Людмила Ладожская - В плену любви I

– Вы способный ученик, господин офицер. Вы быстро все схватываете.

– Тася, а как по-русски сказать, что вы очень красивая девушка и вы мне очень нравитесь?

Тася смутилась, покраснела и, опустив глаза, произнесла на русском языке эти фразы. Райнер взял ее за руку и повторил за ней все слова. Акцент немца заставил девушку улыбнуться. Ямочки заиграли на ее щеках. У Райнера поднималось настроение, когда Тася улыбалась. Он нежно приподнял ее лицо за подбородок и, глядя в глаза, еще раз сказал ей о том, что она ему нравится. Лицо Райнера было так близко, что Таисия невольно стала рассматривать этого добродушного немца. Высокий, открытый лоб, зачесанные назад светлые волосы, прямой нос и голубые-голубые глаза. Они светились теплом, заботой и любовью. Именно любовью… Тася пришла в себя, только когда почувствовала обжигающий поцелуй на своих губах. Она открыла глаза, хотела оттолкнуть немца, но не смогла. Ей нравился этот волнующий поцелуй, ее бросало в жар от взгляда его голубых влюбленных глаз. По всему было видно, что офицера переполняют чувства.

– Таисия, пока жив, я никому не дам тебя в обиду. Я не позволю причинить тебе зла, – шепотом сказал Райнер, прижав к себе русскую девушку.

Тася еще несколько минут стояла, прижавшись к немцу. Когда их волнение немного остыло, Тася отстранилась от мужчины и, пожелав спокойной ночи, пошла в свою комнату. Ее губы горели, стало просыпаться чувство стыда. Девушка, не раздевшись, нырнула под одеяло и с мыслями о том, как она посмотрит утром в глаза офицеру, провалилась в сон.

************************************

В это время Горячевы и Садовников обустраивались на ночлег в наспех сооруженном шалаше из еловых веток. Они удачно покинули пределы города, перешли в другой лес и, дойдя практически до болот, позволили себе остановиться. Сашка с Марией Прохоровной, перекусив вареной картошки, сразу же уснули. А мужчины развели небольшой костер и решили подумать, что делать дальше.

– Что делать будем, Борис Моисеевич? Уйти-то ушли, а вот дальше куда? К нашим? Так хрен их разберешь, где они, наши-то. Да и с бабой и дитем на фронт идти как-то несподручно, – начал Алексей Иванович, глядя в сторону шалаша.

– Так если б знать еще, где этот фронт.

– Так что, Борис, есть предложения?

– Я думаю пока вот что, Алексей Иванович. Надо место выбрать, куда немец бы не сунулся. Всяко лес прочешут. Найдем место. Выроем землянку. Ни ты, ни я не знаем, сколько нам тут быть. Через неделю пойдем к Осиновке. Провиант надо будет как-то пополнить. А если Аркадий или Галя Петрова выйдут на связь, подумаем, что делать дальше. Да и Зину надо будет как-то вытащить.

– Боря, мы когда уходили, Галя мне сказала, что Зину убили в этот день. Она не стала вам говорить, чтобы Маша не отказалась идти в лес.

– Алексей, за что, как? – после короткой паузы шепотом закричал Горячев, взяв Садовникова за грудки.

– Борь, она не успела мне сказать, – глядя ему в глаза, произнес Алексей Иванович и осторожно, убрав руки Горячева, обнял друга.

– Как же я Маше скажу, что не уберег дочь?

Какое-то время они молчали.

– А я знаю, что мы делать будем, Алексей Иванович! Мы немцев из леса бить будем! Партизанить будем мы, Алексей Иванович!

– Из леса так из леса, Боря. Я тебя поддерживаю.

– Леш, ты иди поспи пока. Я посижу. Часа через три разбужу.

Садовников переживал за состояние друга. Он не имел детей, но, судя по виду Горячева, мог только представлять, что значит потерять родного человека, к тому же собственного ребенка.

– Алексей, иди, не переживай. Я в порядке.

Садовников залез в шалаш, а Борис Моисеевич, дав волю слезам, тихо, глядя на огонь, оплакивал свое родное дитя.

************************************

В Солнечном тоже далеко не все спали. Аркашка Полевой разыскал друга своего брата, Володю Мешкова, и обратился за советом по поводу выпуска своих листовок. Ребята встретились на чердаке Володиного дома.

– Володя, ну, что посоветовать можешь? Может, есть возможность напечатать прямо в типографии?

– Да что ты? В типографии постоянно немцы. Контролируют всю работу. Мы и на обед не ходим. Там перекусываем, как придется. Но идея есть.

Аркадий с новыми полицаями Антоном и Серегой приободрились.

– Я до войны еще забрал списанный печатный станочек и закинул на чердак, сюда. Все думал, посмотрю, поковыряюсь, может, сделаю. Только руки не доходили. Так вот, Аркадий, раз такое дело, приходи завтра сюда, попробуем разобраться, что к чему. Если починим, то можно будет и печатать.

– Хорошо, Володь! Мы придем!

– Только вот что. Если станок заработает, то надо будет в другое место его перенести. Когда немцам попадут в руки наши листовки, то в первую очередь обыщут дома и квартиры сотрудников типографии. А это уже ваша задача, ребята.

– Хорошо, Володя, спасибо тебе.

– Пока не за что. Давайте, ребята, расходиться. Завтра в девять вечера встречаемся здесь, – сказал Владимир, спускаясь с чердака.

– Выходите, пан офицер, проводим до дома, как полагается! – пошутили над Аркашкой Серега и Антон.

– Ребята, давайте серьезнее. Без шуток. Втирайтесь в доверие быстрее. В Осиновку на встречу к Садовникову придется идти вам. И еще, Сергей, вот записка. Завтра передашь ее как-нибудь Гале Петровой.

Новые полицаи практически до дома проводили Аркадия и отправились патрулировать ночной город.

************************************

Райнер проснулся в отличном расположении духа. Он прекрасно дал понять девушке о его отношении к ней. А самое главное, он почувствовал взаимность с ее стороны.

Райнер сам согрел чайник. Его немного беспокоило, что Таисия еще до сих пор не встала. За дни, прожитые вместе, девушка не позволяла себе задерживаться в постели дольше его.

– Таисия! – крикнул Райнер и постучал в комнату. – Вы себя хорошо чувствуете?

«Лучше некуда! Сейчас только со стыда сгорю, а потом встану», – думала про себя Тася. Немец вошел в комнату. Девушка лежала, накрывшись с головой одеялом, и не отвечала. Райнер усмехнулся и присел на кровать.

– Таисия, я прошу прощения за вчерашний поцелуй. Со своей стороны, обещаю быть сдержаннее и не позволять себе этого. Простите меня.

Райнер медленно стянул одеяло с ее головы. И, увидев ее красивое, порозовевшее от стыда лицо, уже жалел о данном обещании.

– Таисия, просыпайтесь. Пойдемте пить чай с шоколадом, – весело сказал Райнер и вышел из комнаты, чтобы дать возможность девушке привести себя в порядок.

– С добрым утром, – приветствовала девушка своего жильца, выйдя из комнаты.

– С добрым утром! – бодро ответил ей немец.

Через несколько минут к ним присоединился Эрих. Райнер явно был в ударе. Шутил все утро. «Что это с ним?» – недоумевал молодой солдат. Таисия, наоборот, молчала и то и дело краснела. «Неужели у них? Точно! Офицер слишком довольный, а сгорает со стыда! Ну майор дает!» – сделал выводы про себя водитель.