Любовь Рябикина - У каждого свой путь. Книга третья

– С чего это вы взяли, Виктория Ахметовна?

Она одобрительно улыбнулась Андрею, глядевшему на нее в зеркало:

– Анвар каждый раз, когда я бываю, прогоняет Ахмеда. Причем на лице у него странное выражение. Мне кажется, что он не очень хорошо относится к Ахмеду, только старается скрывать. Мы с Эдуардом однажды ехали по Тверской. Бедлам стоял с тремя парнями, по виду сутенеры. Я заметила, как он передавал этим типам пакетики с чем-то белым. Старался делать незаметно, но я видела. Думаю, это наркотики. Араб не видел, что за ним следят два мента. Удивляюсь, почему его не схватили?

–Может, он их купил? И они просто охраняли.

– Тогда почему милиция старалась спрятаться за стоявшие машины? Мы в пробку попали, и я наблюдала за всем минут десять. Думаю, менты хотят на всю цепочку наркоторговцев выйти.

–Вы говорили об этом Бархуддину?

Марина принялась философски рассуждать:

– Нет. Может, я ошибаюсь и напрасно его потревожу? Прошло полторы недели, а никого не арестовали. Мне не хочется огорчать Анвара. Он хороший учитель и именно он вытащил меня из депрессии. Ахмед не плохой парень, жаль только что он с сутенерами связался. Практически все они на ментов работают.

Суть их разговора была мгновенно доложена Бархуддину. Он дважды прослушал запись. Погладил окладистую бороду, и яростно сверкнув глазами, вышел из каморки. Закрывшись в пустующей молельной комнате, набрал номер на мобильнике и рявкнул в трубку:

– Передай Ахмеду, пусть немедленно явится ко мне! – Через полчаса аль Бедлам появился в квартире. Бархуддин яростно накинулся на него: – Сколько раз тебе говорить, не смей сам продавать наркотики! Найми для этого русских! Найми так, чтобы они о тебе даже не догадались! Разве ты мало получаешь денег, что приторговываешь? Ты же подводишь нас!

Молодой араб отупело поглядел на взбешенного эмиссара:

– Откуда вы это взяли, сагиб?

Анвар, не сдерживаясь, рявкнул:

– Из разговора женщины с новым шофером! Видела она тебя с сутенерами. И как менты за тобой следили, видела! Не первый раз мне доносят о твоих делах. Шейху Усаме это не понравится! Ты знаешь, он не терпит своеволия.

Ахмед побледнел:

– Простите меня, сагиб! Больше не повторится!

Бархуддин заметил быстрый злой взгляд. Аль Бедлам тут же опустил глаза к земле, стараясь скрыть от шефа с трудом сдерживаемую ярость. Анвар мгновенно понял, насколько права эта русская в своих подозрениях. Доверять Ахмеду явно не стоило.

Вьюгин остановился у высотки на Алтуфьевском шоссе. Спросил Марину:

– Не хотите зайти?

Она лениво потянулась на заднем сиденье, звучно зевнула и кивнула:

– Почему нет? Ноги разомну, сон прогоню. К тому же интересно посмотреть, как живут среднестатистические граждане.

Пока шли к подъезду, Андрей спросил:

– Зачем вы заговорили об арабах?

– Не догадался? Хочу их лбами столкнуть. Авось, проколются где-нибудь.

– Но они же сутенеров мочить начнут…

– Не начнут. Наши уже следят. У меня в сумочке еще один микрофон. Ребята все поняли.

– Вы вооружены?

– Оружие мне ни к чему. С ним можно попасть в переплет.

– Если схватят?

– Стараюсь не думать…

Парень передернул плечами от ее последних слов, словно от озноба. Он-то знал, что могут сотворить арабы с теми, кто идет против них. Наслышался всласть за время «молитв» о зверствах этих двух мерзавцев. Удивляло другое, каким образом они до сих пор не попались? Каждый пробыл в России два года. Арабам все сходило с рук. Андрей пару раз сталкивался в снимаемой Бархуддином квартире с участковым. Анвар и капитан дружески прощались друг с другом, хотя милиционер не мог не знать о том, чем занимаются в этой квартире. Но он «закрывал глаза», явно под воздействием определенной суммы в долларах. Андрей и Марина поднялись в трехкомнатную квартиру. Вьюгин в прихожей пояснил:

– В двух комнатах квартиранты, а в одной бабуля живет. Мать хозяйки. Сами хозяева улетели на заработки куда-то за границу.

Он прошел в довольно просторную комнату, в которой стояли кровать, диван, стол с тремя стульями и большой трехстворчатый шкаф. На правой стене висел ковер, на левой – пять больших плакатов полуголых девиц. На полу раскинут серый палас с неприметными крапинками. В открытую форточку залетал ветерок и от этого легкие гардины слегка шевелились. Андрей пригласил:

– Присаживайтесь, Виктория Ахметовна. Я сейчас…

Он вытащил из-под кровати большую спортивную сумку и начал швырять туда вещи с полок. Она поняла, что парень забыл о предупреждении. Подошла и отложила в сторону темную одежду. Женщина в несколько минут обнаружила «жучок». Поманила Андрея пальцем и указала на лампу вверху, стоя сбоку. Парень пригляделся и вздрогнул: микрофон практически в открытую лежал в плафоне. Поставивший устройство оригинальностью не блистал. Вьюгин вздохнул:

– Я готов.

– Тогда пошли.

Он подхватил сумку с одеждой и пакет с обувью. Вышли из квартиры. Хозяйка так и не вышла. Марина побоялась, что в лифте может оказаться микрофон и покачала головой, когда Андрей хотел заговорить. На выходе быстро спросила:

– Ты говорил в комнате что-то против арабов? Вспомни.

– И вспоминать нечего. С приятелем моим на эту тему не поговоришь. У него одни девчонки на уме. Да и боялся, если честно.

– Это хорошо. Значит, ты вне подозрений.

Добравшись до дачи, Марина забрала из сумки приготовленную для ночной прогулки одежду парня. Огляделась по сторонам. Наклонилась и подняла одну из каменных панелей сбоку крыльца. Внутри оказался тайник. Быстро бросила туда одежду и снова закрыла панель. Все проделала, пока Андрей ставил машину. Он не видел и удивился, когда в руках женщины ничего не обнаружил. Она в ответ на его недоуменный взгляд лишь слегка улыбнулась и пожала плечами.

В половине одиннадцатого Марина босиком сошла вниз. Передвижение получилось абсолютно бесшумным. Когда дверь приоткрылась, Вьюгин едва не заорал от белой фигуры, похожей на привидение. Женщина поманила его рукой, и парень осторожно встал. Было похоже, что он просто перевернулся с боку на бок. В одних трусах выскользнул в коридор. Дверь в комнату осталась открытой.

Входную дверь Степанова вообще не запирала. На улице стояла кромешная тьма и если бы не время от времени выглядывающая из-за туч луна, вообще ничего нельзя было бы разглядеть. Ее скудный желтоватый свет освещал край забора и облетевшие ветки клена. Они, словно вырезанные из черной бумаги, четко выделялись над оградой. Пронзительный холод мигом покрыл полуголые тела мурашками. Все же октябрь это не лето. Женщина торопливо сбежала с крыльца и откинула панель. Бросила одежду парню. Попросила шепотом: