнейший вывод в своих заметках уточнил, что Евгения без сомнений не депрессивный человек. Решив , начать анализировать записи Евгении с того момента когда по ее словам «все и вся» началось, взял третий дневник.

Запись:

«С молодым человеком явно происходило что-то странное. Его лицо заливал румянец, а в глазах мелькнуло виноватое выражение. Он смотрел на меня так пристально, будто видел впервые. Даже захотелось сказать Ярославу: «Это я! Ты что, забыл?» Но придержав язык, стала ждать, пока Ярослав заговорит первым. Ярослав положил газету на стол и снял перчатки. Затем подошел ко мне и, взяв за руку, усадил на кровать. Его прикосновения по-прежнему были ласковыми. Однако манера держаться изменилась. Лицо стало серьезным, движения – очень осторожными. Он притянул меня к себе и матрас скрипнул под нашей тяжестью. Тайна».

Мало-помалу угрызения совести и легкий укол ревности стали обнаруживаться в душе у Алексея Аврелина. Отодвинув личные притязания и увлечение молодой, красивой девушкой на задний план, он продолжил искать то, что нужно для писательской работы.

Запись:

«Конечно, безвыходное положение, в которое попал Ярослав, просто вынудило меня вторгнуться в квартиру Михаелы Констатни. Ключ. Его ключ. Вещи должны лежать на своих местах. Хотя в глубине души я призналась сама себе, что мечтала совершить нечто подобное – долго сдерживая страх …

Так было до тех пор, пока не появился Ярослав. После его переезда в общежитие серая жизнь заиграла яркими красками. Теперь я не желаю больше прозябать под мрачным небом, печально пережидая очередной дождь. Я сбросила туфли и пустилась в тихий танец под дождевыми струями дождя, а потом увидела радугу.»

Запись:

« … Я поймала себя на том, что начала воспринимать жестокость как норму жизни.»

Запись:

«Я не знаю, что происходит с Ярославом. Я понимаю, что происходит вокруг, но меня как будто нет в этом мире. Меня игнорируют. Не слышат.»

Запись:

« – Терпение, Евгения. Ты не знаешь всего, Старого Патрика. Постарайся его изучить. Это один из темных непонятных жильцов, подобный монстру, за которым никогда не видишь его разрушительного вторжения. Появление его гибельно и в голове …»

Время шло. Вечерние новости города Праги рассказали очередной раз, как молодежь борется за свое будущее. Во время чтения, звонил друг Алексея Аврелина – тот врач, Дмитрий Молчанов, который упоминался раньше в истории романа. Они договорились о встрече в номере гостиницы у Алексея.

Дверь отворилась, и Алексей , как он не был бы храбр, не мог не вздрогнуть.

Дмитрий Молчанов понял его и сказал с улыбкой , держа в руках белый конверт:

– Она находит, что теперь все предельно ясно.

– Привет. – сказал Алексей, приглашая пройти в комнату. Рабочий стол был весь завален дневниками, записными книжками, бумагой. Он молчал. Рассматривая широкую спину Алексея, Дмитрий Молчанов уютно устроился в кресле.

– Она уже знала, что это не игра воображения. Евгения, обычно такая уравновешенная, описывала такие странные события. – проговорил Алексей.

Поразмыслив с минуту, Дмитрий Молчанов локтем толкнул рядом стоящего Алексея:

– Прочтем ее письмо вместе. Проанализируем.

– Хорошее предложение. – прояснившимся взглядом сказал Алексей, открывая конверт. В конверте было вложено два листка.

В первом письме:

«Не в силах осознать происходящее, я продолжала смотреть вслед Вам. Единственным воспоминанием о Вас остался запах от сигарет «Винстон», смешавшийся с ароматом мужских духов. Я предоставлена сама себе.