Екатерина Агаева - Не Золушка

Нэлл пожалела Хемингуэя.

– Сидел он себе в баре, пил дайкири, и жене его, наверное, не было до него никакого дела, раз она купила ему такой уродский свитер, в котором он растиражирован по всему миру на самой своей известной фотографии.

Поужинав той самой дорадо, пойманной Хосе утром, под холодное Шабли, Нэлл снова взялась за литературу. После Шабли творчество пошло повеселее.

Ну так вот. Это произошло несколько лет назад. Они с Хосе и Мигелем организовали помолвку ее брата. Пока они все это готовили, она поняла, что всю жизнь прожила не с тем мужчиной, любила, сама не зная того, совсем не своего мужа. Ну вот все и разрешилось. Помолвка брата была в ноябре, свадьбу назначили на апрель, а в конце февраля – начале марта она должна была поехать в Польшу, а затем на Украину. Она предпочитала сама руководить своей сетью отелей, поэтому решила лично съездить в эти страны. Еще она хотела проехать посмотреть несколько городов – кандидатов на развитие отельной сети. Сопровождать ее в поездке должен был Хосе. Поскольку она еще не развелась со свои мужем и даже ничего еще ему не сказала, а просто съехала от него в дом своего брата, сославшись на необходимость помочь с организацией свадьбы, Хосе ехал с ней в роли ее телохранителя.

Несколько дней они провели в Варшаве. К своему удивлению, в центре Варшавы она вдруг увидела здание – точную копию одной из Московских высоток. А так Варшава не произвела на нее сильного впечатления.

Потом они поехали в Киев, где у них было организованно несколько встреч с администрацией страны и города. Между встречами у нах было полно времени, и они с Хосе пошли пройтись по самому центру города. Нэлл таскала с собой целый кофр с камерой и набором объективов, вернее таскал его за ней Хосе. Выйдя на центральную площадь города они вдруг увидели странное зрелище для столицы страны. Вся площадь была занята палатками, в которых находились люди. Они спали, готовили еду, спорили о чем-то. Нэлл знала русский, но здесь говорили на похожем, но малопонятном ей языке. Посмотрев на занятую палатками площадь, Хосе сказал ей:

– Не нравится мне все это. Здесь зреет то ли революция, то ли гражданская война. Впрочем, это одно и то же. Давай вызовем самолет и уедем, лучше завтра. А сейчас пойдем в отель и останемся там. Там хоть какая – никакая охрана есть.

– Да ладно тебе. Мы граждане США, кто нас тронет то?

– Говорю тебе, давай уедем сейчас.

Слушая Хосе, Нэлл вдруг вспомнила фразу, сказанную когда-то Уинстоном Черчилем: «Балканы всегда беременны войной».

– Но здесь то не Балканы. Кусок бывшего СССР, аграрная республика, отделившаяся от России много лет назад.

Брат, разбиравшийся в политике очень хорошо, рассказывал ей о развале СССР на большое количество суверенных государств, о падении режима Апартеида в ЮАР в тот же год. Все это было не просто так и произошло не само по себе. Две большие державы сошли с авансцены мировой политики и экономики.

Теперь они гуляли по занятой протестующими площади и улицам. Кое-где попадались вооруженные люди. Зря она не послушала Хосе и не отказалась от продолжения встреч и работы на совещаниях. Сколько им еще придется пережить она даже не подозревала. Она, рожденная во дворце, даже представить себе не могла в какой ад их занесет из-за того, что она просто не прислушалась к нему. А Хосе потом корил себя за то, что не взял ее на руки, не увез насильно в аэропорт, пошел у нее на поводу.

Закончив дела в Киеве, Нэлл с Хосе поехали на восток Украины, ближе к границе с Россией. Там были, по мнению Нэлл, перспективные в плане развития ее бизнеса города. Они приехали в Донецк. Это был тогда достаточно богатый угледобывающий район. Граница с Россией была недалеко. Побывав в местной администрации, посмотрев предложенные под строительство отелей участки, они отправились посмотреть город. Он был не особо большим, достаточно чистым. В центре города, так же как в Киеве, в палатках сидели какие-то люди.

Нэлл достала камеру из кофра и подсоединив к ней объектив, начала снимать центральную площадь, палатки, лозунги, которые держали некоторые протестующие. Вдруг на площадь въехало несколько грузовиков с военными, которые высадившись из машин, начали разгонять митингующих. На площади началась паника. Хосе крепко схватил Нэлл за руку, пытаясь вытащить ее из кучи народа, который метался из стороны в сторону, теснимый военными.

– Хватит снимать, бежим, вон туда к другому выходу с площади.

Нэлл выключила камеру, Хосе схватил ее за руку и потянул к боковой улице, они почти уже покинули площадь, как дорогу им преградил автобус, набитый бойцами то ли полиции, то ли военными. Они высыпали из автобуса и начала хватать бежавших с площади людей. Увидев у нее в руках камеру с большим объективом, бойцы спецназа двинулись к ней. Хосе оценил ситуацию:

– Отдай им камеру и не дергайся. Не сопротивляйся. Я их всех не перебью, будем сопротивляться, нас прибьют на месте, а так нас заберут в полицию и потом отпустят как иностранцев.

Один из спецназовцев вырвал камеру из рук Нэлл, схватил ее за руку и потащил в сторону специальной машины, предназначенной для задержанных. Оттолкнув бойца, Хосе прижал ее к себе, но их окружили несколько военных и подталкивая автоматами затолкали в вонючий грузовик. Хосе крепко прижал Нэлл к себе, удары прикладами пришлись ему в спину.

Их привезли в местное отделение полиции. Хосе за сопротивление заковали в наручники и увели, предварительно отобрав у него документы, часы, браслет и пару колец. Нэлл отвели в кабинет, там с ней общался какой-то человек, видно следователь, который говорил по-русски. Она пояснила ему, что они являются поддаными США и попросила вызвать консула или кого-либо еще из американского посольства или консульства или еще откуда-либо. Все равно откуда! Их нельзя сажать здесь в тюрьму, не за что, потому что они граждане другой страны. Местный полицейский ее не слушал, он пялился на нее, на ее часы и украшения. Камеру они уже отобрали и, наверное, поделили. Потом он повел Нэлл по коридору в другой кабинет, Хосе нигде не было.

–Куда они его засадили? – мысли Нэлл заметались. Здесь не Америка, брату не позвонишь, да там увидев ее документы, никому бы не пришло в голову с ней так обращаться.

В другом кабинете она увидела Хосе. У допрашивавших его товарищей возникли проблемы перевода. Он сделал вид, что говорит только по-испански. Судя по крови, текшей из его разбитой губы, разговор у них тут не клеился. Руки у него были скованы за спиной наручниками.

– Конечно. Без наручников то страшно бы вам было – подумала Нэлл. Она все поняла, она должна ему подыграть.

– Ты, красавица, на каком языке он говорит?