Владимир Великий - Между адом и раем

Он на какое-то время закрыл глаза, приподнял голову. Солнечные лучи тянули его к спокойствию, ко сну… Неожиданно до сидячего, который уже основательно кимарил, донеслись шорохи, они настойчиво приближались. Он открыл глаза и увидел Дарью, в руках у нее была хозяйственная сумка. Скорее всего, она шла из магазина, расположенного неподалеку от конторы. Появление девушки для мужчины было полнейшей неожиданностью. Он не обманывал себя. Вчера и сегодня ему было не до воспоминаний о сельской красавице. Сейчас же его тяга к шатенке вновь всколыхнулась, притом с огромной силой. Он встал и крепко пожал ей руку. Внимательно посмотрел ей в глаза. Карие глаза все больше и больше его покоряли…

Напряженный взгляд пришлого на какие-то мгновения смутил девушку. Она вспыхнула, как огонь, затем улыбнулась, оскалив при этом два ряда ровных очень белых зубов, и еле слышно прошептала:

─ А я думала, что Вы придете в наш сельский клуб… ─ Слегка покачав головой, продолжила. ─ Сотрудникам брехаловки не помешало бы знать, чем живет сельская молодежь… ─ Стрельников слегка съежился и с озабоченным видом отпарировал. ─ Дашенька, я был не против клуба… Разминать старые кости также надо… ─ Затем тяжело вздохнув, продолжил доказывать свою невиновность. ─ Вчера и сегодня у меня для этого не было времени… Работа обязывала…

Сельчанка, заметив на лице мужчины капельки пота, пошла в наступление. Она сделала серьезное выражение лица и несколько назидательным голосом прошипела:

─ Все пишут о цветущих деревнях… Фильмы также неплохие… А на деле что получается? ─ Ничего… Из глубинки в институт не поступишь… Даже и до железки надо прилично пешком драпать…

Последняя реплика девушки рассмешила горожанина. Он несколько приосанился и сквозь смех произнес:

─ Первое, что я хочу сказать, драпали только немцы от Москвы… Второе, мне сегодня самому до разъезда придется пешкодралить…

Молодые люди после этих слов рассмеялись и тут же замолчали. Каждый искал что-то новое для дальнейшего разговора. Возможно, и нет. Аксенова думала о своей несбывшейся мечте, она была маленькой, даже мизерной. Вчера она целый вечер глазела на входную дверь клуба. Надеялась, что пришлый придет на танцы. Хотела излить ему свою душу, поделиться своей печалью. Сама жизнь ей подсказывала, притом уже много лет. Из глухой деревни надо бежать, бежать как можно, скорее. И в этом она далеко не последнюю роль отводила корреспонденту районной газеты… Она тяжело вздохнула, окинула взглядом шоссейную дорогу, по обеи ее стороны стояли полуразвалившиеся деревянные постройки. Затем покачав головой, словно в очередной раз убеждалась в бессмысленности своего пребывания в Назаровке, сказала:

─ Анатолий Иванович, нашего дядю Пашу Петрова, управляющего Вы днем с огнем не сыщите… – Загнув палец правой руки, она продолжила. ─ Наш единственный водитель Петька Островский сейчас в автомастерской… ─ И вновь загнула палец. ─ Затем опять в таком же тоне произнесла. ─ Остаются только частники… ─ На этот раз палец не загнула, а лишь громко рассмеялась…

Стрельников некоторое время стоял неподвижный. Ему уже не нравилось циркачество молодой девушки, особенно ее карие глаза, которые насквозь его пронизывали. Скорее всего, его презирали. Вывела его из оцепенения сельчанка. Она вплотную подошла к нему и с улыбкой произнесла:

─ А частным извозчиком могу быть я, Даша Аксенова, по батюшке Авдеевна… Мой отец имеет мотоцикл с коляской… Как Вы на это смотрите?

Неожиданное предложение не огорчило чужака, наоборот, прибавило ему настроения и оптимизма. Он почти по-дружески ответил:

─ Я обеими руками за частный извоз, в первую очередь, за красивую извозчицу. ─ Несколько задумавшись, добавил. ─ Я знаю, что в деревне рассчитываются самогонкой или водкой… Я же торжественно обещаю мировой красавице большую коробку шоколадных конфет, когда она окажется в моем городе или в областном центре…

Аксенова на заверения молодого мужчины ничего не ответила. Она взяла его за руку и вскоре они оказались за огородами. Она не хотела, чтобы о ней вновь судачили местные мужики или бабы. О ней уже достаточно насочиняли разного, в большей степени плохого. Несмотря на свои семнадцать лет она понимала, что они просто-напросто завидовали ее красоте. Не больше и не меньше. На местных парней, которые были ее чуть постраше, она мало обращала внимания. С некоторыми из них вообще не здоровалась. Знала, что они, как и их родители, нищие. Они никогда не станут богатыми, не говоря уже о каких-то знаменитостях. Советская система распределила все по полочкам, кому быть учителем, кому доить коров. Кому рукой водить и ничего не делать. Распределила на десятилетия. Даша это сразу поняла, как только повзрослела. Лично сама она не хотела быть в плену этой системы. Улизнуть из ее лап, она уже пыталась. Не получалось. Профессия агронома ей нравилась, правда, с большой натяжкой. Педагогом или врачом она вообще не хотела. «Жополазы», так порою называли селяне ветеринаров, она вообще презирала. Она хотела иметь непыльную работу, но очень престижную и денежную. Достичь своей мечты лично сама она была не в силах. В этом она убедилась еще раз пару недель назад, при сдаче экзаменов в сельскохозяйственный институт. Не в силах помочь ей были и ее родители…

Оставалась еще одна возможность, скорее всего, надежда ─ найти богатого жениха. Она уже пыталась это сделать и опять неудача. Владимир Николаевич Петушков, учитель биологии был мужчина, что надо. Молодой и статный, но опять ─ нищий. Она даже побывала у него в гостях, через день после выпускного вечера. Однокомнатная квартира особой радости у нее не вызвала. Разочаровало ее и ее внутреннее убранство. Из мебели была одна кровать, да небольшой столик, где мужчина обедал и проверял контрольные работы. Девичье сердце чувствовало, он неравнодушен к красивой шатенке…

Перед своим домом Дарья внимательно посмотрела на своего спутника. На какой-то миг глаза молодых людей встретились и тут же разминулись. Они оба тотчас же громко рассмеялись. Мотоцикл с коляской, накрытый небольшим березентом, стоял в самом центре ограды. Стрельников сдернул брезент и едва заметно усмехнулся. Какой модели был старенький мотоцикл, он не мог понять. Как и не мог представить, как можно было умудриться прицепить к нему самодельную коляску, чем-то напоминавшую металлическое корыто. Сейчас же его это мало интересовало. Он вспомнил народную присказку: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Вспомнил и улыбнулся. У него, как никогда раньше, появилась возможность побыть наедине с девушкой, которую он полюбил с первого взгляда.

Он сам напросился за рулевого, хотя на мотоцикле с коляской никогда не ездил. Едва он выехал на дорогу, машину почему-то стало тянуть в правую сторону. Человеку со стороны, наверняка, показалось бы, что источник передвижения, испускавший клубы черного дыма, вот-вот свалится на землю или зацепит коляской рядом стоявшие березы, в лучшем случае, заедет в близлежавшую полосу. О каких-либо опасностях молодой человек, сидевший за рулем, сейчас не думал. Наоборот, его душа радовалась. Позади его сидела молодая и очень красивая шатенка с длинными волосами. Она иногда так сильно сжимала руками его туловище, что ему порою хотелось остановиться и крепко ее поцеловать. Однако он не делал этого. Считал, что для поцелуев нет подходящего момента, да и время уже поджимало. До отправления электрички оставалось минут тридцать, не больше.