Николай Шахмагонов - Постижение любви. Судьба советского офицера

– Работаю, а если точнее, служу в военном госпитале. Хирург.

У Теремрина ёкнуло сердце. Ведь у Кати отец тоже хирург. Впрочем, он понимал, что схожесть ситуаций только внешняя. Да, годы, годы, годы… Теперь уж не пригласить эту юную красавицу в Музыкальный театр, не отвезти её по канатной дороге на вершину Машука, не посидеть в кафе «Красное Солнышко» или в ресторане «Храм Воздуха» в Кисловодске. Он понимал, что это невозможно, но он не мог сказать, что этого ему не хотелось.

Глава четвёртая

Стоянка закончилась, и поезд снова застучал колёсами, всё дальше увозя Дашу от столь притягательного для неё «Подмосковья», где отдыхающие, утомлённые пляжем, вяло тянулись в столовую. Катя шла вместе с детьми. Её мама, Маргарита Владимировна, задержалась в номере. Дима всё утро был неразговорчив, печален. Сестра, сколько ни пыталась, не могла его развеселить.

– Ну почему она уехала? – сказал он, когда уже сели за свой столик. – Вот ведь, ещё каникулы не кончились, а я уже мечтаю о первом увольнении. Зачем мне такие каникулы? Скорее бы уж в училище.

– Хватит ворчать, – сказала сестра. – Каникулы ему не нравятся. Можешь осенние каникулы провести в училище.

– Всё, летние каникулы кончились, – продолжал он, не слушая сестру. – Пора собираться в училище.

– Сыночек, – с укоризной молвила Катя. – Надо порадоваться, что Дашенька побывает в таких прекрасных местах. Вы с Алёной, где только не бывали?! А она ведь, как рассказывала тебе, в основном только у бабушки в районном городке и проводила каникулы.

Дима промолчал, неохотно водя ложкой по тарелке. Есть ему не хотелось, на пляж идти не хотелось, ничего не хотелось. Впрочем, одно желание обозначалось всё яснее и отчётливее – желание положить перед собой чистый лист бумаги, взять авторучку и окунуться в иной, виртуальный, радужный мир, в котором и разлуку преодолеть легче, и все невзгоды победить, и повести героев своих той дорогой, которой не удаётся пойти самому. В его жизни было пока очень и очень мало впечатлений отрицательных, можно даже сказать, что не было вовсе. Разлука с девочкой, понравившейся ему, свалилась внезапно и показалась настоящим горем, потому что он ещё не знал, что такое настоящее горе.

О, если бы Всемогущий Бог дал его поколению возможность не познать горя и бед! Но Бог, хоть и Всемогущ, хоть и способен сделать всё, не может делать того, что не служит вразумлению и воспитанию людей, не служит осознанию Истины людьми, либо уже превратившимися в заблудших овец, если иметь в виду некоторую интеллигентскую часть старшего поколения, либо способными превратиться в таковых. А молодое поколение, воспитанное в годы застоя, когда старшие думали одно, говорили другое, а делали третье, не было застраховано от превращений, самых нежелательных. Всемогущий Бог подаёт свою помощь лишь тогда, когда обнаруживает в людях стремление максимально, насколько это возможно в тот или иной период, в той или иной обстановке, приблизить свою жизнь к евангельским идеалам. Но при всём при этом сохраняет за людьми право свободного выбора между добром и злом.

В разгар перестройки, организованной истребителями добра, нравственности, благонравия, то есть, врагами евангельских идеалов и Апостольской Истины, люди походили на слепых котят, поскольку не понимали истинного смысла жизни, истинной цели существования человека на Земле. И тем более ничего не понимало в происходящем вокруг молодое поколение, которое средства массовой информации постепенно, настойчиво, неуклонно подводили к попранию идеалов, на коих воспитывались отцы и деды, подводили к заокеанскому и западноевропейскому пониманию целей существования на Земле, внедряя лозунг: «бери от жизни всё». Они не заостряли внимание на том, что взять от жизни всё можно только за счёт других, только неправедным, чаще даже преступным путём, ведь преступлением является не только делание зла, преступлением является и неделание добра, преступлением является презрение к евангельским идеалам.

А ведь в ХХ веке враги России не придумали ничего нового по сравнению с врагами нашей Русской Державы, действовавшими в веке ХIХ. Русский государственный деятель Михаил Леонтьевич Магницкий (1778–1855) ещё в 1826 году раскрыл тайны так называемого ордена русской интеллигенции, зарождавшегося после запрещения Государем Императором Николаем Первым масонства. Он писал: «При сём положении классического иллюминатства, на что ещё тайные общества, приёмы, присяги, испытания? Содержимая на иждивении самого правительства ложа сия (орден русской интеллигенции – ред.), под именем просвещения образует в своём смысле от 20 до 30 тысяч ежегодно такого нового поколения, которое через два или три года готово действовать пером и шпагою, а в течении каждого десятилетия усиливает несколькими сотнями тысяч тот грозный и невидимый легион иллюминатов, которого члены, действуя в его видах и совокупно и отдельно, и даже попадаясь правительству на самих злодеяниях, ничего показать и открыть не могут, ибо точно ни к какому тайному обществу не принадлежат и никаких особенных вождей не знают. Каждый такой воспитанник через 10 или 15 лет по выходе его из университета, может командовать полком или иметь влияние на дела высших государственных мест и сословий» («Русская старина», 1889, № 3. с. 615–616).

Магницкий ещё в 1831 году обратил внимание Государя Императора Николая Павловича на «особый язык» масонского ордена иллюминатов, идиологемы которого помогали распознать и таких, очень с виду неявных членов ордена русской интеллигенции. Всем знакомы эти слова: «дух времени», «царство разума», «свобода совести», «права человека». Они ворвались в жизнь страны в годы перестройки. Но что они означали? Возьмём хотя бы «права человека». Сколько лицемерия в этих двух словах! Защитники прав человека готовы защищать в большей степени тех, кто стоит поперёк народной жизни. А почему бы им не начать с самых истоков, почему бы им со всею энергией, с которой они, зачастую, защищают истребителей и уничтожителей Русского народа, не взяться за защиту тех людей, тех лишённых прав маленьких человечков, которых изуверы и живодёры истребляют ещё во чреве матери и которые действительно нуждаются в защите, ибо вообще беззащитны?! Почему «борцы» за «права человека» упорно не замечают нарушение этих прав там, где есть самое широкое поле деятельности для защиты? Неужели защитить убийцу от смертной казни, идя наперекор библейской заповеди: «Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека…» важнее, чем защитить безгрешное дитя?

А разве не лицемерно словосочетание «свобода совести»? Что означает оно? Не освобождение ли от совести вообще и от Православной совести в частности? Ведь человек, ограниченный в своих действиях высшими идеалами Православной совести, следует Путем Прави – Высшей Божьей Правды. А не свобода ли совести, культивируемая тёмными силами Запада и являющаяся, по существу, свободой от совести, оправдывала самые жестокие и изуверские агрессии против России ударных отрядов зла в лице тевтонов, поляков, французов, гитлеровцев?