Анна Дементьева - Девушка в моем свитере

А тучи все сгущались и темнели, капли уже не били об асфальт, они прыгали в лужи, стекали с крыш и водосточных труб, стучались о капот машин, просили впустить их. Уже совсем стемнело, и Ева, не глядя под ноги, заскочила в уютное, а что важнее, полное жизни помещение, впуская с собой холодный воздух. Это не особо понравилось присутствующим. В руках она крепко сжимала денежную купюру: еще одно задание выполнено, и Ева снова утерла нос подруге. Теперь-то стоит всерьез подумать о горячем шоколаде, чтобы не заболеть.

Девушка плюхнулась на свободное у окна место и вынула телефон, нужно было позвонить Кате. Ева потерла ладони и бросила быстрый взгляд на машину, которая так и стояла в беспросветной пробке. Там точно кто-нибудь сойдет с ума.

Еще когда Ева выступала на сцене, волнение было ее незримым спутником, но девушка успела позабыть это чувство. Сейчас же, после чтения незнакомцу, сердце напомнило ей о привычном чувстве суеты, и Ева невольно приложила руку к груди. Так сильно бьется… Перед глазами застыл острый взгляд. Ева осторожно оглянулась на машину, словно шпион, который боится быть замеченным. «Этот взгляд! Да я обязана затащить его на сцену… Стоило запомнить номер авто и пробить имя того парня», – она мысленно ударила себя по лбу. Возвращаться в дождь для этой цели будет глупо, тем более, что на улице ни души. Как же долго собственные мысли до нее доходят.

Ева уже порывалась встать, чтобы вернуться в дождь, но напротив нее за стол села Катя. Она поправила мокрые волосы и недовольно сжала губы.

– Ты чего лыбишься? Симпатичный попался?

– Света, я дома.

Когда Максим наконец зашел в квартиру, за окном стояла поздняя ночь. Лифт бесконечно долго ехал на восьмой этаж, а ключ все никак не попадал в замочную скважину. В квартире пахло чем-то вкусным, и Максим устало поплелся на запах, стоило отпереть дверь. Еда сейчас была важнее душа. На кухне крутилась девушка с собранными в пучок волосами. Накинутый на футболку фартук не защищал ее одежду, зато красиво смотрелся, по-домашнему.

– Поздно ты, – обернулась Света, прежде чем подойти к Максиму. – Устал?

– Устал.

Он тяжело опустился на стул и, притянув девушку, посадил на колени. Та зарылась в чужие волосах и крепко обняла. Слегка приглушенный свет и капли, которые, преследуя Максима, теперь стучали в окно – все это придавало моменту романтики и простого уюта. Изысканно обставленная столовая, как говорится, «по последнему слову техники», с дорогим дубовым столом и высоким потолком привлекла бы рекламщиков кухонных плит.

– Голодный? – Света заботливо заглянула в глаза Максима. Она знала этот взгляд и без слов поняла, что жениха сейчас не стоит грузить беседами.

– Не то слово. Что моя принцесса приготовила будущему мужу? – он нехотя выпустил девушку из рук.

– Сейчас узнаешь, – Света со звоном достала большую тарелку и принялась накладывать ужин. Она и сама проголодалась, пока ждала Максима.

В ожидании мужчина оперся о стол рукой и потер переносицу.

– Сегодня мне в пробке читали стихи.

– Правда? Кто?

– Девочка какая-то…

Мужчина довольно четко представлял незнакомку с теми необычными глазами, будто снова сидел в машине и слушал ее голос: «…Могла срываться, незаметно исчезать…» Максим улыбнулся и почесал затылок в попытке вспомнить другие строки стихотворения, совершенно не замечая пытливый взгляд Светы. Было в той девушке что-то уникальное, притягательное. Наглая простота с нотками сумасшедшей харизмы. Такие люди обычно выделяются яркими красками среди черно-белого мира, и Максим увидел эти краски впервые за долгое время.

Из раздумий его вывел зазвонивший в кармане телефон.

– Есть планы на завтра? – не здороваясь, спросил его друг, что-то жуя.

– Работа.

– Знаю я как ты работаешь. Давай завтра по пивку бахнем?

Его дражайший «любитель дебоширить в шумной компании» друг, несмотря на то что был женат и воспитывал двоих детей, также был ярким примером веселого алкоголика. Когда семья кому-то мешала выпить с друзьями? Алексею точно никогда. Впрочем, как и его огромному животу.

– Где? Во сколько?

Друзья – это святое, им отказывать нельзя. Да и друзьям Максима тем более: они придут и унесут его «за ноги – за руки», если он хоть раз им откажет. Света все еще смотрела на жениха полным недоверия взглядом. В руках блестел половник, который в шутку мог стать и битой.

– В нашем, как всегда. В восемь, – коротко и ясно – всегда бы так, да со всем бы так.

– Договорились, – Максим устало зевнул в трубку и сбросил вызов. – В нашем, как всегда…

– Куда-то собрались? – спросила Светлана, поставив на стол тарелку с ароматным блюдом и садясь напротив.

– В бар, – коротко ответил Максим и принялся за еду, умирать от голода он не собирался. – Тебе тоже стоит куда-нибудь сходить, развеяться.

– А вместе мы редко куда-то ходим, – Светлана обиженно посмотрела на жениха.

– Я работаю. Много. Ты это и сама знаешь… – ответил Максим, задумчиво глядя в окно. – Если это важно для тебя, то давай сходим куда-нибудь в субботу?

Максим искренне надеялся, что Света откажется. В свой законный выходной ему хотелось побыть дома, хотя, скорее всего, все равно придется ехать в офис. Они и так много времени проводят вместе. Дома. Ему этого было достаточно, а вот невесте, видимо, нет.

– Хочу в театр, – недолго думая, ответила Света. Богатый муж, частые выходы в свет – это то, чего ей хотелось от жизни.

– Хорошо, бронируй билеты. Будет тебе театр.

Максим тихо вздохнул, а Света бросилась ему на шею и принялась целовать.

Обычно в голове застревают песни, которые слышишь невзначай. Хочешь от них избавиться, а надоедливый мотив все громче и настойчивее напоминает о себе. А тут – стихотворение…

«Она умела ненавидеть и могла любить, она пока еще училась жить…» – этими строками незнакомка словно открыла ему свою душу, и открыла так легко, так просто, как распускаются цветы, показывая миру свои лепестки. И Максим теперь повсюду чувствовал ее запах: смесь нежных девичьих духов и ванильного мороженого с привкусом вечерней прохлады. Он весь день вертел и вертел эти отдельные фразы в голове, и никак не мог сложить их в тот стих, которым они изначально были. Из выдуманных Максимом фрагментов уже можно было сколотить пару-тройку новых. Какая же сложная штука – эта поэзия…

На утреннем брифинге его собственный голос, проговаривающий задачи сотрудникам, звучал где-то далеко. На переднем мониторе мозга крутились эти строки… На обеденном перерыве, во время прослушивания отчетностей о расходах, на встрече с потенциальными клиентами он только о них и думал. Как так можно? Просто ворваться в чью-то жизнь и заполнить чужие мысли собой. Целиком и полностью.