Вера Арт - Колокольчик в Праге

– Ян упал с этой лестницы. – еще более спокойно сообщила ему Евгения.

Холодной рукой нашла его руку, сжала ее. Молча, бок о бок поднялись и подошли к двери 27 квартиры. Свободной рукой Алексей Аврелин нашарил в кармане штанов Евгении ключ. Но не вставил в замок. Не хотелось открывать дверь. Евгения не повернулась, не прореагировала. Она смотрела прямо перед собой. Все-таки вставил ключ в замок и от этого легкого нажатия дверь приоткрылась.

– Наверно, я не заперла дверь.

Введя ее в квартиру, он закрыл за ними дверь. Они стояли в крохотной прихожей, боясь смотреть друг на друга, боясь заговорить. Что-то притягивало их; внезапное сильное влечение между ними разрасталось подобно цветку, который нес Алексей в фиолетовом горшочке.

Наконец, она нарушила молчание. Не поворачивая головы, заговорила так тихо, что едва разобрал слова:

– Дай мне свое пальто. Я повешу его в шкаф.

Пальто Алексея Аврелина соскользнуло с плеч в ее руки. Она повесила его в шкаф. Сняла свою кофту, повесила рядом.

– Пойди в кухню и присядь. Я приготовлю кофе. – она покачала головой.

Он прошел в кухню, когда повернулся к Евгении – она стояла на том же месте. Он взял ее за руку.

– Заходи, Алексей. Пожалуйста! – сказала она резко, высвободив руку и пятясь перед ним. Нащупав рукой справа дверь в свою комнату, скрылась. Уже на кухне Евгения принесла и положила на стол зеленую тетрадь в твердой обложке. Во время приготовления кофе она неоднократно оглядывалась, улыбаясь. Алексей Аврелин взял тетрадь, поднес к лампе и долго ее разглядывал. Потом раскрыл и стал читать…

– Ага! Ага! «Да» и «Нет» – не к этому ли дневнику сводятся все рассуждения общежития на щекотливые темы?

Евгения деликатно расставила кружки с горячим черным кофе.

– Собственно, он не один. Их шесть. – указывая на дневник, прокомментировала она: – Говоря честно, наверное, не получится сегодня рассказать что хочется и что тебе нужно для книги, но дневник это иррациональное начало.

Снова лицо ее осветилось сияющей улыбкой. Он сам удивился, отчего ее улыбка так неудержимо трогает его. Он сказал негромко:

– Я понял. Твоему образу и личности присуще искренность. Мы люди пера … – пошутил он, – «прожуем» все, что покажется интересным.

– Больше тебе ничего не нужно? – спросила девушка, ощущая явную неловкость, с которой она ничего не могла поделать. – Лекарства не всегда действуют …

Алексей Аврелин многозначительно подмигнул и тем помешал окончить речь, но она продолжила:

– Будьте осмотрительны! Забыть легко, так же, как запомнить какие происходят обстоятельства – здесь.

– Евгения. Не тревожьтесь. Мы поговорим обо всем в другие дни. У меня предостаточно длинная командировка в Праге. Успеем. – успокаивая, сказал он.

Кофе остыл. Поставив на стол пепельницу, Евгения направилась было к двери. Как вдруг она повернулась к нему и мягко проговорила:

– Пейте.

Алексей Аврелин незамедлительно прошел следом за ней в прихожую. Она на цыпочках приблизилась к старой, не прокрашенной двери. За дверью слышались приглушенные рыдания и шарканье ног по дощатым полам.

Девушка сначала стояла неподвижно. Шум на лестнице прекратился. Потом она приоткрыла дверь на не большую щелочку, через которую влетела кошка из коридора лестничной площадки. Черно-белая кошка, прыгнув на подоконник, стала ласкаться об стекло: она явно хотела на улицу. Проследив взглядом за кошкой, Алексей и Евгения вновь посмотрели на дверь. Евгения рукой толкнула дверь. За ней стояла соседка с 28 квартиры.

– Извините за кошку. – извинилась девушка, потупив свой взгляд вниз.

У Алексея Аврелина поднялись брови и удивился ее расстиланию перед женщиной. У женщины был блуждающий взгляд, она смотрела на все кроме Евгении. Подавив невольное желание ответить Евгении на извинение, женщина резко и неожиданно обратилась к удивленному Алексею.

– Вас, Михаела Констатни, просила зайти и испить горячего, ароматного чаю. – говорила спокойно и сухо. Это была маленькая, плотная женщина в синем, потертом, брючном костюме. Особое внимание обращали на себя ее «вечно» блуждающий взгляд. Седые, короткие волосы были собраны в подобие хвостика. Алексей Аврелин посмотрел на нее внимательнее. Несмотря на предательскую дрожь и встревоженность, что-то неуловимое придавало ей устрашающий вид.

Тем временем Евгения ушла на кухню и вернулась обратно с тетрадью. Всунув в руки Алексею свой первый дневник, улыбнувшись, сказала:

– Можете идти. Я буду ждать вашего сообщения. Передайте Михаеле Констатни… м… неважно себя чувствую.

Алексей Аврелин не стал медлить, попрощавшись с девушкой, вышел на лестничную площадку к женщине-соседке. И уже вдвоем направились вниз по лестнице. Случайно споткнувшись, соседка взялась за поручень.

– Все мы бываем неловкими, – подбодрил Алексей тоном, в котором сочетались твердость, мягкость несуетливой жизни.

Женщина-соседка провела писателя через гостевую комнату и небольшую, выставочную фотогалерею в маленькую квартирку, отделанную в стиле «классицизма», освещенная многочисленными, абажурными светильниками; куда, несмотря на ослепительный свет и таинственную тишину, не подумал бы заглянуть ни один жилец, чтобы потолковать с непревзойденной домуправляющей. В гостиной комнате по центру стоял великолепный диван, на котором сидя элегантно, читала газету Михаела Констатни.

– Доброго дня. – поприветствовал Алексей Аврелин, между тем соседка незаметно ушла.

– О, как быстро вы пришли. Здравствуйте. – она не повернув головы, положила газету на полированный журнальный столик и пригласительным жестом рукой указала присесть Алексею Аврелину напротив на диван. Он присел и изучающе смотрел на нее. На ней было красное платье легкого покроя и, отражая свет, бело-белая кожа казалась розоватой. Яркие губы, обильно накрашенные глаза, белая кожа и мягкие светлые волосы придавали ее образу экзотически-экстравагантный вид. Несколько полнотелая, изысканная во всех деталях не только по поводу внешнего своего вида, но и квартирного убранства и меблировке, казалось, ее вырвали из голливудского культового фильма. Но особенно удивили Алексея ее глаза. Взгляд был каким-то наивным и девчачьим.

– Она, кажется, очень привлекательная и обходительная женщина, – озорно заметила Михаела Констатни.

– О да, очень привлекательна. – ответил Алексей Аврелин в замешательстве.

– Она в свое время окончила университет и могла бы сделать карьеру, если бы вышла замуж. – некий подтекст содержался в последней сказанной фразе, которую она произнесла четко.

– Угу, это немаловажный факт. – Алексей прокашлялся, желая скрыть смущение. Он не хотел показывать Михаеле Констатне свою слабость – «к чему?».