Дарья Аверад - Я не хочу остаться один

Аято хмыкнул, когда дверь перед ним закрылась. Он облокотился о стену и выдохнул с неким облегчением и тоской.

Но постоять парню на одном месте не удалось. Он услышал, как кто-то громко кашлянул. Обернувшись, Аято увидел Харуку, которая всё это время дежурила возле своей комнаты и сверлила блондина взглядом. Набравшись духу, Такимура пошёл к ней. Он остановился у входа в её спальню и тяжело выдохнул.

– О боже, наконец-то настоящий Аято будет спать в моей комнате. Я так счастлива, дорогой, – радостно завизжала девушка.

– Ещё раз назовёшь меня дорогим – огребёшь, – грозно предупредил её блондин. – И почему ты так выделила слово «настоящий»? – непонимающе вопросил он.

– Глупый вопрос, Аято, – театральной интонацией ответила Харука – Ты ведь не рисунок или какая-то там голограмма, – наигранно всплеснула она руками.

– Голограмма? А ты, оказывается, новое слово выучила. Похвально, – не переставал язвить Такимура, заходя в комнату девушки. – Твою мать! Что это, чёрт возьми, такое?! – внезапно, воскликнул он.

Аято впал в полнейший ступор, когда обратил своё внимание на интерьер спальни. На полке, рядом со шкафом, стояли фотографии. И не чьи-то там, а самого блондина! Под ними лежал покусанный карандаш, который неделю назад потерял парень, а рядом с ним валялась синяя тетрадь, которую по причине плохого настроения Аято выбросил в урну. Но больше всего в ошарашенные глаза бросались плакаты. А если быть точнее, то очередные фото светловолосого, причём даже те, о существование которых не знал и сам Такимура. От этой мысли ему ещё больше стало не по себе.

Увидев всё это, Аято шарахнулся назад и ушибся головой о дверной косяк. Харука мгновенно подлетела к парню и начала осматривать его голову. Но Такимура резко отпрянул от девушки, уставив на неё суровый взгляд.

– Ты чего здесь молитвенник решила устроить? Что это такое?! – возмутился блондин.

– Ты слишком бурно реагируешь, – попыталась успокоить парня Харука. – На самом деле, я давно хотела, чтобы ты увидел, какая часть моей жизни отведена тебе. Теперь-то ты точно ко мне что-то чувствуешь, не правда ли? – невинно захлопала ресницами девушка.

– Показала. Увидел. Не чувствую, – лаконично ответил Аято, всё ещё пытаясь прийти в себя. – И, кажется, теперь точно все твои шансы на покорение моего сердца обнулились.

“Словно они вообще были” – мысленно усмехнулся Такимура.

– Почему ты всегда так говоришь, Аято? – удивлённо спросила Харука, строя из себя обиженно-оскорблённую.

– Да потому что это сумасшествие, понимаешь? – взбешённо ответил блондин, проходя вглубь комнаты и стараясь не обращать внимания на плакаты и фото с ним.

Такимура присел на пол рядом с письменным столом и, скрестив руки на груди, сказал:

– Ближе к тебе не лягу, даже не надейся. И раз уж я тебе так дорог, побеспокойся лучше о моем комфортном сне и дай подушку.

– Но Аято…, – было хотела возразить Харука, однако, встретившись с уверенным взглядом парня, который, похоже, и впрямь собрался ночевать на полу, передумала что-либо говорить.

Девушка недовольно цокнула и пошла к огромному шкафу, доставая оттуда подушку персикового цвета. Она кинула её Такимуре и, как бы невзначай, поинтересовалась:

– Даже в душ не сходишь? Я бы могла показать тебе, где там что…

– Переживу, – резко перебил её Аято, ложась на пол и устало скрывая лицо в ладонях.

“Господи, эта девчонка сегодня вообще уснёт?” – мысленно взвыл он.

***

В то время, пока в комнате девушки взбудоражено готовились ко сну, Кен уже давно лежал в постели, зажав в ладонях край белоснежного одеяла. Спать сегодня явно никто не собирался, однако в ночной тишине легче слышать себя и свои мысли. Этот диалог с самим собой, кажется, необходим в данный момент как никогда. Судзуки пытался очистить разум от всего отвлекающего, разложить мысли по полочкам, но всё, что ему пока удалось – привести сердцебиение в нормальный ритм. Почти удалось.

Это странно, вот так быстро повзрослеть за один вечер. Странно и пугающе. Можно сказать, что это тот переломный во всех смыслах период, когда человек по-настоящему меняется, пытается осознать свои ошибки, научится чему-то новому, разорвать связи с людьми, которым раньше из-за страха был вынужден подчиняться. Это всё заставляет вновь становиться на ноги и, взявшись за руки, идти навстречу будущему. И даже не имеет значения, каким оно будет, каким будешь ты, главное не тем, кем ты ощущаешь себя сейчас – двуногим бессилием. А ведь Кену уже скоро восемнадцать, но только в эту минуту парень понимает, насколько он не готов ко взрослой жизни. А она, как назло, свалилась на него, словно пианино со старого балкона. Внезапно и не давая шанса спастись, вернуть время вспять. Кен определённо не был готов сейчас справиться с этим грузом. В школе его учили всему: как называются войны, как правильно читаются фамилии учёных, как верно высчитывать алгоритмы, но только не тому, как жить.

И лишь один немаловажный фактор давал Кену безграничную надежду на спасение. Аято был здесь, рядом. И от этой мысли, в самом деле, становится легче дышать. Словно новая доза чистого кислорода ударила в ноздри. Но это было единственным его утешением.

Внезапно, сердце опять предательски застучало, а в уголках глаз собрались солёные капли. Рука крепче сжало одеяло, когда холодок прошёлся по позвоночнику, вызвав дрожь в крепком теле. Страшно.

***

Яркий лунный свет пробивался сквозь малиновый тюль. Слабый прохладный ветерок ударял по лицу, немного задевая грудь светловолосого парня. Он не спал, а размеренное дыхание было показателем умиротворённости от долгожданной тишины в комнате.

“Неужели она уснула” – не мог поверить своему счастью Аято.

Парень поднял голову и взглянул на двуспальную кровать. Девушка, кажется, мирно посапывала, вцепившись руками в длинную подушку. Блондин удовлетворённо улыбнулся и уже было вздохнул с облегчением, как вдруг в комнате раздался звонкий голос, из-за чего Такимура резко дёрнулся, ударяясь затылком о письменный стол.

– Аято, ты ещё не спишь? Тебе неудобно? Я же говорила, что будет лучше прилечь со мной, – с волнением в голосе затараторила девушка.

– Мне было хорошо. Минуту назад, – проворчал парень, утыкаясь лицом в подушку.

Он понимал, что его нервная система на пределе. Ещё немного и он сорвётся. Но сейчас Такимура изо всех сил пытался сдержаться, вытерпеть ради того, чтобы Кен спокойно поспал.

– Почему ты сегодня весь вечер такой надутый? – всё никак не могла угомониться Харука. – Ты лежишь в комнате с прекрасной девушкой без настроения. Неужели тебе так плохо? – саркастично фыркнула она.

Точка кипения Аято была достигнута. Хрустнув костяшками пальцев, парень присел на полу и, развернувшись к Харуке, заговорил.