Мари Усевич - Дождливое сегодня

***

В моих глазах лишь только ты,

Куда ни глянь – другие тают,

И чтоб с ума мне не сойти –

Тянусь за следующим бокалом.

И снова весело, легко,

Твой дивный профиль,

Взгляд почти забылся…

И что теперь поделать мне,

Когда опять с тобой столкнулся?

Ты вскрыла боль мою в душе,

Патолог в морге отдыхает,

И как портной, сидя в тюрьме,

Покорно раны зашиваю.

Косясь на друга и тебя, я осознал,

Что мир мой снова изменился,

Он вместо прежнего тепла

Арктическим морозом вмиг покрылся.

Я ожидал чего угодно от себя:

Простить, сбежать или забыться…

Но только не пытание себя,

Смиренно сделав вид,

Что не взбесился.

Меня коробит эта грязь,

Какую выместить готов я,

Ведь мое прошлое опять

Взирает на меня, смеясь!

Я не был грубым никогда

Лишь изредка дерзил и иногда глумился.

Теперь же я с людьми, как никогда,

Готов вступать в борьбу и насмерть биться!

Но толку мне теперь кричать,

На подчиненных злиться?

Мне не завуалировать печать,

Имея темноту в душе, взирать,

Как солнце моих мечт садиться.

Сцепив ладони, молча я

Прошу свой мозг переключиться,

На тему, отстраненную от той,

Какая гложет, но не может

Сама собой перекроиться.

Я был уверен в правоте,

Мой вариант такой удобный,

Но жизнь доказывает мне,

Что мои версии бесплодны.

Но ты не исчезаешь вдалеке,

Ты продолжаешь наступленье!

Однажды изорвала сердце мне!

А названный мой брат уже в забвеньи..

Готов упасть в своих глазах,

Но друга уберечь от ран!

Он не достанется тебе!

Он слишком добр и наивен.

Твой образ в воспаленной голове

Как никогда сейчас противен!

Я растоптал любовь в себе,

Мечтая встретить даму лучше,

Но осознал: никто извне

Мне не дает эмоций куче!

Тех ощущений, что с тобой

Я не почувствую во веки!

Глупцом я был, иль дураком,

Но я по-прежнему весь ТВОЙ,

Твой раб, застрявший в твои сети!

Я прорываюсь сквозь ту ложь,

Которая опутала с тобой однажды,

Прошу, признайся, наконец,

Что нацелена разбить мне сердце дважды!

Ты вся ведь соткана из лжи,

Скрываешь суть, трепаешь нервы,

И в довершенье ко всему

Не сохранила плод любви –

Частичку нас и нашей жизни…

Но не могу я отступить!

Я долго изводился, потерялся,

Все закрутилось и опять

Я, как глупец, вмиг растерялся!

Но страхи не позволят снова мне

Включить на REC ту жизнь сначала,

Как никогда пойду ва-банк,

И буду приговора ждать,

Как старый капитан корабль у причала.

Я уязвим только тобой -

Моей любимой и родной…

Пролог.

– Крейг, тебя уже час ожидает Харви. Я веселю его, как могу, но что бы я ни делала – настроение его не улучшается. Я даже ему соврала, что дозвонилась тебе.

Помощница Стольман действительно была готова из кожи вон вылезть, лишь бы помочь боссу. Если у начальника не ладилось, то это непременно отражалось на работе. А если Крейг Бронс выпадал из дел, то все сваливалось на ее хрупкие плечи, чего она старалась не допустить при любых обстоятельствах.

– Ах… Ну, да. Как же я забыл?…

У Крейга в последнее время все валилось из рук, хотя грех жаловаться: сестра Кэрри наконец–то обрела семейное счастье, и он уже не часто отвлекается на ее проблемы.

– Телефон надо держать включенным, – по–учительски заметила помощница.

– А я специально и не выключал, – буркнул он в ответ. – Вечером заезжал Билл…Мы немного потолковали… И нечаянно искупали в бассейне мой мобильник…

Стольман было весело смотреть на виноватое лицо шефа:

– О! И конечно же при наличии дорогого автомобиля не имеешь возможности приобрести еще один телефон для подобных форс–мажоров. С этим ясно. А как у тебя обстоят дела с будильником? Также плачевно?

Терпение босса было на пределе:

– Пока не приобрел петуха, чтобы будить меня с восходом солнца! – парировал он. – Но даже если и так, то начальство имеет право на задержку. А сегодня такой коллапс по городу… И кстати, – обернувшись добавил он, – даже моя дорогая машина не способна перелетать автомобильные пробки. – И огрызнувшись с грохотом захлопнул двери кабинета изнутри.

Помощнице оставалось только по обыкновению неодобрительно покачать головой и сделать вывод о том, что шеф вновь встал не с той ноги. Непримечательная внешне, но сильная духом с твердым стержнем внутри, она проецировала на себе все предприятие, а также являлась своего рода совестью босса, которого не считала зазорным время от времени тыкать носом в ошибки. Когда наставления ограничивались работой, Крейг Бронс не имел ничего против ее критики, но если она начинала поучать, затрагивая его личную жизнь, то обыденным недопониманием дело не заканчивалось и перерастало в серьезное столкновение. Поэтому шеф старался лишний раз не спорить, но если все же считал правоту за собой, то позволял себе лишь огрызнуться в ответ.

Одетая как всегда в строгий костюм и в очках, она походила на учительницу, которая все делает правильно и следит, чтобы и окружающие стремились к совершенству. Это единственное, что Крейг Бронс хотел в ней искоренить, но понимал, что скорее сам станет паинькой, нежели добьется каких либо перемен в ней.

– Привет, Харви! – поприветствовал он друга, влетая в кабинет. – Извини, дружище, мчал, как мог!

На кожаном диване, подперев рукой голову, погруженный в себя сидел высокий худощавый шатен. Мужчина будто очнулся от неожиданно ворвавшегося вихря в виде Крейга, которого считал не просто другом, а идеалом во всех смыслах. Уже с детства ему не нужны были никакие другие примеры, кроме его товарища, на которого он стремился походить. А в особенности в тактике поведения с дамами. Харви имел среднестатистическую, но вполне симпатичную внешность. С его почтительным отношением к слабому полу мужчина не имел больших проблем в поиске пары. Все его сложности были скорее психологического характера, когда он вел себя неестественно, стремясь во всем угодить женщинам. Как бы друг не пытался ему доказать, что внешность не главное, но Харви уже давно выстроил в своей голове сложную формулу обольщения, на вершине которой находился не внутренний мир и харизма, а правильные черты лица, атлетическая фигура и одежда наполовину с наличностью. Глупо, но именно так он и представлял успех Крейга у женщин.

– Какой я тебе друг? – возмутился Харви. – Друзьям не отказывают так, как ты мне вчера, а я лишь просил тебя уделить мне хотя бы десять минут! И этим самым ты вынудил меня, своего лучшего друга, записаться к тебе на прием! Хорошо, но ты пообещал ждать меня в офисе с утра, а сам?

– Да– да, прости, виновен, – с извиняющимся видом протянул он Харви бокал с виски.