Милена Миллинткевич - Басурманин. Крылья каарганов

– Плащ – мне! – потирая руки, обрадовался Кутя.

– Чего это? Ишь, чего удумал? Плащ и кинжал – мне! Доспех, меч и щит – сбудем на ярмарке по случаю, – возмутился старшой. – С тебя и рубахи хватит.

– А я шебе шапку вожму и шопоги! – переминаясь с ноги на ногу и поигрывая дубиной, гундел Шельма.

Дамир посмотрел на Владу. Она молча кивнула.

– А мне головы ваши! – выскочил из-за куста хан.

Разбойники присели от испугу, увидав басурманина, а после и вовсе бросились врассыпную. Старшого поймал Дамир и, не дав ему опомниться, одним ударом сабли снёс голову. Шельма выронил дубину и кинулся бежать. С перепугу налетев на Владу, он повалился ей в ноги.

– Шпаши меня, добжий воин! Тут по лешу башурман шаштает!

– Может и спасу, коли скажешь, чего это вы тут замышляли?

Владелина ухватила его за шиворот и, подпихнув вперёд мечом, повела к кромке леса. Шельма, видать, сообразив, что и воин, и басурманин заодно, скулил, но шёл. Когда же увидел верховых, бросился наземь и завыл:

– Ох, беда мне, горемышному! Ох, беда!

– Ещё один! – Борич выволок из лесу Кутю, и кинул в руки Силыча небольшой мешочек. – При нём было. Видать, я не первый, на кого они тут в кустах прятались.

– А это у старшого сыскалось, – появившись из-за деревьев, передал Владе мешок побольше Дамир. – Тяжёл, будто камень. Не с руки, видать, такой за пазухой носить было, да от этих прятать!

– Вот хмыстень 6 6 Хмыстень – обманщик и вор; тот, кто ворует у своих. ! – надулся Кутя. – Брехал, что поровну хабар 7 7 Хабар – добыча, прибыль. делил, а сам…

– Что с ними делать станем, княже? – выпрямившись в полный рост, Борич встал над лежащими на земле разбойниками.

– С собой возьмём, – Владелина бросила мешок с монетами Силычу. – Поутру совету предъявите. В хлеборост 8 8 Хлеборост – месяц с середины июня по середину июля. или страдник 9 9 Страдник – месяц с середины июля по середину августа. и не сыскали бы. Возьмите их! – кивнула она ратникам. – Вяжите крепко, чтобы не сбёгли.

Ратники схватили разбойников, скрутили и отвели в сторонку.

– Стражу на границах по-иному устроить надобно, – обернувшись на лес, Влада поглядела на Силыча и, подумав немного, махнула рукой, подзывая Борича. – Она-то по верхам ездит, в низинки и лесочки не заглядывает. Тут и войско пройдёт, никто не приметит.

Владелина покосилась на Дамира.

– Лесок этот в овраг широкий спускается. Там тропа широкая, дерева высокие. Верховые по три зараз проходят. Вот где стражу припрятать надобно. По тому оврагу я оба раза шёл, никто мне путь не преградил. Стало быть, и Джамбулат, коль на Русь пойдёт, тем же путём пробираться станет.

– Значится, так тому и быть! – кивнула Влада, похлопав коня по морде. – Борич! Доставь в Рязань этих, – она кивнула на разбойников. – Чтобы не сбёгли. А то ведь гляди, Симеон Тихонович не поверит нам.

Ратники вновь расхохотались и принялись готовиться в обратный путь.

Светило вынырнуло из-за крыши терема и лениво заглянуло на ратный двор, где шестеро мальчишек лет по пять, вооружившись малыми щитами, деревянными мечами и водрузив на головы мохнатые шапки, словно на дворе лютень 10 10 Лютень – время с середины января по середину февраля. , внимательно слушали пожилого дружинника. Выслушав очередное наставление, они встали друг против друга. И началась битва. Стук деревянных мечей разносился по двору, вперемешку с визгами малышей и грозными окриками наставника.

В ожидании князя и сотника Дамир стоял на заднем крыльце гридницы 11 11 Гри́дница – большое помещение в княжеском дворце для дружинников. , выходившим на широкий двор. Постукивая ладонью по рукояти сабли, он глядел на мальчишек. Взгляд всякий раз цеплялся то за одного, то за другого мальца. Один казался слишком медлительным и оттого получал удары чаще остальных. Другой чересчур вертлявым, настолько, что путался в ногах. Третий, хоть и был ростом выше остальных, казался ещё совсем маленьким и не понимал чего от него хотят.

С шумным гомоном и смехом на двор из избы выскочила дюжина отроков. Одетые, как и положено ратникам, в кольчуги поверх плотных рубах, шеломы с бармицами, со щитами и настоящими, а не деревянными мечами, они выглядели очень неуклюже. На миг Дамир подумал, что они и мечом-то взмахнуть ни разу не смогут. Но когда на дворе появился Борич, отроки притихли и подбежали к нему за наставлением. И вот уже взметнулись ввысь мечи и оглушительный звон, крики и брань огласили двор.

– Ах ты, басурман! Я тебя!

– Поди сюда, супостат! – кричали те, кому выпало изображать русичей.

– Вот вспорю брюхо, поглядим кто супостат!

– Сам ты басурман! – вопили те, что изображали ворогов.

– В ратном поединке речи вести, что самоё себе голову снести! – наставлял Борич.

В груди у Дамира больно кольнуло. Он глядел на отроков и внутри него всё переворачивалось, бурлило, подступало мутью к горлу и ухало к ногам.

– И думать не моги об том! – услышав гневный шёпот Влады над ухом, Дамир от неожиданности вздрогнул и резко обернулся. – Я-то помню твои…

Она недоговорила. Смерила хана тяжёлым взглядом и посмотрела на будущих ратников.

– Тронешь кого – от моего меча падёшь! – глядя на появившегося из ратной избы Силыча, прошипела она.

– Княже! Тебе ведомо всё обо мне. О былом и не помышляю, – Дамир подошёл к Владе и встал за её плечом. – Я в толк не возьму…

– Чего? – вмешался в разговор Силыч, подходя ближе.

– Пошто мечи у мальцов деревянные?

Силыч усмехнулся:

– Княже, если не передумал со мной в становище ехать, то пора!

– Поедем! Давно за стену не хаживал, – кивнула Влада.

– Добро! – и глядя на спускавшихся с крыльца Владу и Дамира добавил. – А у вас, что, не так воинов учат?

Дамир обернулся на мальчишек:

– Кыпчаки сыновей сызмальства в седло сажают и к сабле приучают. Но деревянных не дают. Кинжалу или малой сабле из-под руки кузнеца выйти должно. Воину и клинок под стать.

Силыч покосился на Владу:

– Ежели княжичам да не деревянный меч, а кинжал с пылу с жару даден был, половину дружины извели бы и без набегов басурманских.

– Пошто так? – от Дамира не укрылось, как зарделась Влада.

– Да они так яростно мечами махали, что к вечерней зорьке всякий раз искать наставника приходилось. Прочие, что были, к утру ещё не могли подняться. Любо княжичам было пошалить да позабавиться. Особливо княжич Владислав этим славился. Верно сказываю, князь-батюшка?

– Верно! – вздохнув, отозвалась Влада, с грустью покосившись на сотника.

Дамир видел, как Силыч, потупив взор, отвернулся, чтобы не смущать Владу, и без того огорчённую упоминанием погибшего брата.