Владимир Великий - Человек без маски

Дон Кихот в погонах

1979 год. 19 февраля. Понедельник. 7 часов утра. На крохотном автовокзальчике грузинского города Вале стояли два молодых офицера. Они почти одновременно то и дело поглядывали на свои наручные часы. До отправления автобуса оставалось минут пять, не больше. Однако военнослужащие словно не замечали транспортную безрельсовую машину на колесном ходу, уже стоявшую на парах.

Старший лейтенант, он был несколько ниже ростом своего коллеги, капитана и к тому же очень упитанный, довольно часто бубнил себе под нос:

─ Андрюха, перестань горевать… Пытаться что-либо начальнику доказывать ─ бесполезно, ты же ведь об этом сам знаешь…

Иногда он снимал со своей головы фуражку с красным околышем, приглаживал рукой волосы, торчавшие по разные стороны, и вновь произносил:

─ Не переживай, Андрей Петрович… Береги свое здоровье для гражданки....

Старший по званию на нравоучения однополчанина почти не реагировал. Он стоял и молчал, словно изваяние, лишь иногда не то от нервов, не то от нечто другого часто сжимал свои зубы, порою даже скрипел ими. Не без особого труда можно было определить, что этого стройного молодого человека с несколько продолговатым симпатичным лицом, что-то беспокоило. Он также изредка поглядывал по сторонам и от прохлады густого тумана растирал свои холодные руки или засовывал их в карманы своего офицерского полупальто.

Капитан Рокотов был полностью погружен в мир своих тягостных размышлений, которые были подвластны только ему одному и больше никому. В это же время водитель, пожилой мужчина с довольно длинным носом помахал рукой в сторону неподалеку стоявших офицеров и с небольшим акцентом по-русски прокричал:

─ Товарищи офицери-и, прошу занять свои места… Мы отправляемся… Ждать уже не будем, не бу-де-ем…

Рокотов тяжело вздохнул, и внимательно посмотрев на коллегу, начальника медицинской службы полка, с улыбкой произнес:

─ Женя, я думаю, что я и без тебя найду окружной военный госпиталь… ─ Затем, слегка похлопав по плечу не по возрасту располневшего офицера, добавил. ─ Иди-ка ты к себе в лазарет и глуши спирт… Это куда лучше, чем трястись в металлическом саркофаге, где едут не только люди, но и козы или куры…

Женька Михайлов, так звали старшего лейтенанта, на язвительную просьбу своего закадычного друга прореагировал совершенно спокойно. Он несколько скривил свою физиономию, затем, приложив руку к козырьку фуражки, с улыбкой его успокоил:

─ Товарищ капитан… Для меня приказ начальника ─ закон для подчиненного… ─ Потом он слегка толкнул офицера в плечо, и взяв его за руку, почти с силой втянул его в автобус.

В небольшом салоне пассажиров было куда меньше, чем всевозможных баулов, мешков и ящиков. Они были на руках у сидевших, ими были забиты не только сиденья, но и часть прохода. Однополчане почти полчаса стояли, не было свободного места. Стояли молча, лишь изредка бросали друг на друга взгляды и улыбались. Каждый думал о своем. Рокотов то и дело закрывал глаза, пытался воспроизвести все то, что произошло с ним вчера вечером, несколько часов назад.

Сначала ему позвонил майор Сафронов из политотдела дивизии. Он очень долго просил его сделать «отметку» в окружном госпитале. Потом предупредил, что в противном случае для строптивого капитана карьера вообще будет закрыта. Рокотов все внимательно слушал. Вскоре указания начальника ему надоели. Он не выдержал и смачно его отматюгал. Положив трубку, он некоторое время сидел неподвижно. Размышлял, что делать дальше. Посоветоваться было не с кем. Жена была в России, у своих родителей. Он прилег на диван. Вновь впал в раздумья. Затем решил пойти в военный городок. Хотел развеяться и «подчистить» кое-какие бумаги. Он неспеша переоделся и вскоре оказался в части. Не успел он пройти контрольно-пропускной пункт, как перед ним вырос командир полка. Рокотов криво усмехнулся, начальник имел дурную привычку. После посещения ресторанчика, расположенного неподалеку, полковник Пукас, как правило, заглядывал к своим подчиненным. Увидев офицера, немолодой мужчина сильно зевнул, затем с некоторой ехидцей произнес:

─ А что здесь делает гвардии капитан Рокотов? ─ Смачно плюнув на асфальт, он продолжил. ─ По моим агентурным данным, ты должен уже быть в психушке…

Рокотов внимательно посмотрел на начальника, у которого живот чем-то напоминал большой воздушный шар, и сквозь зубы процедил:

─ Должен, но не обязан, товарищ гвардии полковник… Тем более, Вы никакого понятия в медицине не имели и не имеете…

Лихо козырнув, капитан направился в сторону штаба, где находился его кабинет. Он вошел в небольшую комнату и уселся за стол. Призадумался…

Внезапно в коридоре раздался не то грохот, не то ему подобное. Рокотов быстро открыл дверь и слегка был ошарашен. По коридору бежала дюжина солдат с автоматами через плечо. Позади с перекошенной физиономией ковылял Пукас. Тут же раздался громовой голос мужчины в папахе:

─ Караул, слушай мою команду! К бою!

Подчиненные, скорее всего, не поняли приказ начальника, от которого несло как из винной бочки. Возможно и растерялись. Одни, сломя голову, бросились назад, на улицу. Они чуть было не смели со своего пути того, кто ими командовал. Другие, упав на пол, неподалеку от кабинета Рокотова, присоединили к автоматам магазины с боевыми патронами. Передернули затвор. Затем уставились на мужчину в высокой меховой шапке.

Несогласованнось действий караульных рассмешила Андрея Роктова. Он сделал несколько шагов навстречу начальнику, и слегка покачивая головой, произнес:

─ Товарищ полковник… Я что-то не пойму… Зачем такие маневры, да и еще в штабе части?

Пукас сначала ничего не сказал. Скрипел зубами. Корил себя за то, что по-настоящему не проинструктировал состав караула по захвату вольнодумца в погонах. Во время обеда ему звонил полковник Самойлов. Просил во что бы то ни стало доставить Рокотова в окружной госпиталь, вплоть до применения силы. Затем он открыл рот и с ухмылкой отпарировал:

─ Не говори, капитан… Этих салаг учить бесполезно, хоть днем или ночью. Одна бестолковщина…

Только сейчас, в этом переполненном автобусе, Рокотов понял, что прошлым вечером была не очередная игра полупьяного полковника с вооруженными солдатами. Это была попытка насильственной его депортации в психушку. К счастью, она оказалась неудачной…

Михайлов, видя перед собою мрачное выражение сослуживца не сомневался, что Андрюхе Рокотову, главному умнице полка и служаке сейчас очень тяжело. Через несколько часов они войдут на территорию окружного военного госпиталя и он, как начальник медицинской службы, представит его для обследования. В том, что пропагандист полка капитан Рокотов не псих, а вполне разумный человек, он, как врач и как человек с погонами на плечах, нисколько не сомневался. И в военном городке мало кто в этом сомневался.