Гюльшен Ализаде - Амазонки

– Мне не нравится ваше своеволие, Арето. Это неправильно! Просто возмутительно… Такие поступки идут вразрез с нашим планом! Мальчишка был нам нужен. Так зачем же… и кто распорядился влить ему в глотку столько яда? Уж лучше бы убили! Для чего было тащить его сюда?

– Заступница, вы слишком уж забиваете себе голову думами об этом сопляке. Я сейчас пойду к нему и всё исправлю, только прикажите! Дайте нам время – и завтра же я приведу еще трех-четырех таких пастухов с лошадьми в придачу, и мы сможем продолжить путь на Медвежью Гору. Все идет, как задумано, госпожа, – старалась успокоить повелительницу Арето. – Да, мы с Лисиппой погорячились. Последний бой с греками ожесточил нас, и скажу откровенно: я жажду крови! Крови, мести… Сколько воинов мы потеряли, заступница! Ведь оттого мы и ищем новые места, что гонимы этими убийцами!.. Вспомните города, основанные нашими предками, вспомните, сколько лет нам приходится скитаться по лесам, не имея ни постоянного приюта, ни уверенности в завтрашнем дне. Да сама Артемида велела сегодня же собраться и уничтожить эту деревню! – все больше распаляясь от своих же слов, с ненавистью в голосе изливала душу амазонка.

Арето отбросила раскромсанный и ни на что уже не годный кусок дерева в сторону.

– Ну, убьем мы всех – и что?.. Там дети, женщины! Придется вырезать их тоже. Зачем нам это надо, Арето? – с горечью вопросила Мирина. – Мы обязаны следовать миссии, возложенной на нас Высшим Советом. Нам дано поручение, и определен срок. Наши матери должны принести новое потомство здесь, после чего мы вернем мальчиков скифам, а сами с родившимися девочками продолжим путь на Медвежью Гору, где к нам через год присоединятся наши соплеменники. Здесь же мы обязаны защитить тех, кто продолжает наш род. В этом наше предназначенье, а не в вечных битвах, к тому же с мирными крестьянами, не способными ни воевать, ни убивать, – с твердостью в голосе продолжала предводительница амазонок. – Не можем мы сейчас продолжать наш путь, прихватив с собою, как ты говоришь, нескольких пастухов. Ведь потом уже некуда будет деть родившихся мальчиков… Детоубийство – единственное, чего я никогда не умела, да и не пыталась этому научиться. И никому – запомни! – ни одной амазонке я не позволю совершить такое злодеяние!.. В моем племени этого не будет. Всякого, кто решится убить дитя, даже рожденное от врага, постигнет суровое наказание…

Мирине порядком надоели эти воины, безрассудные в своей злобе, пытающиеся воздействовать на нее и, как уже ощущала предводительница, недовольные ее правлением.

Всем видом показывая, что разговор окончен, она резко поднялась и направилась в хижину, где держали Сакия.

Гармония сидела за пределами лагеря, у родника.

Солнце уже садилось. Девушка прислушалась: в воздухе соприкасались и смешивались тысячи всяких звуков. Мелодия воды пыталась заглушить их, но журчание то ослабевало, давая право на жизнь другим, не более разнообразным звукам, то, негодуя, становилось сильнее. Живописная природа гоняла мысли друг за другом в строгом порядке и расставляла их по своим местам…

Юная амазонка сегодня много размышляла. Поведение пленника ее очень удивило, и Гармония уже ни на миг не могла забыть о молодом скифе. В ней проснулись жалость… и еще что-то… Щемящее, гложущее душу изнутри. Ей хотелось вернуться и долго смотреть на юношу.

«Почему он вернулся, что заставило его?.. Неужели подумал обо мне, о моей участи?» – мучилась девушка. Она хотела ему помочь, но как?.. И правильным ли поступком окажется это после разговора с Мириной? Будет ли это честно по отношению к ней?

Гармонию тяготили столь противоречивые вопросы. «Мама, где ты?» – глубоко вздохнув, простонала она. Вспоминая детство, девушка чувствовала, что мысленно переносится к тем ночам, когда мать, вернувшись в лагерь, ложилась рядом и обнимала ее. Чувствуя ее дыхание, девочка ощущала любовь как нечто осязаемое. Она начинала осторожно целовать ненавистные, но в то же время настолько родные шрамы и ссадины, которыми было усеяно тело ее единственного родного человека…

«Прикоснувшись, можно ощутить на себе боль души! Так было с матерью, и вот теперь… и с ним!» – подумала Гармония. Ей становилось плохо в самой глубине сердца. Это было изматывающее чувство, которое невероятной тяжестью сжимало и подавляло всё ее существо.

Она протянула руку, подставляя пальцы под струйку бьющего родника, своего неугомонного друга, и закрыла глаза, представляя мать рядом. Ей стало немного легче. Девушка поднялась, улыбнулась говорливому ручейку и поспешила обратно.

Начал собираться совет. Воины уселись кругом так, чтобы каждый мог высказать свое мнение. Лисиппа и еще две амазонки сидели поодаль, дабы подчеркнуть свою неприязнь к происходящему в лагере. Девушки с двумя седовласыми матерями уселись вместе.

– Где ты была? Мы уже поужинали. Но я оставила тебе несколько кусков. Там, в хижине, под шкурой, – склонилась к уху Гармонии Лика.

Девушка улыбнулась и сжала подруге руку.

– Ты будешь лучшей матерью на свете, – шепнула она.

Лика смущенно хихикнула и тут же поморщилась:

– Этот скиф некрасив и стар. Лучше бы тот, юный… но Грина от него не отходит, – прибавила она с сожалением.

– Он отравлен… – тихо произнесла Гармония, и ее лицо потемнело.

Между тем собрались уже почти все амазонки, не пришли лишь предводительница и Арето. Воины перешептывались, глядя на Лисиппу и ее сторонниц, сидевших отдельно. Не выдержав осуждающих взглядов, Лисиппа поднялась и стала обходить ряды. Было заметно, что она волнуется.

– Сядь, Лисиппа, – внезапно послышался голос Мирины.

Предводительница появилась в сопровождении Арето. Сев на обрубок дерева, на который была наброшена медвежья шкура, Мирина указала своей помощнице на другую шкуру, лежащую на земле. Арето опустилась на нее.

Надменно взглянув на них, Лисиппа вернулась на свое место.

– Я собрала вас сегодня для того, чтобы сообщить о дальнейших действиях, – твердым голосом начала свою речь Мирина. – Мы задержимся в этих краях, как и было заранее решено Высшим Советом, который здесь и сейчас представляю я! – Она сделала упор на последнем слове, посмотрела на Лисиппу и медленно обвела взглядом двух примкнувших к ней воинов. – После того как будет зарождена новая жизнь, мы вернем мальчиков в деревню, а сами продолжим путь к Медвежьей Горе. К тому времени будут накоплены силы, а позднее к нам присоединится еще один отряд. Мне не хотелось бы думать, что хотя бы одна из вас может быть не согласна с распоряжением Совета!.. Теперь же я слушаю вас, – с суровым выражением лица обратилась предводительница к Лисиппе.