Анна Никова - Ключ – это Солнце

– Знаешь, людям старым верить надо, – тихо проговорила Машка, – как оно без веры то. Так и нам потом веры не будет никакой.

– Ладно, народ. Айда на кладбище, я вам докажу, что никаких призраков, видений не бывает.

– Да стрёмно как-то, – проговорил Витька, – нельзя тревожить души умерших.

– Вот отсюда и начинаются всякие россказни. Да мы только посмотрим и домой. Что, слабо?

Все встали. Я сейчас уверен, что многие не хотели идти, но показать свою боязнь перед ребятами – ну нет, ни за что. Всеми овладело какое-то чувство, похожее на возбуждение и страх.

Недалеко от места, где мы сидели, паслись кони. Недолго думая, мы решили, что идти до кладбища ну очень далеко, в другом конце Осиново. Постановили ехать на лошадях. Это просто надо видеть, как мы их ловили и седлали! Одному Пашке повезло залезть на коня и то, задом на перед! Конь с перепугу погнал по полю, а Пашка, с криками «мамочка, спасите!», держась за хвост, котулялся на коне. Само провидение знает, как он смог на нем удержаться долгое время. Мы все попадали со смеха – ржали громче, чем перепуганный конь. Потом, когда наконец-то бешеное родео закончилось и мы сняли обессиленного Пашку с коня, констатировав тот факт, что езда на лошадях нам не светит, оправились пешком. Но нам было уже совсем не страшно идти на кладбище.

Мы весело шли по поселку, наперебой обговаривая Пашкины выкрутасы, смеялись, наскакивали друг на друга (уже стало так темно, хоть глаза выколи, и окна в домах всех были темными). По дороге Вовка – тот, что с соседней деревни, залез к кому-то на огород и нарвал яблок под заливистый лай соседней собаки. Весело грызя яблоки, мы дошли до кладбища.

Сначала во мраке показался купол заброшенной церкви св. Духа. Со слов наших бабушек, когда-то церковь была центром поселка, там люди венчались, крестили детей, ходили на службу. Когда власть поменялась, сначала в церкви хотели сделать дом культуры, но местный народ взбунтовался – прыгать на святом месте??? Да и кладбище рядом. Не знаю, может действительно кто-то вступился за жителей, но церковь оставили в покое. Прошло много времени, здание разворовали, вынесли даже окна и двери… Сейчас церковь полностью разрушена, стоит, как память прошлым временам. Но люди, когда идут на кладбище, украдкой всегда крестятся, глядя на купол опустевшего храма.

Вот и вход на погост. Честно признаться, я уже хотел отказаться от своей затеи – моторошно как-то стало… жуть. Но, увидев, как на меня смотрели ребята, прижавшись друг к другу, я решил, что нет – надо идти вперед. Я – сильный. Я – бесстрашный. Я докажу, что я прав. И мы, взявшись за руки, пошли.

Не буду рассказывать, как мы бродили по могилам, как вздрагивали от каждого шороха, как упорно молчали, как будто боясь потревожить кого-то или что-то, но мы, обойдя все могилы, вернулись назад к церкви. И тут Вовик сказал:

– Да, вот это приключение!

– Завтра будет, что рассказать ребятам! – поддержал его Виктор.

Мы все начали наперебой говорить, как это круто, совсем не страшно. И тут…

– Ой, мамочки! – как-то неестественно воскликнула Верка, смотря в одну точку.

Мы медленно проследили за ее взглядом и волосы у нас стали дыбом. В этом самом храме, в дверном проеме стоял тот самый старик, которого я видел у себя дома. Его седая голова при свете луны казалась огненно-золотой, борода развеивалась на ветру, а глаза… глаза как будто светились в темноте. Он смотрел на нас не зло, а скорее осуждающе. Потом медленно поднял палец вверх.

Первым из оцепенения вышел Пашка.

– Шухер! – он так заорал, что его голос до сих пор звенит у меня в голове.

Вся наша компания что силы рванула к поселку. Так быстро еще никто не бегал! Мы летели со скоростью света, как нам казалось, пролетели весь наш поселок и остановились уже на том самом месте, откуда пришли. Вид мирно пасущихся коней возле реки нас немного успокоил, и мы все попадали в траву. Все молчали какое-то время, а потом, как мне показалось, все ждали от меня хоть каких-то объяснений. Я не мог тогда ничего сказать. Во рту все пересохло и было страшно. И все равно я верил, что разумное объяснение тому, что мы увидели, есть.

Усталые мы не заметили, как уснули. Причем все сразу. Ночь была прохладной – после угнетающей жары это было словно спасение после пережитого. Я, засыпая, точно знал, что завтра обязательно найду старика и спрошу, что он делал ночью у церкви на кладбище.

Нас разбудил Василий, местный конюх. Уже первые лучи солнца коснулись земли, на траве блестела роса.

– Это что вы тут делаете??? Небось, родители их обыскались, а они тут валяются на мокрой траве. А ну быстро вставайте и по домам!

Мы начали понемногу открывать глаза. Кое-кто уже сидел, кто-то лежал, потягиваясь и зевая. В такое прекрасное, солнечное утро все происшедшее ночью казалось нереальным. Было так хорошо, спокойно. Рядом тихо бурлящая речка, бурчащий Василий, издалека видно наш поселок – просто умиротворение. Первым вскочил Пашка и с криками «Как тут классно!» погнал в сторону леса. Мы все с улыбками смотрели ему вслед. Сонные, усталые, но почему-то счастливые – даже сознавая то, что нам всем влетит дома по пятое число. Правда, мне-то не влетит – Ника никогда ни за что меня не ругала. Она могла не спать, переживать, мучиться и не сказать мне ни слова. Я впервые задумался, почему это так? Может, я действительно к ней несправедлив? На какой-то момент я опустил голову, потом быстро ее поднял и посмотрел вслед Пашке – но он как будто растворился. Хотя до леса надо было бежать еще приличный кусок.

– Э, ребята, куда Паша пропал то, – продолжила мои раздумья Вера, – вроде, как исчез!

– Может, в траве лежит? – предположил Витька.

– Эх-эх, беда с вами. А вдруг он ногу подвернул и упал? – заохал Василий. – Ну что за народ. Никакого покоя с ними нет.

Василий быстрым шагом пошел в ту сторону, куда побежал Пашка. Мы все вскочили на ноги и побежали по полю, перегоняя друг друга. Добежали почти до леса. Пашки не было.

– Пашка! – мы стали кричать во все горло. Тишина. Машка заревела:

– Ой, ребята, я боюсь, ну где же он?

– Пашка, где ты? Ну, хватит придуриваться!!! – мы орали так, что перепугались кони, пасущиеся на поле.

– Нехорошо это, – бубнил Василий, – ой, нехорошо. Видать вернулись они.

– Кто они? – спросил я.

Василий не ответил, просто хмуро посмотрел на меня и продолжил бормотать «нехорошо это».

Пашку я больше не видел. Мы вернулись в поселок с надеждой, что Паша уже дома и всех нас разыграл. Очень хотелось спать. Ника сидела на крыльце с заплаканными глазами. Я только сказал: «Хорошо, я дома», – и прошел в свою комнату, просто провалился на кровать. Проснулся я уже далеко за полдень от чьих-то рыданий. Открыл глаза – надо мной стояла Ника.